Перекресток воронов. Страница 15

Illustrissimus

Praefectus vigilum

Эстеван Трилло да Кунья

в Ард Каррайге

Datum die 26 mens. Iulii anno 1229 p. R.

Любезный господин Префект,

сообщаю с уважением, что ведьмак, известный как Геральт, в июле месяце прибыл на территорию стройки Великой Дороги, где я его незамедлительно и нанял для охраны. Тут же он и пригодился весьма, двух лесных монстров, лешими прозываемых, сразивши, каковые монстры нам допрежь того неудобства страшные на стройке чинили.

В соответствии с господина Префекта поручением дважды заговаривал я с ним о годе сто девяносто четвертом и инциденте том, о котором господин Префект упоминать поручил. Изобразивши якобы негодование великое, говорил я ему, что в год тот преступление свершилось страшное, что хоррор сие и кримен [26]  ужасный, о наказании взывающий. Ведьмак хоть слушал, однако слова ни одного не обронил, ни в какой дискурс себя вовлечь не дал и вообще вид сделал, будто никак его это не касается.

В другой раз во время разговора конкретные имена я упомянул, как господин Префект и велел: Маргулис и Хвальба. Однако ж и на сей раз ведьмак спровоцировать себя не дал, ни капли интереса не проявил, ни о чем не спрашивал и ни словом в разговор не вступил.

Из чего вывод делаю, что сей ведьмак Геральт ничего конкретного о событиях тех не знает. У ведьмаков настоящий возраст отгадать трудно, однако же Геральт сей, по-моему, не больше лет имеет, нежели decem et octo [27] , таким образом в 1194-м никак его на свете быть не могло.

Сообщаю заодно, что ведьмак у меня больше не работает. Хотели его мои дорожники нанять для выслеживания и убийства лесных эльфов, что больно уж обнаглели, но ведьмак отказал, заявив, что будто бы эльфы существа разумные и он их убивать и не подумает. Так что я его уволил и прочь уезжать велел. Куда же он направился – то мне неизвестно.

Pax vobiscum [28] ,

Михаэлидес Блауфаль,

praefectus stratificum

Окруженное стеной здание храма богини Мелитэле находилось невдалеке от городка Франкталь, что располагался в долине с тем же названием. Долина была необычайно живописной, полукругом врезалась в крутые склоны. Северный склон полностью зарос сосновым бором, на южном преобладали белоствольные березы, дубы и буки. На южном же склоне расположен был исток ручейка, несколькими водопадами падающего вниз, чтобы, наконец, зазмеиться меандрами по дну долины.

Геральт подстегнул Плотву, вброд переехал ручеек.

Храм богини Мелитэле, один из немногих оставшихся, размещался в старинном эльфийском дворце под названием Эльсборг, расположенном примерно в паре миль от городка Франкталь, в излучине ручья, среди больших плакучих ив. Обычно в окрестностях редко кто попадался навстречу, так что Геральт несколько удивился, увидев у калитки храма группу людей. Над причиной сего явления, впрочем, он размышлять не стал. Подъехал ближе.

– А этот чего тут? – услышал он. – Это что за приблуда?

– Бросьте, кум. Это ж точно не женщина, а мы только женщин отсюда отгонять должны, так ведь?

Ведьмак спешился. Калитка храма была слишком низкой, чтоб он мог проехать в седле. Он постучал.

– Эй ты! – услышал он снова. – А ты чего здесь ищешь? Может, в сговоре с этими курвами? С детоубийцами? Может, ты с ними одним миром мазанный? Эй! Я тебе говорю!

Пытающийся схватить его за рукав мужик был довольно крупным, но не настолько, прикинул Геральт, чтобы остаться на ногах после удара. Он нащупал в кармане полученный от Хольта ключ. Задумался, что будет лучшей целью – кости глазницы? Или, может, та расположенная на полдюйма над переносицей глабелла?

Мужик, видать, что-то прочел в глазах ведьмака, потому что отступил на шаг и нервно сглотнул. Ведьмак уже почти сделал выбор, уже зажал ключ в кулаке, когда калитка отворилась и в ней показалась невысокая жрица. Он помнил ее – она всегда была сообразительной. И сейчас сразу сориентировалась.

