Солнечный ветер. Страница 14

Покинув кресло, Береговой заложил руки за спину и дважды прошелся вдоль ряда окон. Анисимов с Сергеевым молчали, понимая, что в голове начальника ЦПК созревает какое-то важное решение.

– Вот что, – остановился Георгий Тимофеевич. – Тащите-ка сюда вашего Ритвицкого – посмотрим, на что он реально способен. Мы же в состоянии проверить его способности, как вы считаете?

– Конечно в состоянии, – поддержал Анисимов.

– Тогда, Николай Павлович, займитесь этим вопросом. Для начала переведите Ритвицкого в ГНИИ авиационной и космической медицины – пусть его там подлечат и поставят на ноги. А реабилитацию пройдет в нашем Центре.

Анисимов отложил журнал и спросил сидевшего рядом Берегового:

– Кого-нибудь еще пригласить, Георгий Тимофеевич? Для наглядности, так сказать.

– Боже упаси, Николай! – всплеснул тот руками. – Вдруг он окажется аферистом или… не с такими шикарными способностями, каких мы от него ожидаем, что тогда? Нас же засмеют! А потом знаешь, что будет?

– Что?

– Потом народ начнет сочинять анекдоты.

Вздохнув, Анисимов снова зашелестел страницами журнала. Однако найти что-нибудь интересное не успел – дверь палаты приоткрылась.

– Прошу, товарищи, – пригласил заведующий терапевтическим отделением.

Руководители ЦПК поднялись, вошли в палату.

Указав на лежавшего в кровати Ритвицкого, врач пояснил:

– Самочувствие в норме, но пару дней лучше еще полежать.

– Сколько у нас времени? – пробасил Береговой.

– Никаких процедур сегодня у пациента нет. Так что до ужина он в вашем распоряжении.

– Спасибо, доктор. Думаю, мы управимся быстрее.

Заведующий вышел. Береговой с Анисимовым поздоровались с Ритвицким, представились и сели на стулья, заранее поставленные подле кровати. Владислав в присутствии большого и известного на всю страну начальства чувствовал себя не в своей тарелке.

– Как самочувствие, Владислав Аркадьевич? – прогудел генерал.

Лицо Ритвицкого сохраняло бледность, тем не менее ответ прозвучал бодро:

– Нормально, товарищ генерал. Я вообще-то здоров, как племенной бык, просто давление внезапно подпрыгнуло.

– Здоров, говоришь? На разведку погоды слетал бы?

– Запросто.

– Какой общий налет?

– Две с половиной тысячи часов.

– Первый класс?

– Снайпер.

– Неплохо. Сколько лет командуешь эскадрильей?..

Ответы на все эти вопросы Георгий Тимофеевич конечно же знал, успев перед очной встречей полистать личное дело подполковника. Автобиография, характеристики, перечень взысканий и наград… Вся эта информация была сухой и ненастоящей. Береговой любил живое общение с человеком, в процессе которого за несколько минут раскрывалось все то, что невозможно описать ни в одном документе.

– Куришь? – задал он очередной вопрос.

– Бросил.

Генерал оглянулся на закрытое окно.

– Ну и мы не будем. Скажи, ты действительно обладаешь некими способностями предугадывать события?

Ритвицкий поерзал затылком по подушке, кашлянул в кулак.

– Есть такое дело. Правда, не всегда получается в самую точку. И…

– Что «и»?

– И вообще не всегда получается. Для стопроцентного результата нужно очень сильно постараться. Несколько дней назад постарался, и вот… слег.

– Стало быть, давление подпрыгнуло не просто так?

– Конечно неспроста.

– И давно ты обнаружил у себя такие способности?

– В семнадцать лет, когда поступал в авиационное училище.

– А что ж, эти трюки всегда сопровождаются недугами?

– Нет. Если событие простенькое и должно произойти скоро, то предугадать его легко. При этом я не ощущаю никаких последствий. И наоборот: чем событие сложнее и дальше по времени, тем труднее его увидеть и тяжелее последствия для меня.

– Хорошо. Если не возражаешь, то перейдем к практической части.

– Не возражаю, товарищ генерал.

