Перекресток воронов. Страница 28
– Подписался. Смотри внимательней.
– Вот эта картинка? Эта птичка?
– Мартлет [43] . Так она называется в геральдике. Наверняка это мобилиум, гербовая фигура в родовом гербе автора. К сожалению, такая фигура слишком часто встречается, чтобы по ней определить нужную персону.
– То есть, – медленно произнес Геральт, – ты не знаешь, кто это такой. Ха, я опять задал лишний вопрос. Ведь если бы ты знал, то уже убил бы его. Правда?
– Нет, – процедил Хольт. – Помчался бы со всех ног к старосте. Господин староста, почтительно докладываю, что один тут такой сотворил пасквиль, при помощи которого натравил на ведьмаков сотню фанатиков. В результате чего семеро ведьмаков расстались с жизнью, а одного еле спасли. Да, знаю, господин староста, что не существует параграфа, запрещающего писать пасквили, и закон не предусматривает за пасквили наказания. Nullum crimen sine lege [44] . Но это очень некрасиво, писать такие вещи. Так что я прошу, господин староста, чтобы этого пасквилянта все-таки арестовали как можно скорей и предали суду. Пусть восторжествуют закон и справедливость.
– Глумишься?
– Ну ясное дело, глумлюсь.
Зима, хоть и суровая, сдалась неожиданно легко, почти без боя. Подули теплые ветра, снега начали быстро исчезать. Уже в середине февраля, прозываемого эльфами Имбаэлк, зацвела лещина, густыми зарослями покрывающая южную сторону имения. Целые кусты покрылись золотисто-желтыми сережками, напоминающими иву. Берега ручейка, скрытого среди ив и ольшаника, все еще были в ледяных наплывах, подо льдом оставались также края небольших прудов и мелких луж. Жабам это вовсе не мешало, они с энтузиазмом начали свои свадьбы. Вскоре икра их заполонила все воды в округе.
Наконец, уже безошибочно оповещая о приходе весны, над полями запели жаворонки.
И в конце концов наступило равноденствие, которое было уже вполне официальным началом весны.
А Геральт принял решение.
Неправда, не принял. Он боролся с мыслями несколько ночей и очень плохо спал. Вспоминал разговор с матерью Ассумптой из Ривии. Вспоминал слова Эстевана Трилло да Кунья, префекта королевской стражи. Жалел, что нашел меж книг то, что нашел. И, казалось ему, совсем уже было принял решение.
Но утром, проснувшись, он понял – нет, не принял.
На завтрак были блины с повидлом, объедение. Но Престон Хольт почти не ел. Под глазами у него виднелись темные круги. Похоже было, что несколько последних ночей он бодрствовал.
– Нам придется попрощаться, – объявил он коротко. – Я решил завершить наше приключение, Геральт. Ничто не вечно. С этой весны ты переходишь на собственное довольствие. Как только потеплеет, ты покинешь Рокамору.
– Но… Это, послушай…
– Покинешь Рокамору.
– Это все из-за…
– Да, именно из-за этого. Тебе… и мне не повезло, что ты нашел… То, что нашел. Эстеван Трилло да Кунья не отвяжется, так и будет ходить по твоим пятам. Если он тебя прижмет, ты не отделаешься гладкой ложью, ибо, как я понял, враль из тебя никудышный. Утопишь… В основном себя.
– Я…
– Не перебивай. Вдобавок пора тебе увидеть это твое долгожданное море. Да и вообще мир посмотреть.
Геральт молчал.
– А теперь, – Хольт встал, – надевай защиту и бери пальцат [45] . Весна, жаль в четырех стенах сидеть. Идем во двор. До твоего отъезда проработаем еще пару финтов.
Глава тринадцатая
Гиппокамп, equus marinus monstrosus, зовомый такоже борботисом иль зидраком. Половиною конь, половиною рыба. Верхней частью alias от головы коню подобен, однакож с плавниками взамен копыт, задней частью рыбе similis.
