Крылья бабочки. Страница 8
Весной люблю пробуждаться ранним утром, дабы наблюдать, как горы, что окружают Хэйан, едва тронул рассвет.
Час Тигра близится к концу. Подле меня на ложе лежит мой супруг, Норимицу. Его дыхание ровное; черные как смоль волосы растрепались, спадая прядями на высокий лоб. В такие минуты, просыпаясь чуть свет, я гляжу на него с особенной любовью и тоской… Отчего? Возможно, оттого, что настанет час Змеи, и он покинет мои покои, любезно выделенные нам матерью-императрицей в восточной части Дзёнэйдэна.
Днем он приступит к своим непосредственным обязанностям, ведь он придворный сановник, я же присоединюсь к свите своей госпожи. Возможно, следующую ночь мы проведем вместе, а возможно, и – нет. Помимо меня у Норимицу есть еще две жены, чьи дома расположены в столице, и он, как положено, иногда посещает их.
Летом сплю лишь урывками. Ночи длинные и душные. Но я в объятиях Норимицу этого не замечаю… Мы наслаждаемся друг другом до изнеможения, наши тела сплетаются в порывах страсти… Но, увы, час Зайца уже близок, а с ним и пробуждение Дзёнэйдэна.
В углу моей комнаты в коробочке живут светлячки. Несколько дней назад их подарил мне супруг, дабы я не скучала, когда он навещает одну из жен. Сижу в печали, воззрившись на бледное мерцание светлячков… Эту ночь мне предстоит провести одной…
Осенью мне грустно. Природа увядает, мне кажется, что я угасаю вместе с ней, особенно если нет рядом Норимицу. Однако слышу шаги в коридоре… Вот плавно сдвигается с места перегородка – входит Норимицу… Пишу последний иероглиф: Наслаждение.
Поздней осенью светает лишь в час Дракона. Норимицу сладко потягивается и снова кутается в теплое кимоно. Я встаю с ложа, мне холодно, пытаюсь согреться около жаровни. Но, увы, угасающие угли едва ли дают тепло.
Угли поблекли, и лишь редкие искорки напоминают о том, что еще недавно они источали тепло. Зову нерадивую служанку…
Раннее зимнее утро. Норимицу, утомленный любовной страстью, еще спит. Я уже пробудилась, сон как рукой сняло. Час Дракона близится к концу. Я надеваю теплое кимоно, раздвигаю перегородки, по бесконечному коридору выхожу на свежий воздух. Мороз, легкий обжигающий лицо ветерок. Снег мерцает в лучах солнца. Иней прихватил колонны дворцовой галереи, кажется, что они посыпаны серебром. Мне холодно. Тороплюсь обратно в свои покои. Там тепло, служанка уже разожгла жаровню, Норимицу пробудился и успел привести себя в порядок. Начался очередной день в Дзёнэйдэне.
Приближаются новогодние празднества…
Пробудилась рано, набросила на плечи теплое кимоно и непричесанная поспешила покинуть Дзёнэйдэн, дабы глотнуть холодного зимнего воздуха. Эту ночь я провела в одиночестве. Норимицу не навещал меня, с вечера он отправился в город, дабы насладиться одной из жен. Она дочь одного сановника и, кажется, живет на Третьей линии. Говорят, она хороша собой. Иногда я думаю, что ненавижу других его жен: они разлучают меня с возлюбленным мужем и господином! Однако я вынуждена мириться с подобным положением дел, ибо, согласно этикету, не имею права упрекать своего супруга в том, что он не посещает меня. Я лишь могу напомнить о себе одним из принятых способов. К примеру, отправить ему свою ленту или небольшой свиток со свеженаписанным стихом. Иногда, прочитав мое послание, Норимицу буквально срывался с места и мчался ко мне на крыльях любви. Но, увы, это все в прошлом. Одна из его жен окончательно завладела его душой и телом. Мне лишь остается мириться со своей участью и поверять свои мысли дневнику. Лелею надежду, что его прочитает мой супруг и поймет, как был несправедлив ко мне…
Час Дракона. Я люблю это время. Легкая морозная дымка окружает дворец матери-императрицы. Я с наслаждением вдыхаю бодрящий воздух. Под ногами скрипит иней…
Сегодня начнутся празднества Нового года.
