Солнечный ветер. Страница 13

– Так точно, – буркнул Сергеев.

– Свободен…

Новым инженером оказался относительно молодой гражданский специалист Анатолий Антипов. Александру он не понравился. Перед первым полетом они не раз встречались в стенах Центра подготовки, но Сергеев тогда и представить не мог, что судьба сведет с ним в одном экипаже. Невысокого роста, щуплый, черноволосый, невероятно подвижный. И обладающий удивительно громким голосом, который мало соответствовал его субтильной внешности.

«Бывает же так, – вздыхая, успокаивал себя Сергеев. – Казалось бы, всем хорош специалист: образованный, обученный, натренированный дальше некуда… А поди ж ты – не лежит душа, и все тут!»

Да, душа не лежала. За годы подготовки к космическому полету Александр настолько привык к Байдукову, что просто не представлял на борту космического корабля рядом с собой другого человека. С Володей они понимали друг друга с полуслова, с одного жеста или взгляда.

Как бы там ни было, но своей антипатии к новому напарнику Сергеев не показывал, вел себя с ним корректно и ровно. Однако деловые отношения так и оставались деловыми. О крепкой мужской дружбе не было и речи.

Подготовка к намеченному на ноябрь полету шла своим чередом.

Процесс подготовки делился на три этапа: первый – общекосмический, второй – в составе групп и третий – непосредственный. Первый всеми кандидатами был пройден давно – в так называемом «младенчестве». В данный момент упор делался на отработку второго и третьего.

– «Орлан-2», не забывайте контролировать «поводок», – напомнил по системе связи руководитель.

Зависший над макетом станции Антипов повернул тело вправо, затем влево. Отыскав скрепленные между собой воздушные шланги, тряхнул их, расправляя образовавшееся кольцо. И продолжил работу по ремонту топливной магистрали…

Гидролаборатория в Центре подготовки космонавтов была построена в 1965 году. После ее испытания и торжественного открытия каждый экипаж перед полетом на орбиту в обязательном порядке проходил несколько тренировок в огромном бассейне с макетом орбитальной станции и пристыкованного к ней «Союза». «Чистая» невесомость в летающей лаборатории, созданной на базе самолета Ту-104, была слишком кратковременной. Гидроневесомость в бассейне по сравнению с ней являлась более эффективной в плане моделирования рабочих ситуаций.

– «Заря», я – «Орлан-1». Работу закончил, – доложил Сергеев, четко и без задержек выполнив свою часть работы.

– Понял вас, «Орлан-1». Собирайте инструмент и готовьтесь к выходу.

Сергееву перед погружением была поставлена задача открыть специальным инструментом один из технологических люков на корпусе макета станции и заменить клапан системы наддува двигательной установки. Эта работа была посложнее, чем у бортинженера, однако Александр справился с ней быстрее.

Собрав инструмент, он развернулся лицом к поверхности воды и едва не столкнулся со страховавшим его аквалангистом. Тренировки под водой были опасным мероприятием, поэтому каждого космонавта или испытателя подстраховывал подготовленный спасатель.

Вода в бассейне была чистейшей, макеты кораблей прекрасно освещались специальными лампами, и видимость под водой всегда оставалась отличной. Лишь многочисленные пузырьки воздуха, поднимавшиеся к поверхности от каждого из участников погружения, разбавляли прозрачность беспокойным серебристым блеском.

Удерживаясь одной рукой за поручень, Сергеев нашел взглядом инженера. Тот продолжал ковыряться в магистралях топливной системы и пока не думал озвучивать финальный доклад. В какой-то момент он упустил один из ключей, которым затягивал гайку фиксирующего хомута. Поймав его с третьего раза, он продолжил работу…

«Да, к сожалению, это не Байдуков, – вздохнул Сергеев. – Тот был половчее и справлялся с подобными задачами за считаные минуты».

– «Заря», я – «Орлан-2». Работу закончил, – наконец послышался доклад Антипова.

– Понял вас. К подъему готовы? – поинтересовался у командира экипажа руководитель.