Доказано наукой, что названию своему вопреки Г. не только лишь в морях, но и в пресных водах обитает, ибо есть он duplicis generis. Пресноводный когда, то местожительством своим чаще большие озера выбирает. Путают его нередко, даже люди образованные, с такими монстрами, как олень морской (cervus marinus, он же полморариус) или же осел морской (onus marinus).
Люд простой полагает, что Г. есть порождение разных природ, а именно родится от смешения конского семени circa coitum с рыбой. Ложно сие мнение, ибо как бы мог тот coitus происходить? Ум за разум заходит, когда таковое себе представить тщишься.
Его Превосходительству господину Префекту Стражи
Эстевану Трилло да Кунья
в Ард Каррайг
Написано: в Бан Филлим, мая 18-го,
в год 9-й правления наисветлейшего
короля Миодрога
Ваше Превосходительство господин Префект,
нижайше доношу, что случилось в имении под названием Рокамора. Подозреваемый Хольт вновь немочью поражен был и медика в имение приглашали. А молодой ведьмак тот, Геральдом прозываемый, которого Ваше Превосходительство господин Префект под особым вниманием держит, тот из имения выехавши. А как он ночью выехал и тайно, то донести не могу, когда выехал и куда направимшись, за что прощения прошу.
Счастья всяческого Вашему Превосходительству господину Префекту желая, остаюсь в огромном уважении,
Угер Золтери,
розыскной агент королевской службы
– Ну вот, молодой господин ведьмак, – купец снял шапку, вытер ею лоб, указал на придорожный столб с прибитой табличкой, – вот мы уже и в Озерной Мархии. Город Туллах уже вон там, за лесом! Вот мы и дома! Безопасно доехали! А все благодаря вам!
– Да ладно, – махнул рукой Геральт. – Спокойно ж было. Ничего не случилось.
– Потому и не случилось, что ведьмак начеку был. Береженого боги берегут, да и вы берегли. Такой договор был, и честно ж вы свои пятьдесят марок заработали, справедливо. Поехали! Эй, давай погоняй там!
Свистнули кнуты, заскрипели оси, застучали на выбоинах колеса. Обе купеческие упряжки, два воза, покатились по тракту.
– Мархия Озерная. – Геральт присмотрелся к прибитой к столбу табличке. Вблизи удалось на несколько поржавевшей поверхности распознать герб, на черном щите две серебряные рыбы adossés, то есть обращенные друг к другу спинками. – Значит, уже?
– Ну да. Видите, там, внизу? Вода блестит. Это озеро Туаим Дур, самый его конец. А за ним сразу начинается и второе озеро, что Длинным зовется. На нем город Туллах и стоит. Уж скоро увидите!
Знания Геральта об Озерной Мархии были весьма поверхностными. Хотя Regni Caedvenie Nova Descriptio, труд Болдуина Адовардо, и был в библиотеке Престона Хольта, но Геральт лишь перелистал его. Поэтому не знал, что главных, то есть крупнейших озер, от которых мархия и получила свое название, было четыре: Туаим Дур, Длинное, Тоикка и Раннвейг. Несколько меньших озер было восемь, но их названия мало кто помнил, за исключением местных рыбаков. А совсем небольших озер никто даже не считал, а названий их уж и подавно никто не помнил. Все это были озера ледникового происхождения, вырытые очень, о-о-очень давно ледяным щитом и размытые текущими под ним реками. Ну то есть так было теоретически, ибо теории о ледниках и оледенениях лишь начинали зарождаться среди самых современных ученых из Оксенфурта. Более старшие ученые же по-прежнему упорно считали ландшафт результатом деятельности Высшей Силы, а различия в упомянутом ландшафте приписывали энтузиазму и творческим побуждениям, якобы присущим этой Силе. Если же говорить о людях, далеких от Оксенфурта и университетских кругов, то им можно было сколько угодно толковать о ледниках, а они все равно оставались ни в зуб ногой. Спрашиваешь, откуда взялось озеро, а они – дождь в дырку нападал.