Товарищ Йотунин (СИ). Страница 9

Мрачная пучина отступила: я вынырнул на поверхность, жадно хватая ментальным ртом того же свойства воздух.

Все-таки, в некоторых вопросах я как был троллем, так им и остался, пусть и худым да некрасивым: например, лучшим средством для того, чтобы поднять мне настроение — как там и тогда, так здесь и сейчас — оставалась вкусная еда. Много вкусной еды!

После, сыто отдуваясь, сидели опять в комнате. На меня напали разом философское настроение и исследовательский зуд: принялся приставать к соседу с разного рода вопросами.

— Я, допустим, прочитал весь конспект до конца, — начал я. — Не то, чтобы все понял, но… В этом всем ведь реально нереально разобраться полностью! Может ты, друг, сможешь помочь?

— Не, не смогу, — помотал головой урук. — И никто не сможет, кроме препода, но к тому я больше не ходун, и тебе не советую — еще с годик, пока память жива… Ты, Ваня, у нас того… По этой теме был лучший на курсе. Никто, как говорится, кроме тебя!

И вот тут меня, наконец, догнало.

И правда, я — пржесидлел!

Глава 5

Посидели, подумали — мы умеем!

— Теория суха, мой друг, — наконец, пожаловался я.

— Там дальше что-то про деревья? — уточнил орк, и немедленно напомнил: — у меня по литре… Сам знаешь. Или нет.

— Это я к чему, — пояснил. — Это я к тому, что теперь мне надо посмотреть на все своими глазами. Сервитут, хтонь… Неплохо бы, конечно, прокатиться в какое-нибудь земство, ну, или юридику, но нам, наверное, не на чем?

— Так-то транспорт имеется, — сообщил урук. — Но я теперь снова не уверен, что ты помнишь все буквы. Или понял все слова, в натуре. Чем читал, глазами?

— Зая, забываешься, — напомнил я. — Дома и наедине говорим как нормальные… Э… Мы, кстати, кто? Ну, вообще?

— Подданные царя Ивана, если в целом.

— А конкретно? Не в смысле, все жители страны, а именно мы с тобой?

— Орки мы, кто, — ответил сосед. — Я вот урук-хай, ты — олог-хай… Технически не совсем верно, но каждый из окружающих ответит именно так.

Я задумался о том, что этот мир отличается от мне привычного все сильнее, и я пока не могу сказать, что это — однозначно плохо.

Орк, тем временем, показал огорчение: по крайней мере, рожу ему перекосило знатно, левый клык оказался выше правого на сантиметр — если мне, с идеальным моим глазомером, это не показалось.

— Еще я, типа, не Зая, — решительно отверг он. — Я Зая Зая, а то, когда один раз, получается какое-то… Что-то… Не то, в общем. Заяц.

— Так заинька — он же хороший. Пушистый, с ушками, — не сдавался я.

— Вот я и говорю — падла ушастая, — обреченно возразил орк.

— Давай вернемся к вопросу насчет «прокатиться», — вспомнил я начало нашего очередного разговора. — Ты сказал, что у нас есть транспорт, а потом вспомнил про буквы. К чему?

— Читал ты, по ходу, через строку, — пояснил Зая Зая. — Или через две. Короче, в юридике нам делать точно нечего, обоим… Там… В каждой — свои законы, и тебе они могут не понравиться. Мне — так уж точно.

— Э, погоди, мы же маги! — немного не понял я. — Вот же, написано, статья такая-то Уложения. «Буде какой Владеющий посетит землю другого Владеющего…»

— Ты — маг, не я, — возразил урук. — Еще вот вопрос: покажи мне свою жалованку, братан. Нету? Я так и думал! — товарищ воззрился на меня с выражением недоуменного превосходства. — Еще ты не совсем маг, ты шаман же. Это другое, понимать надо! Пока стучишь в бубен — у тебя его, кстати, нет — любой владеющий кастанет что-то… Быстрое, и останутся от нас с тобой две горки пепла. Или ледяные фигуры.

— Фигуры, конечно, красивее, — определился я.

— А, ладно! — встрепенулся загрустивший было урук. — Поехали. Есть тут одно место — себя показать, на людей посмотреть… Необязательно людей, кто попадется.

— Отлично! — я обрадовался, вскочил с кровати и отправился в прихожую, надевать ботинки.

— Чо, прямо так и пойдешь? — удивился орк. — Хотя да! Ты же у нас ушибленный. Нет, контуженный, нет… Как это…

— Почти все забыл, — с некоторым нажимом настоял я.

