Перекресток воронов. Страница 21

В амбар ворвался один из арбалетчиков, задыхающийся и потный, он активно жестикулировал. Префект еще раз стегнул взглядом Геральта, затем вышел.

Геральт остался один. Задние ворота амбара были приоткрыты, никто их не охранял, ничего не стоило удрать через них и скрыться в ближней чаще. Однако ведьмак и не думал оставлять префекту ни Плотву, ни своих мечей. Что будет, то и будет, решил он, усаживаясь на переборку сусека. Подожду.

Он ждал. Снаружи доносились возбужденные голоса, стук копыт, храп и ржание коней. Через какое-то время настала полная тишина. Однако ему казалось, что он все еще слышит похрапывание коней. И скрип колодезного журавля.

Когда же он, наконец, устал ждать и вышел, щуря глаза от солнца, то крепко удивился. На деревенском майдане ждали пятеро конников в седлах. На всех были красно-черные жаки. От желто-черных и префекта из Ард Каррайга не было и следа.

У колодца стояла высокая светловолосая женщина в мужском лосином колете и высоких сапогах. Ведро воды, вытащенное из колодца, она как раз переливала в корыто. Из корыта, склонив голову, пила Плотва.

Он подошел ближе. У женщины были ядовито-зеленые глаза миндалевидной формы. Из-под расстегнутого колета в глаза била белизна мужской отделанной кружевами рубашки. С перевязи, вышитой серебряной нитью, свисал длинный кинжал-корд.

Жестом ладони в перчатке женщина указала на прислоненные к колодцу мечи.

– Твоя собственность, как я понимаю?

Он кивнул.

– Я Елена Фиахра де Мерсо, комендант службы охраны Верхней Мархии.

Геральту стоило бы тут тонко пошутить. Вроде того, что, мол, урожайный сегодня день на службы охраны. Или что мешок со службами, видать, прохудился. Но он ничего не сказал. Язык будто присох к гортани.

Женщина поняла, что с ним, и не стала продолжать.

– Твоя лошадь напилась, – коротко сказала она. – Мы можем выезжать.

– Я не буду… – Речь вернулась к Геральту. – Я не буду предоставлять улик.

– Вот и хорошо. Мне они не нужны. На коня, пожалуйста.

– Так я не арестован?

– А очень хочешь быть?

– Нет.

– Тогда давай в седло. Хватит пустых разговоров.

– Но я бы сперва хотел…

– Господин маркграф Луитпольд Линденброг, – отрезала Елена Фиахра де Мерсо, – желает, чтобы ты, ведьмак, явился на аудиенцию в его замок Брунанбург. Здесь, в Верхней Мархии, маркграф Линденброг обладает всей полнотой власти. На каковую власть, кстати говоря, я только что и сослалась. Приказав Эстевану Трилло да Кунья оставить тебя в покое и возвращаться к себе, в Ард Каррайг. Безотносительно того, что у него на тебя есть и чего он от тебя хочет. А Эстеван, хоть и находится на королевской службе, вежливо меня послушался. Как видишь, его здесь больше нет. Достаточно оказалось одного слова, чтобы он исчез. Предлагаю и тебе исполнить желание господина маркграфа. Столь же вежливо. И больше слов тратить я не хочу.

– Понятно. Что ж, тогда поедем.

Елена Фиахра де Мерсо, комендант службы охраны Верхней Мархии, по возрасту казалась сверстницей жрицы Нэннеке из Эльсборга, что давало ей, как подсчитал Геральт, чуть меньше тридцати лет. Ни в коей мере ее нельзя было назвать некрасивой, однако это была красота совершенно иного рода, чем красота Пампинеи Монтефорте или девочек из «Лорелеи». Красота девочек из «Лорелеи» была – Геральт долго подыскивал подходящее слово – пушистой? Плюшевой? Такой мягкой, милой и притягивающей. Зато к коменданту де Мерсо ничего, ну совершенно ничего не притягивало.

Около часа они ехали в абсолютном молчании. И было совсем непохоже на то, что де Мерсо заговорит первой. У Геральта безусловно было несколько вопросов, но он не спешил их задавать. Помнил, что комендант не любила попусту тратить слова, так что ему не улыбалось снова услышать это от нее.

Но в конце концов он не выдержал.

– Для чего я нужен маркграфу?