– Войди, – сказала она резко. – Быстро. Немедленно.

Закрыла за ним калитку, задвинула засов.

– Привет, Нэннеке.

– Привет, Геральт. Ты вырос. Помню тебя мальчонкой. Чуть выше пояса моей юбки ростом был. А теперь пожалуйста, парень хоть куда, мечи за плечом… Ведьмак, да и только.

– А я тебя помню как послушницу. А сейчас уже жрица.

– То, что ты хотел сделать у калитки, – она смерила его жгучим взглядом, – было бы очень глупо.

– Так я ж ничего не сделал.

Она вздохнула.

– Учим вас, учим, а вы все за свое.

– Вот не всему научили, – ответил он кисло. – А потом знай красней. Не знаю, что такое «орбита». И «цирограф». Не знаю, что такое «перпро кура». И что такое «радикально»…

– Чтобы радикально завершить обучение, – резко прервала она его, – запишись зимой на занятия в Оксенфурте. Как вольнослушатель. Книги еще читай в свободное время.

– Прости. Я не хотел…

– Хотел. Коня давай сюда, в конюшню.

Они вышли на аллею, ведущую к главному зданию.

– Давно ты на пути? Когда покинул Цитадель?

– В марте. За день до равноденствия.

– Далеко ли побывал?

– Ну я… Только в Каэдвене.

– Только в Каэдвене? – удивилась она. – А ты ведь так хотел увидеть океан, помню. Лукоморье, Новиград, Горс Велен…

– Ну может потом. В Каэдвене я убил несколько монстров…

– Хвастунишка. Только ради этого к нам заглянул? Похвастаться? Пожаловаться на наше обучение? Или еще что-то? Эликсиры? Ты же ведь не болен и не ранен? Не похоже на то.

– Эликсиры пригодятся, расходятся как вода. Но больше всего… Я бы хотел поговорить с матерью Ассумптой.

– Ага. – Нэннеке не смотрела на него. – Важные, видать, у тебя дела. А матушка Ассумпта очень занята. Не знаю, примет ли тебя.

– Пока не проверим, не узнаем.

– Умник.

Они миновали сад. Жрицы и послушницы, трудившиеся там, проводили их взглядом. Некоторые помахали ему; он их не помнил. Ничего удивительного, когда он в последний раз видел их, они были маленькими девочками. А ведь ничто на свете не меняется так быстро, как девочки.

Они шли дальше.

Под навесом, открытым для ветра со всех сторон, несколько послушниц в масках на лице и длинных перчатках работали над изготовлением мыла, размешивая в кадках щёлок, соду, масла и какие-то резко пахнущие благовония. Геральт знал, что мыло из Эльсборга пользовалось заслуженной популярностью даже за границами Каэдвена. Его самого, когда он учился при храме, заставляли использовать такое. В Каэр Морхене же в ходу было исключительно лишенное запаха серое мыло. Здесь речь не шла – ну почти не шла – о презрении к ароматам и связанному с ними женоподобию. Подавляющее большинство чудовищ имело крайне чуткое обоняние – а некоторые просто невообразимо чуткое. У ароматизированного ведьмака против них шансов бы не было.

– Выгоняют нас отсюда, – вдруг сказала Нэннеке.

– Что-о?

– Выгоняют нас отсюда, – повторила она, прищурившись. – Один из поводов… не единственный, впрочем… это вы, мальчишки из Каэр Морхена. Стало известно, что мы вас здесь учили.

Жрица постучала в дубовую дверь. Услышали приглашение, вошли внутрь.

Ассумпта из Ривии, главная жрица храма, сидела за рабочим столом, заваленным пергаментами. Геральт не видел ее восемь лет. За это время она изрядно поправилась. И сильно поседела.

Рядом с ней были две жрицы и послушница. Жрицы улыбнулись ему; обеих он знал. Флавия преподавала историю, Айлид – Старшую Речь. Послушницу он не знал. Была слишком молода, чтобы он мог ее знать.

– Матушка Ассумпта, – сказала Нэннеке. – Это Геральт…

– Я вижу. Флавия, Айлид, Здравка, благодарю вас. Тебя тоже, Нэннеке. Присядь, Геральт.