Зимнее солнце. Страница 3

Повернувшись, девушка направилась по тускло освещенному коридору за охранником. Он шел впереди уверенным шагом, подошвами отбивая ритм по мраморному полу. Она бесшумно следовала за ним в своих белых кроссовках на плоской подошве, стараясь не упустить его из виду. В этот момент у нее зачесалась ладонь, на которой был шрам; именно в этой руке она держала чемоданчик и с трудом удержала его от падения.

Пройдя до конца коридора, где стояли двое охранников, с напряженными лицами следившие за каждым ее движением, она вошла в ярко освещенную белую комнату. Чувство беспокойства закралось в ее сердце, когда она поняла, что оказалась в медпункте. В комнате были две кушетки с разделявшей их белой шторой, большой медицинский шкаф и пробковая доска. На стене, среди многочисленных шкафчиков с медицинскими инструментами, висела большая картина с эмблемой Федерации профессионального бокса, флаг Турции и портрет Мустафы Кемаля Ататюрка [2] . Оглянувшись и убедившись, что в комнате нет пациента, девушка спрятала руки в карманы белого халата и вопросительно посмотрела на мужчину. Охранник, одетый в такой же костюм, как и люди, досматривавшие скорую прижал палец к наушнику в ухе, опустил глаза, словно показывая, что слушает кого-то, а затем снова взглянул на девушку.

– Пожалуйста, ждите здесь.

– А где местный доктор? – спросила она голосом, который заставил охранника остановиться. Он обернулся и посмотрел на стол врача, на который она показывала: там были подставка для ручек, компьютер, блокнот и семейная фотография. На белой стене висели грамоты и дипломы. Рядом лежал большой ежедневник в кожаной обложке. Скорее всего, эти вещи принадлежали врачу, который здесь работал.

Карадже стало любопытно. Почему в медпункте никого не было? Почему они позвонили в больницу, хотя у них есть свой доктор?

– С господином Денизом случился несчастный случай, поэтому нам пришлось вызвать бригаду из вашей больницы.

Работа врачом в окружении двухметровых мускулистых мужчин, наверное, была нелегкой, но девушка интуитивно чувствовала, что несчастный случай произошел по вине этих людей. С ледяным выражением лица она приподняла бровь.

– Вы можете гарантировать, что со мной не произойдет несчастный случай?

Мужчина напрягся, как будто понял, на что она намекает.

– Пожалуйста, ждите здесь, – повторил он громко. – Человек, которому требуется ваша помощь, скоро подойдет.

Охранник вышел, и дверь захлопнулась за ним, словно от порыва сильного ветра. По какой-то причине смелый вопрос Караджи заставил его нервничать, что наводило на неприятные мысли. Была ли она напугана? Нет, но неопределенность того, что ее ждет, все равно вызывала беспокойство. Караджа была мастером в самоистязании этим беспокойством.

Ее взгляд упал на золотистый свет, проникающий через окно сквозь приоткрытую занавеску. Неторопливо подойдя к окну, она двумя пальцами раздвинула ее. Начался дождь, и в свете фонарей, освещавших безлюдную улицу, было видно, зарядил ливень. Потоки дождевой воды, стекая по дороге, уходили в канализацию, асфальт блестел, отражая свет фонарей. Ей вдруг вспомнился прогноз погоды, который она видела по телевизору в кафе несколько дней назад. Большинство жителей уже смирились с тем, что снега в Стамбуле не будет, ведь он не выпадал уже несколько лет, но она в глубине души чувствовала, что эта зима будет суровой.

Нет, не просто суровой. Эта зима насквозь пробьет ее грудную клетку.

Грудная клетка – это черная дыра, ребра в которой – стражи жизненно важных органов. Если открыть эту человеческую черную дыру, все кровеносные сосуды лопнут от отрицательного давления.

Поэтому, если пробить грудную клетку, шансов выжить нет.