Комендант подъехала ближе, так близко, что задела стременем ногу Геральта.

– Ты ведьмак. – О чудо, она не замедлила с ответом. – Ты нужен по ведьмачьим делам.

– А конкретнее?

– Куда уж конкретнее.

Он замолчал, постепенно теряя терпение.

Издалека, оттуда, где кончался лес и где горел закат, донесся лай собак. И мычание волов.

– В деревне, – сказала Елена Фиахра де Мерсо, – мы переночуем. Я воспользуюсь там правом маркграфа на постой. Тогда и поговорим.

Постой, или обязанность содержать свиту путешествующих чиновников, аристократов или даже служащих низкого ранга, был повинностью, сравнимой для деревни или села с истинной карой божьей. Хуже этого мог быть разве что пожар или вторжение вражеских войск. Геральт видел в эльсборгском храме крестьян, что молили жриц о помощи или о посредничестве по поводу жалоб властям на чиновников, злоупотребляющих правом постоя, притом иногда злоупотребляющих сильно.

Поэтому не стоило удивляться тому, что деревушка на краю леса, явно небогатая, встретила коменданта Мерсо и ее требование о постое без энтузиазма. Некоторые бабы заревели в голос, а дети захныкали. Но напрасно. Комендант использовала право маркграфа довольно сдержанно. Сама она, впрочем, не отказалась, когда староста деревни отдал в ее распоряжение всю свою хату. Однако солдатам она велела заночевать в сарае. И кормиться собственным провиантом, не трогая и без того уже скудных запасов общины, в особенности пищи и фуража, при нехватке которых деревня могла и не дотянуть до весны.

О своем обещании она не забыла. Когда стемнело, Геральт составил ей компанию в хате старосты деревни. За кривым и кое-как оструганным столом. У свечи, которую она достала из собственных вьюков. На всю деревню не нашлось бы ни единой свечи, были лишь светильнички-каганцы. А те ужасно воняли старым жиром.

– Ты, – начала она, всматриваясь в дрожащий язычок пламени свечи, – сразу видно, ведьмак довольно молодой. Так что пусть тебя не удивляет, что я задам вопрос, хочу удостовериться. Чудовище под названием стрыга. Знакомо тебе такое?

– Знакомо. Стрыга, она же упырица, есть чудовище из группы упырей, подгруппы ночниц. Может возникнуть из-за мутаций плода в результате проклятия или сглаза, наложенного на беременную мать…

– Когда беременность является плодом инцеста.

– Согласно народным поверьям. Проклятие или сглаз могут быть наведены также не на плод, а на человека. В любом возрасте. Если проклятие подействует, то такой человек после смерти становится стрыгой.

– Ты когда-нибудь видел сам?

– Да, видел, – подтвердил он. И не солгал. Но не добавил, что видел гравюры. В Physiologus и других книгах из ведьмачьей библиотеки.

– И знаешь, как с таким справиться.

– Знаю. – И на этот раз он тоже не добавил, что из книг и лекций Весемира. То есть, – продолжил он, не дождавшись реакции, – у вас в Брунанбурге стрыга. Это и есть то дело, для которого я нужен маркграфу.

В круг света, отбрасываемого свечой, вбежала мышь. Встала столбиком, огляделась. Подбежала к кончику сапога Елены Фиахры де Мерсо. Потом перебежала через него. И исчезла во тьме.

– Примерно год назад, летом, – Елена Фиахра де Мерсо проводила мышь бесстрастным взглядом, – в замок Брунанбург приехала некая аристократка из Ард Каррайга. В тайне и инкогнито. С дочерью, лет пятнадцати. Попросила убежища и защиты. Принимая во внимание давнишнее знакомство, маркграф Линденброг гарантировал ей и то и другое. После недолгого пребывания эта аристократка покинула замок и мархию. Куда она направилась, было известно лишь маркграфу. Но уехала она одна. Ее дочь осталась у нас.

Геральту показалось, что после этих слов комендант легко вздохнула. Но он не прервал ее монолог.

– Дочь осталась, – повторила комендант. – Но незадолго до Мидинваэрне [31]  заболела и быстро скончалась. Маркграф воспринял это очень тяжело.

Геральт уже догадался, что будет дальше. То, что он догадывался, комендант без труда сообразила. И сократила свой рассказ.