— Добро с тобой, все забыл, — не стал спорить собеседник. — Так я напомню!

Оказалось, что немного более толстая, чем должна быть — это я все еще про свой глазомер, если кто не понял — стена, содержит внутри себя плоский потайной шкаф.

Шкаф, в свою очередь…

— Вот твое стрелядло, — орк снял с крепления и протянул мне… Самострел?

Я, видите ли, плохо понимаю в старинном метательном оружии. В современном же — огнестрельном, лазерном, плазменном… Каким оно еще бывает? В таком разбираюсь еще хуже: даже не уверен, что какое-то из перечисленных вообще встречается на свете, а не попалось мне на глаза в тексте очередного самиздатовского романчика.

Протянутое я взял, да и стал то внимательно рассматривать — ожидая во всякую секунду очередного возмущенного вопроса орка — мол, и это ты тоже умудрился забыть? Однако, товарищу было не до меня: он блаженствовал.

В руках урука появился… Опять самострел. Короткий (в два раза короче моего), массивный (выданное мне оружие на фоне этого выглядело как бы не втрое тоньше и даже изящнее), тяжелый — по совокупности внешних факторов… Машина для убийства, и, скорее всего, быстрого, кровавого и всеобщего… Люблю такое. Плохо разбираюсь, но люблю.

Так вот, орк блаженствовал образом совершенно явным: гладил самострел по блоку стволов — числом три, — натирал тряпочкой отдельные детали и даже, кажется, что-то ласково тому шептал.

— Поздоровайся, Ваня! — потребовал, наконец, Зая Зая. — Это вот, если ты забыл, Гхаш… Видишь, какая красавица? Верхние два, вот, для болтов, взводятся вот так, тут предохранители… Нижний — под пулю, можно свинцовую, можно чугунную… Даже круглый камушек. Толкатель, гляди, чистая гидравлика, убойная вещь — хоть и не огнестрел!

Недоумение во взоре я скрывал старательно, но смог это сделать, видимо, не до конца.

— Ты что, — начал орк, — а, ну да… Отдай арбалет. Отдай, говорю! Стрелки детям не игрушки, а ты сейчас, считай, ребенок!

Я сделал шаг назад. Отдавать арбалет… Видимо, так называется самострел — не хотелось отчаянно. Что-то нашептало о том, что к оружию своему я — вернее, Ваня — относился раньше с трепетом не меньшим, чем мой-его сосед.

Вызывало некоторое сомнение то, что алкоголикам, вроде, не выдают разрешений на владение оружием, но имелись, наверное, нюансы местного законодательства, мной не изученные… Или обе единицы попросту хранились в стенном шкафу незаконно!

Неумение обращаться с самострелом и непонимание того, как тот устроен, проблемой не показались ни на единый миг.

— Ашеашн шета нашт! — негромко сообщил я самострелу. Привычно колыхнулось инфополе.

— Арбалет эластомерный, модель АЭК-пятнадцать-двадцать семь, ограниченного гражданского оборота, — делилась со мной ноосфера, а я, стало быть, внимал. — Предназначен для охоты на среднюю и крупную дичь. Применение спецвыстрелов позволяет уверенно поражать… На дистанции… Неполная разборка, так… Метод изготовки к стрельбе, перезарядка, профилактическое обслуживание, ремонт…

Орк все еще смотрел требовательно, протянутой рукой как бы загребая к себе.

Я — на всякий случай — сделал еще один шаг назад.

— И ничего не игрушки, — несколько запоздало ответил я на справедливое, в общем, замечание. — Это пятнадцать-двадцать семь, эластомеры триэмовские, почти новые. Отличная штука. Не отдам!

Облегчением, возникшим во взгляде моего соседа, можно было двигать горы.

Вышли, собравшись: кроме оружия, взяли еще боезапас — тот, что подходил к моему арбалету, нормально разместился в специальной перевязи через всю грудь. Еще с собой у меня были нож, небольшой метательный топорик, праща, десяток свинцовых гирек — они же пули для пращи, телескопическая дубинка, тяжелый кнут… Это мой предшественник, как вы уже поняли, не любил и не умел драться — однако, все смертельно опасное снаряжение разместилось снаружи и внутри нарочитого жилета столь ловко, что казалось: во всем этом Иван Йотунин — в моем лице — сможет даже спать, причем, не без некоторого комфорта!