Несравненный. Том 1. Страница 18

Цуй Буцюй криво усмехнулся, не проронив ни слова: в случае второго господина ни о какой доброте не могло быть и речи. Даровать временное облегчение – все равно что предложить утолить жажду отравленным вином, а потом наблюдать, выжидая, когда действие яда вновь усилится, дабы наконец выведать правду.

Увидев, что одурачить настоятеля не удалось, Фэн Сяо пожал плечами и спрятал бутылечки назад.

А впереди как раз показались двери нового заведения. На вывеске красовалось название – «Пять вкусов», – у входа толпился народ: сразу видно – место бойкое.

Но в очереди им стоять не пришлось: Пэй Цзинчжэ заказал столик заблаговременно, и потому стоило ему назвать имя, как их тут же проводили в глубь заведения. Проследовав по изгибающемуся коридору, спутники обнаружили, что, хотя с улицы помещение казалось небольшим, внутри было просторно: хозяин выкупил несколько соседних зданий и объединил их проходами так, что помимо общего зала имелись отдельные комнатки для гостей – тихие, изысканно обставленные и щедро украшенные цветами.

Пэй Цзинчжэ казалось, что, открывая здесь, в Люгуне, такое большое заведение, владелец заведомо обрекал себя на убытки: крошечный приграничный городок не шел ни в какое сравнение с величественной и роскошной столицей, а приезжие купцы останавливались тут всего на несколько дней: распродать свой товар, закупить чужой и отправиться каждый своей дорогой. Сейчас в Люгуне было многолюдно – но лишь на время торгов, устроенных палатами Драгоценного Перезвона.

– Видно, здешний владелец денег не считает, – в восхищении цокнул языком Пэй Цзинчжэ. – Интересно, он из рода Цуй, что живет в Болине, или, может, из семейства Ли из Лунси?

Услышав замечание юноши, слуга обернулся и с улыбкой пояснил:

– Вы не угадали, господин. Наш хозяин не имеет отношения ни к роду Цуй, ни к семейству Ли. Он местный, всю жизнь трудился в поте лица, но всегда любил хорошо поесть и потому упросил барышню Хун сделаться главным поваром. Надеюсь, сегодня, господа испытают настоящее удовольствие, ведь говорят, что барышня Хун приготовила немало новых блюд!

В комнатке, куда их привели, стояло четыре стола. За одним из них уже сидела разодетая в пух и прах молодая пара, окруженная слугами. И пусть второй господин со спутниками были здесь не одни, расстояние между столами было достаточно большим, чтобы никто не чувствовал себя в тесноте.

Совсем скоро стол оказался уставлен блюдами. Кушанья подавали одно за другим, и, хотя барышня Хун явно трудилась на кухне не одна, ее манера работать споро и ловко чувствовалась во всем.

– Лапша «Серебряные нити» с подливой, суп из свиных ножек, овощная похлебка со свиными мозгами, лепешки семейства Хун – выбирайте, что вам по вкусу, и не говорите потом, что я жесток с вами. На сей раз, надеюсь, я вам достаточно угодил? – обратился Фэн Сяо к Цуй Буцюю, по очереди пробуя каждое из поданных блюд, а затем велел принести еще три миски лотосового супа.

Время года для этого кушанья было неподходящее, не говоря о том, что Люгун лотосами не изобиловал: семена их привозили в город с далекого юга, а затем сушили на ветру, чтобы сохранить на зиму. Так что три миски лотосового супа стоили дороже, чем все остальные блюда вместе взятые.

Завидев такие изыски, Цуй Буцюй наконец соизволил заговорить:

– Барышня за тем столом носит фамилию Лу, она из местной зажиточной семьи. Поговаривают, что ее предки были в родстве с родом Лу из Фаньяна, однако ныне все связи между ними утрачены. Отца Лу-ши зовут Лу Ти, он занимается тем, что дает деньги в долг под залог старинных вещей, и к нему приходят аж с самого правобережья Янцзы. В Люгуне он считается первым богачом и искусным торговцем.

Даос говорил не слишком громко, но и не чересчур тихо – в самый раз, чтобы слышали его только Пэй Цзинчжэ да Фэн Сяо. Сия предусмотрительность не могла не порадовать последнего: настоятель явно знал, как себя вести. Более того, редко кто говорил со вторым господином так спокойно и обходительно: чаще лишь препирались по каждому пустяку.