Внезапно дверь распахнулась с такой силой, как будто ее сорвали с петель. Девушка в испуге отскочила от окна и обернулась, слегка касаясь холодного подоконника. Вошедший мужчина был похож на великана; она не сомневалась, что он мог бы достать до потолка, если бы поднял руку. На его лоб спадали темные, как кофейные зерна, пропитанные потом пряди волос, создавая контраст с густыми бровями и светло-карими глазами. Рассеченная бровь кровоточила; капля крови стекала по каменному лицу и оставляла за собой красный след до самой шеи. На нем были черная майка без рукавов и баскетбольные шорты. На ногах красовались кроссовки марки «Джордан» черно-красного цвета, а на руках – черные митенки [3] . Учащенное дыхание выдавало его гнев.

Он прошел несколько шагов, затем резко повернулся и бросил взгляд на вошедшего вслед за ним мужчину в белой рубашке с закатанными рукавами. Закрывая дверь, этот мужчина что-то говорил охранникам в коридоре, но из-за напряженности момента ничего не было понятно.

– Смотри, сынок, – сказал мужчина, повернувшись к стоящему перед ним гиганту. – Прибереги свой гнев для боя. Сейчас не время. Ты ранен, и, если об этом станет известно, у тебя будут проблемы.

«Прибереги свой гнев для боя», – повторила про себя Караджа. Это был он. Соперник ее брата. Беззащитно стоя возле окна, она ощущала себя шпионом, пробравшимся в логово противника.

Она вспомнила газетные вырезки, которые видела каждое утро, пока готовила завтрак, потому что ее соседка по квартире Октем училась на журналиста и стажировалась в престижной газете. Она уже видела это лицо. Это единственное, что она помнила. Только лицо. Неизменно суровый взгляд, резкие черты, обнаженный влажный и мускулистый торс, сжатые в кулаки руки и ярко выраженные вены, тянущиеся от кистей к плечам.

Мгновение спустя она почувствовала на себе взгляды и, оторвавшись от размышлений, посмотрела на двух мужчин, каждый из которых казался сильнее другого. Гигант был боксером, а тот, что постарше, – его тренером.

– Вы кто? – спросил тренер. – Доктор, который заменит господина Дениза?

Наконец девушка выпрямилась, отошла от стены, на которую опиралась, и убрала замерзшие пальцы с холодного подоконника.

– Я приехала по вызову из отделения неотложной помощи, не на постоянной основе, – произнесла она ледяным тоном. Независимо от своего местонахождения или окружения, она умела казаться равнодушной, невозмутимой и холодной, что часто использовала в своих интересах.

– Ладно, давайте покончим с этим, – сказал тренер молодому боксеру, уперев руки в бока. С досадой почесав щетину, он шумно выдохнул, повернулся к девушке и кивком указал на кушетку.

Девушка бросила взгляд в ту сторону, после чего перевела черные глаза на молодого боксера, словно ожидая от него каких-то действий. Он выглядел совершенно здоровым, что с ним могло быть не так?

Недолго думая, она направилась к столу врача, где находилась коробка с медицинскими перчатками. Даже звук трения латекса, когда она надевала перчатки на длинные тонкие пальцы, заставлял ее вздрагивать, но не из-за нервозности; просто последний час ее голова была настолько забита различными мыслями, что она практически забыла, зачем сюда приехала и чувствовала себя так, как будто собирается причинить вред.

Но это противоречило ее моральным убеждениям.

Смогла бы она навредить кому-то ради своего брата?

– Пожалуйста, располагайтесь на кушетке и покажите мне вашу рану, – попросила она спокойным голосом, вешая на шею стетоскоп и оборачиваясь. Молодой боксер перестал сопротивляться и, взглянув на своего тренера, направился к кушетке. Прежде чем сесть, он закинул одну руку за спину, схватился за ткань и за считаные секунды стянул с себя майку.

В тот же момент боксер оценивающе посмотрел на молодого врача, стоявшую перед ним. Его взгляд скользил по ее длинным пальцам, подготавливающим медицинские инструменты, затем переместился на ее тонкое запястье, на белый халат, оттуда поднялся к линии челюсти, щекам, припухшим и покрасневшим от прикусывания губам, четкому носогубному желобку, темным ресницам, черным, как оливки, глазам, густым бровям, маленькой родинке на скуле… Он не мог отвести взгляд.