Несравненный. Том 1. Страница 19

Тем временем юноша из-за соседнего стола не на шутку разозлился:

– Да кто ты такой?! – Су Син побагровел от бешенства, он порывался встать и проучить наглеца, но девушка вцепилась в его рукав.

– Братец, оставь! – негромко заговорила она. Было видно, что происходящее страшно ее смутило. – Вон тот господин – настоятель Цуй, я его знаю, а рядом, должно быть, его друг.

– Он первым принялся глумиться надо мной и должен ответить за свои слова! – Су Син злился так сильно, что лицо его перекосило от гнева, он снова обратился к Фэн Сяо. – Да как тебе не стыдно! На вид такой благородный да величавый, а грубишь людям как неотесанный мужлан! Никаких приличий!

Девушка же почтительно поклонилась Цуй Буцюю:

– Приветствую вас, настоятель Цуй.

Тот, очевидно, тоже узнал ее:

– Да пребудет с вами благословение Небес, барышня Лу. Как поживает ваша матушка?

– Благодаря тому рецепту, что вы выписали в прошлый раз, приступы сердцебиения, от которых она давно уже мучилась, стали гораздо реже, – улыбнулась девушка.

Цуй Буцюй кивнул.

– Средство сего ничтожного монаха дарует лишь временное облегчение, но не убирает причину болезни. Семейству Лу все же надлежит отыскать более опытного лекаря.

Девушка нежным голоском заверила его, что так они и поступят.

– Значит, это вы, настоятель Цуй, помогли моей тетушке, когда она заболела! – несколько успокоившись, вступил в разговор Су Син. – Ей и впрямь стало намного лучше. Сей Су премного благодарен вам!

Впрочем, поклонившись Цуй Буцюю, он снова завел речь о своей обиде:

– Настоятель, прошу прощения за прямоту, однако ваш друг совершенно не знаком с правилами приличия. О вас идет добрая слава, вам не подобает знаться с подобным невежей!

– Вы заблуждаетесь, – невозмутимо ответствовал Цуй Буцюй, – этот человек мне не друг, я даже не знаком с ним.

Су Син недоверчиво поглядел на Фэн Сяо: по лицу юноши было понятно, что он не поверил ни единому слову.

– Что же вы все смотрите на меня? – ухмыльнулся Фэн Сяо. – Да, я красавец, какому нет равных во всей Поднебесной. Да, мои манеры столь изящны, что никто на всем белом свете не сможет со мной сравниться, но уж вам-то о дружбе со мной можно и не мечтать.

Цуй Буцюй промолчал.

Лицо Су Сина то бледнело, то зеленело – будто последняя порция явно была лишней и теперь встала ему поперек горла. И хотя он жаждал проучить Фэн Сяо, затевать ссору на людях все же не посмел, так что пришлось ему удалиться ни с чем. Вместе с ним ушла и Лу-ши.

Фэн Сяо проводил пару взглядом. Прежняя наглость исчезла – как не бывало: на лице его появилось задумчивое выражение.

– Как странно, – проговорил он. – Юноша из благородной семьи, а ведет себя…

– У главы семьи, Лу Ти, нет наследников, – напомнил Цуй Буцюй. – И Су Сина он воспитал как родного. Юноше нравится учиться, хоть и получается у него не слишком хорошо, однако в торговых делах он оказался одарен. Лу Ти тому весьма обрадовался и уже сейчас перепоручил заботам воспитанника две своих лавки.

– Все равно странно, – сказал Фэн Сяо. – Если он занимается торговыми делами, то должен уметь ладить с самыми разными людьми. Отчего же сейчас принялся метать громы и молнии всего лишь из-за того, что я разок передразнил его?

– Так, может, дело в том, господин Фэн, что у вас на лице написано: «Выведу из себя каждого, кто на меня посмотрит»? – криво улыбнулся настоятель. – Немудрено, что вы ни у кого добрых чувств не вызываете.

– Быть такого не может! – рассмеялся второй господин. – Во взгляде той же Лу-ши, например, прекрасно читалось восхищение и обожание.

Цуй Буцюю доводилось встречать людей самовлюбленных, однако человека, настолько уверенного в собственной неотразимости, он видел впервые; даос еще раз посмотрел на собеседника, не вполне веря собственным глазам.

– И часто вы, господин Фэн, вот так любуетесь собой? – поинтересовался он.