Я привожу себя в надлежащий вид, мое многослойное одеяние безупречно. Не знаю отчего, но я обрела в Дзёнэйдэне репутацию дамы с утонченным вкусом. Иногда меня спрашивают: в чем мой секрет? Я отвечаю: в том, что выбираю наряд сообразно своему настроению, именно мое настроение чувствует цвет.
Сегодня в качестве нижнего на мне кимоно, напоминающее дождливое небо, из плотного шелка-сырца. Поверх него я накинула лиловое, затем – оттенка чайной розы, и завершило мой наряд кимоно из тончайшего шелка цвета зимнего утра, расшитое по краям серебряной канителью. Подвязала шлейф, на самом деле весьма неудобный. Многослойное кимоно и так сковывает движения, а уж шлейф, что тянется за дамой словно хвост дракона, и вовсе без сноровки не дает шагу ступить!
Я часто размышляю: отчего придворные дамы так вычурно выглядят? Кто придумал эту современную моду? Почему мы должны одеваться в угоду расхожему мнению, этикету и, наконец, вкусу мужчин? А эти ужасные новомодные сандалии на высокой подошве, украшенные различными бусинками и лентами! Они страшно неудобные. Женщинам приходится семенить, передвигаясь крохотными шажками. О да! Мужчины полагают, что подобная походка грациозная и привлекательная. И поэтому мы продолжаем следовать моде! Но мне порой хочется скинуть с себя одежды, надеть широкие штаны «хакама», легкое кимоно и бежать босиком по влажной траве!!!
Безусловно, если придворный церемониймейстер застанет меня за столь легкомысленным занятием, то осудит и сделает выговор. Моей репутации будет нанесен непоправимый урон. Но… Мне так хочется пренебречь всеми дворцовыми формальностями и сделать это!
Сегодня весь двор достанет из своих сундуков праздничные одежды. Женщины непременно постараются перещеголять друг друга в изысканности. Они будут обсуждать наряды своих подруг, соперниц, фрейлин, матери-императрицы и супруги императора.
Фрейлины должны быть приветливы, угождать гостям и сановникам, которые вознамерятся поздравить нашу госпожу с праздником. Подарков в помещении для приема гостей наберется к концу дня столько, что потом мать-императрица одарит нас ими, своих преданных фрейлин. В прошлом году мне достался кусок шелка цвета спелого персика. Моя портниха пошила из него кимоно…
Я надеюсь, что в парадном зале увижу своего супруга. Согласно этикету, мы должны поздравлять мать-императрицу вместе.
И вот Норимицу предстает пред моим взором: свежим, довольным, облаченным в праздничное ярко-синее кимоно, с высокой шапкой «эбоси» на голове, подтверждающей его придворный статус.
Он улыбнулся и поспешил ко мне.
– Как вам спалось, дорогая жена? – вежливо справился он.
Я, как и надлежит в подобных случаях, потупила взор.
– Тоска не оставляла меня в покое, мой супруг… – пролепетала я.
Норимицу, довольный собой, усмехнулся.
– Сегодня я намерен не покидать Дзёнэйдэна, – произнес он, приблизившись ко мне почти вплотную.
Невольно я отшатнулась, ощутив аромат чужой женщины. Мое богатое воображение нарисовало картину, как мой супруг утопает в объятиях юной жены. Меня же в это время согревали лишь теплое кимоно и жаровня.
На седьмой день празднеств весь двор отправится поздравлять своего государя. Подданные пожелают ему счастья, здоровья, долголетия и успешного мирного правления. Столичные аристократки, разряженные в пух и прах, приедут во дворец в своих экипажах, дабы засвидетельствовать государю свое почтение и преданность. Многие дамы, имеющие юных прелестных дочерей, нарочито будут представлять их нашему господину в надежде, что тот обратит на них внимание и удостоит чести стать наложницей. Порой этот замысел удается, ибо каждый год Павильон глициний, Фудзицубо, и Сливовый павильон, Умэцубо, посещают новые избранницы государя. Последняя наложница продержалась полгода, но затем наскучила господину Итидзё, и он, одарив ее, отправил обратно к родителям. Теперь место в Сливовом павильоне вакантно. На кого на сей раз падет выбор государя?