Сергеев убедился в том, что напарник собрал инструмент и принял вертикальное положение.

– Готовы, – доложил он.

– Приступайте к подъему.

– Поняли…

Оба космонавта с помощью спасателей стали плавно подниматься к поверхности. Самостоятельно грести не получалось. Используемые для тренировок скафандры почти не отличались от штатных, в которых предстояло работать в открытом космосе. Такие же жесткие и ограничивающие подвижность до минимума. Разве что ранцы жизнеобеспечения имитировались макетами, а воздух поступал не из переносных баллонов, а по сдвоенным шлангам от установленных наверху компрессоров.

Наконец процедура выхода из воды закончилась. Ассистенты помогли Сергееву освободиться от скафандра, рядом появился руководитель, проводивший тренировку.

– Молодцы, неплохо отработали, – подбодрил он.

Сергеев стянул с головы легкий матерчатый шлемофон.

– Что со временем?

– От начала работ до финального доклада – двадцать шесть минут.

– А у основного экипажа?

– Двадцать четыре с половиной.

Сергеев в сердцах швырнул шлемофон на стул и принялся переодеваться в спортивный костюм…

Ровно через две недели с момента последнего разговора с Ритвицким Сергееву в торжественной обстановке вручили Золотую Звезду Героя, погоны полковника и нагрудный знак «Летчик-космонавт СССР». Вручение происходило не в Кремле, как обычно, а в актовом зале ЦПК – так решило высокое руководство, чтоб не сдвигать и не комкать расписанную по часам программу подготовки. Для награждения в гости к космонавтам прибыл один из членов Политбюро ЦК КПСС и бессменный шеф – завотделом оборонной промышленности ЦК Иван Сербин.

После вручения был объявлен короткий фуршет.

Новоиспеченный Герой Советского Союза стоял с фужером шампанского и принимал поздравления от руководства, которое намеревалось вскоре отправиться в ожоговый центр для награждения идущего на поправку бортинженера.

Внезапно к Сергееву подошел чем-то озабоченный Анисимов.

– Не хотел расстраивать перед награждением, – негромко сказал он. – В отдельной эскадрилье, которой командует твой давний друг, четыре часа назад произошла катастрофа. Борт при посадке выкатился за пределы полосы и сгорел. Два члена экипажа погибли.

– Не может быть, – ошеломленно прошептал Александр. – В эскадрилье Ритвицкого за пять лет не было ни одной предпосылки, не говоря уж об авариях и катастрофах!

– Я и сам удивлен этой новостью. Но катастрофа – это еще не все.

Сергеев замер, с невероятной скоростью прокручивая все возможные негативные варианты.

– Нет, не Ритвицкий, – успокоил Николай Павлович. – Он за сутки до этого угодил в госпиталь с гипертоническим кризом. Несколько часов пробыл без сознания, сейчас состояние стабилизировалось.

Выдохнув, Александр предположил:

– Вероятно, поэтому он и не смог предотвратить трагедию.

– Возможно. И последнее. Он просил медицинское начальство связаться с тобой – хочет сообщить нечто важное.

– Я готов. Вы не могли бы обеспечить телефонную связь с госпиталем?

– Затем и пришел. Идем – нас ждет Береговой…

Закончив разговор с Ритой, Сергеев медленно положил трубку на аппарат. Генерал Береговой и его заместитель Анисимов в напряженном ожидании смотрели на подчиненного.

Набрав полную грудь воздуха, тот сказал:

– Несколько последних дней он выполнял мою просьбу и пытался с относительной точностью установить, что произойдет в повторном полете к «Салюту».

– То есть почему этот полет будет тяжелее и опаснее первого? – уточнил Анисимов.

– Да.

– Установил? – почти шепотом спросил Георгий Тимофеевич.

– Так точно. Ритвицкий сообщил о появлении рядом с «Салютом» не одного, а сразу двух объектов.

Анисимов негромко выругался.

– Нам и одного-то сполна хватило. А теперь два?

– Выходит, так.