– А мужчина с ней рядом? – продолжал испытывать собеседника Фэн Сяо. – Он тоже из семьи Лу?

Цуй Буцюй покачал головой.

– Мужчина – из рода Су, имя его Су Син. Лу-ши он приходится старшим двоюродным братом. Несколько лет назад осиротел, дела его семьи пришли в упадок, вот он и нашел приют в доме у родственников. Лу Ти оплатил его учебу и, поговаривают, желает заполучить себе в зятья. У Лу Ти сыновей нет, так что, если все сложится, брак состоится в ближайшие два года, и тогда все его состояние в будущем унаследует Су Син.

– Значит, и «Пять вкусов» тоже открыл Лу Ти? – спросил Фэн Сяо.

– Этого наверняка знать не могу. Как-никак, я провел несколько дней в заточении и потому мог упустить немало известий, – Цуй Буцюй не преминул воспользоваться случаем и уколоть второго господина, но тот прикинулся, будто ничего не слышал: взял лепешку, отломил кусочек, положил в рот и принялся жевать как ни в чем не бывало.

– Кушанья и впрямь превосходные, – произнес он. – Вкус выше всяких похвал. Обычно тому, кто только-только оправился от тяжкой болезни и все еще испытывает действие яда, при всем желании не удается такое попробовать. Хочешь отведать, Буцюй?

Цуй Буцюй онемел от возмущения.

Пэй Цзинчжэ поспешил отвернуться, чуть не покатившись со смеху. Взгляд его упал на пару за соседним столом: молодой мужчина подхватил палочками кусочек «постного гуся» и положил в миску девушки.

– Мяомяо, – ласково сказал он, – ты ведь любишь это блюдо. Вот, кушай.

– Спасибо, братец, – в голосе девушки слышалась неприкрытая радость.

Нравы в те времена были довольно свободные, особенно в северных землях: никто не стал бы осуждать не состоящих в браке юношу и девушку за то, что они чересчур близки на людях, если тех сопровождали слуги.

Пэй Цзинчжэ хотел было повернуться обратно, как вдруг услышал громкий голос Фэн Сяо:

– Цуюцюй, ты ведь любишь это блюдо. Вот, кушай!

Юноша аж лепешку чуть не выплюнул от неожиданности. Но еще хуже пришлось Цуй Буцюю – он уже было занес палочки над блюдцем, но, услышав эти слова, застыл, губы его скривились, а бледное лицо с тонкими, изящными чертами исказила свирепая гримаса.

Молодой человек за соседним столом, услышав, как Фэн Сяо нарочно его передразнивает, тоже рассердился не на шутку:

– Господин, мы с вами никогда прежде не встречались, так зачем же вы ищете со мной ссоры?

011

– Странный вы человек, – ответил Фэн Сяо, даже не повернув головы. – Вы не у себя дома, слова и звуки тоже не вами придуманы. Что мне, даже и пары фраз нельзя на людях сказать? Да есть ли на свете хоть какая-то справедливость?!

Возмущаясь, он не оставлял попыток положить Цуй Буцюю кусочек мяса. Даос отодвинул плошку, но палочки, будто следившие за каждым его движением, тотчас порхнули следом, достигнув наконец цели. Настоятель уставился на мясо, живо представляя себе на нем капельки слюны с палочек Фэн Сяо. Теперь он к плошке и не прикоснулся бы.

Но Фэн Сяо не унимался: он пододвинул поближе блюдце с жареной зеленой фасолью.

– Тебе не нравится мясо? – продолжал второй господин. – Ничего страшного, вот еще фасоль. Хочешь, почищу ее для тебя? Сердцевина нежнейшая, белая. На, попробуй. Или, может, мне тебя покормить?

Цуй Буцюй молчал.

Фэн Сяо ловко перебирал изящными пальцами, словно срывал цветочные лепестки. В мгновение ока очищенные фасолины выстроились ровными рядами перед Цуй Буцюем.

Даже Пэй Цзинчжэ онемел от происходящего.

– Ешь, – тем временем подбадривал настоятеля Фэн Сяо.

Цуй Буцюй понимал, что все это второй господин делает с неким умыслом, но раздражения сдержать не смог: губы его искривились, а сам даос отвернулся и принялся глядеть в окно с таким видом, будто и вовсе не знал этого человека.