«Часто – не то слово, – подумал про себя Пэй Цзинчжэ. – Постоянно!»

– А что, разве я не прав? – удивленно приподнял брови Фэн Сяо.

Цуй Буцюй лишь фыркнул и вернулся к прежнему разговору – попусту пререкаться ему не хотелось.

– Как бы то ни было, с семейством Лу он ведет себя иначе.

– Лу-ши нравится его характер, и потому с ней он старается быть сдержаннее, чем с другими. Лу Ти же любит людей умных, и потому для него Су Син – сообразительный юноша, проявляющий рвение к учебе. Весьма любопытно! – добавил Фэн Сяо и вдруг резко сменил тему. – Цюйцюй, ты ведь провел в Люгуне всего два месяца, а успел разузнать про всех в городе, не упустив из виду даже женщин семейства Лу. Для прихожан ты лишь даосский монах, но с таким-то рвением со стороны и вовсе может показаться, будто ты замыслил что-то бесчестное – не то дом обнести, не то девицу соблазнить!

Цуй Буцюй хохотнул пару раз и с натянутой улыбкой заметил:

– Так какая разница: все равно я уже угодил в когти второго господина Фэна из чертога Явленных Мечей.

Фэн Сяо возмутился:

– Чертог Явленных Мечей во всем повинуется приказам императора, а полномочия его такие же, как у судебного ведомства. Говоря так, разве вы не насмехаетесь над государем, не оскорбляете его, полагая, что я смею самоуправствовать? Я запомню эти слова.

«Не переживай, я еще более злопамятный, чем ты», – подумал Цуй Буцюй, пару раз кашлянул и умолк, сберегая силы.

После еды все трое направились в представительство палат Драгоценного Перезвона.

Фэн Сяо и Пэй Цзинчжэ и не догадывались, что вскоре после их ухода в ту самую комнатку на втором этаже, где они завтракали, вошли двое.

– Я только что видела Вестника: выглядит он неважно, – сказала девушка. – Неужто снова заболел?

Голос ее звучал ясно и холодно, а сама она была чрезвычайно красива. Подобно грациозному лебедю или очаровательной орхидее, она не нуждалась в восхищении зрителей и довольствовалась лишь тем, что равнодушно озаряла мир своей красотой.

Мужчина ничего не ответил и сразу же направился к месту, где ел Цуй Буцюй. Наклонившись над столом, он недолго всматривался в него, а затем вдруг смахнул оставшиеся фасолины.

– Что передает Вестник? – спросила девушка, подойдя к нему.

– Прохладный аромат цветущей сливы, – тихо прозвучал ответ.

Девушка нахмурилась.

– Вестник хочет, чтобы мы разузнали о прохладном аромате цветущей сливы? – переспросила она в недоумении.

– Хотан, убийство, – коротко пояснил мужчина.

На речи он был скуп, как скряга, что не желает расстаться ни с одной золотой монеткой, и говорил так мало, как только мог. К счастью, напарница работала вместе с ним уже много лет и по двум словам поняла, что он имеет в виду.

– Значит, этот аромат имеет какое-то отношение к убийству хотанского посла, – рассуждала она. – Однако если бы в этом было так просто разобраться, чертог Явленных Мечей уже давным-давно бы напал на след, и Вестник не стал бы оставлять это поручение нам. Как бы то ни было, начнем с того, что поспрашиваем в лавках, где торгуют ароматами.

012

На краю деревянного стола, как раз там, где сидел Цуй Буцюй, едва виднелись четыре нацарапанных ногтями иероглифа: «прохладный аромат цветущей сливы».

Девушка всмотрелась в знаки и тревожно нахмурилась.

– Нажим как будто слабее, чем в прошлый раз. Как бы Вестник снова не заболел.

Мужчина, что пришел вместе с ней, хоть и был человеком неразговорчивым, не преминул напомнить:

– Цяо Сянь, Вестник всегда знает, что делает.

– Ты столько времени с ним провел, а до сих пор не понял: он знает, что делает, и понимает, когда нужно остановиться, только если речь идет о деле. А себя он никогда не бережет! – с раздражением ответила Цяо Сянь.

Чжансунь Бодхи – так звали мужчину – промолчал, лишь посмотрел на нее выразительно: мол, все равно ты с этим ничего не поделаешь.