– Вот и славно. Мы тут придумали для тебя небольшое задание. Надеюсь, оно не потребует от тебя много сил, – сказал Береговой и кивнул заместителю: – Озвучь, Николай.

– Сегодня на подмосковном аэродроме «Чкаловский» четверо кандидатов выполняют тренировочные прыжки с парашютами, – начал Анисимов. – Предлагаем вам, Владислав Аркадьевич, определить баллы, которые получит каждый из участников за свой прыжок.

– Это несложное задание, – сказал Ритвицкий. – Сейчас, одну минутку…

Он закрыл глаза. Поднес к лицу правую руку и двумя пальцами – большим и указательным – принялся поглаживать переносицу. При этом лицо его побледнело, кончики пальцев стали заметно подрагивать.

– Оба командира получат высшие баллы, – сказал он через пару минут. – Бортинженеру основного экипажа оценка будет снижена на один балл за то, что его приземление произойдет в пяти метрах от заданной площадки.

– Так, понятно, – записал прогноз в блокнот Анисимов. – А как будут обстоять дела у бортинженера дублирующего экипажа?

– Бортинженер по фамилии Антипов получит «незачет», – бесстрастно ответил Ритвицкий.

– Что?! – хором переспросили гости. – Как «незачет»?!

Качественная парашютная подготовка обучаемых в ЦПК являлась не целью, а средством формирования соответствующих качеств и навыков. Пространственное ориентирование и тренировка внимания, вычисления и принятие решения в жесточайших условиях дефицита времени – все это наилучшим образом оттачивалось во время реальной стрессовой обстановки, сопровождавшей парашютные прыжки.

– Я слышал, будто летчики не любят прыгать, – стараясь перекричать шум двигателя, обратился к Сергееву Антипов.

В пассажирской кабине Ан-2 они сидели рядом. Члены основного экипажа расположились напротив у другого борта. Выпускающий скучал у закрытой двери; два инструктора парашютной подготовки, выполняющие прыжок совместно с кандидатами, дремали у входа в кабину пилотов. Накручивая виражи над аэродромом, самолет постепенно забирался на нужную высоту.

– А инженеры разве любят? – усмехнулся в ответ Сергеев.

– Первый раз я серьезно побаивался, потом прыгал с удовольствием. А теперь, пожалуй, тоже воздержался бы…

Александру не хотелось поддерживать разговор «ни о чем». Но приходилось. Неизвестно, как дальше повернется судьба. По сложившейся традиции, оставшиеся на Земле космонавты-дублеры при подготовке к следующему полету автоматически становились основным экипажем. Так что лететь вместе с Антиповым все равно придется – не в этот раз, так позже. А космос, как известно, вражды и недопонимания не терпит. Не дай бог, руководство ЦПК прознает о неприязни – обоих моментально заменят. В общем, Сергеев переборол себя и не только запрятал свой негатив от греха подальше, но и старался всячески помогать неопытному напарнику.

– Слушай меня внимательно, Анатолий, – наклонился к напарнику Сергеев.

– Слушаю, – с готовностью закивал тот.

– Обязательно следи за ветром. Он по высотам может здорово меняться – и по силе, и по направлению, – посоветовал командир, имевший за плечами не одну сотню прыжков.

– Понял, учту, – кивнул Антипов.

Сегодняшние прыжки производились с приличной высоты. С какой точно – никто из кандидатов пока не знал. Парашютисты и сопровождающие инструкторы сидели в специальных костюмах и гермошлемах, у каждого на запястье имелся секундомер с хорошо читаемыми цифрами. К гарнитурам матерчатых шлемофонов были подключены индивидуальные диктофоны, так как испытуемые должны были вести репортажи о выполнении заданий во время свободного падения и спусков на парашютах. Позже специалистам предстояло по этом записям проанализировать порядок выполнения и оценить эмоциональное напряжение каждого из кандидатов.

– И еще один момент, Толя, – сказал Сергеев. – Когда ты начитываешь на пленку свои действия, говори спокойнее. Убери из голоса истеричные нотки и дыши ровнее.

– Заметно, что нервничаю? – расстроенно спросил инженер.

– Не так, чтобы очень, но… сам знаешь, какие профи нас проверяют и оценивают. Поэтому постарайся максимально успокоиться и отнестись к прыжку как к очередному практическому занятию.