Товарищ Йотунин (СИ). Страница 10

Жилетка, надетая мной поверх майки — не на голое же тело — содержала еще один карман, отлично подходящий для маленького термоса, питьевой канистрочки… Или, как сейчас, бутылки отвратительного вида пойла, пахнущего метанолом даже сквозь стекло и двойную пробку.

— Тебе зачем? — удивился орк, признав бутылку. — Это же не пьют… Ну, краску там отмывать…

— Надо, — весомо поделился я. Зая Зая в ответ пожал плечами и вопросов по такому поводу больше не задавал.

Троллье Слово познания я применил еще трижды — когда надевал жилетку, пока разбирался с топориком, и, на всякий случай, взявшись за бутылку — нужно было определить состав мутноватой жидкости… Слово не подвело ни разу, да и эфирных сил тратило куда меньше, чем обычно, в старом моем мире. Перспективы открывались… Интересные, однако, часть из задумок стоило как следует проверить.

Вышли из подъезда, прямо под все еще пугающие меня солнечные лучи, и отправились не как в прошлый раз, налево, но совсем в другую сторону. Шли по бетонной дорожке вдоль дома, между зданием и диковатым каким-то сквером, получившимся из заросшего всякой зеленой ерундой дворика. Шли недалеко — до гаражей, оказавшихся на том месте, где в моем мире должен был начинаться детский сад. Впрочем, гаражи этому миру подходили больше.

— Так у нас что, как ее, тачка? — поискал и нашел я слово.

— Не у нас, братан, у тебя, нах, — серьезно оппонировал орк. — И не тачка, этот, как его… Трайк!

Подумалось, что слово познания потребуется вновь, и, видимо, не один раз.

Трайк оказался почти эсоциклом — даром, что о трех колесах: пара ведущих позади и одно, рулевое, спереди. Еще Слово сказало мне о том, что никакого применения эфира конструкция транспорта не предусматривает, ни для управления, ни внутри энергоблока: трайк двигался посредством сжигания углеводородного топлива, да управлялся при помощи чистого электричества.

Получалась, мало того, что архаика, так еще и чудовищно неэффективная и страшно загрязняющая воздух! То-то мне сразу показалось, что на местной улице немного тяжело дышать…

— Я поведу, нах — сообщил орк, глядя просительно.

— Возражений не имею, — я пожал плечами. В самом деле, еще не хватало учиться водить транспорт, да прямо сейчас, да с нуля… Слово познания тут не очень подходит, особой же магии на случай бензиновой тарахтелки моя безразмерная память не содержала.

— Ну, это ж, типа, твой трайк, и все такое…

— Вот и пользуйся, пока я добрый! — заключил я. — Поехали уже!

Я умостился на заднем — пассажирском — сидении, и мы поехали.

Бежал выкидыш древних технологий довольно шустро, а большего от него пока и не требовалось.

— Вот, гляди, — посоветовал орк Зая Зая, остановив, наконец, транспортное средство. — Это — хтонь, нах!

Я пригляделся.

— Не знаю, по-моему, болото болотом… Неширокое такое, выглядит почти знакомо, островки, вон, камыш, — усомнился я не в увиденном, но в сказанном и услышанном. — Домики заброшенные… Без крыш. Почему, кстати?

— А это надо у тебя спрашивать, в натуре, — немного ехидно ответил урук. — Это твое болото!

— В смысле, мое?

— Не, документа нет. Но ты тут один тусишь, прямо на краю, как кикимора, нах. Вон твой дом, — орк протянул руку в сторону, я глянул в указанном направлении.

Там действительно виднелась постройка, собранная методом неясным и непонятно из чего, но отличающаяся выгодно от остальных строений заброшенного поселка. Дом, названный только что моим, возвышался над округой — поскольку был о трех этажах, да еще сверкал целой, крытой оцинкованным железом, крышей.

— Не догнал, — действительно не понял я. — У меня, получается, два дома? Я что, богатый?

— Да уж не то, что некоторые, — урук ткнул, при этом, себе в грудь. — Ни кола, ни двора… Короче, ты, братан, в натуре не беднее многих. Я ж тебе о чем и говорю!

— Тогда пошли смотреть дом! — предложил я.

— Кого послать и зачем? — удивился орк. Я воззрился на товарища в немом изумлении: понимал уже, конечно, что тот не так прост, как прикидывается, но знание отдельных тонкостей литературной речи мне представлялось уже некоторым перебором.

Так бы и смотрел на него долго, но вдруг понял: вот эта вот образина, единственный, видимо, друг покойного Вани Йотунина, мелко трясется, едва сдерживая смех.

— Ты не орк, — насупился я. — Ты тролль!

И ничего смешного не изрек, но ржали мы оба: что твои кони, поднимая хохотом в воздух птиц, напуганных треском мотора, но уже рассевшихся обратно по остаткам заборов.

— А знаешь, что, — передумал я, отсмеявшись. — Дом мы еще посмотрим. Ты ведь не за тем меня сюда вез?

— Не, нах, — согласился орк, отрицая. Мне подумалось, что так даже в этом диком мире действует самая обычная диалектическая логика — та самая, без опоры на которую не работает нормальная эфирная физика. — Хтонь показать. Во, гляди — орк еще раз потыкал пальцем в сторону болота. — И арбалет взведи, нах.

Мне стало интересно: взводить арбалет? Зачем? А! Надо будет стрелять… Взвел, хоть и с некоторым трудом, по дороге подумав, что неплохо бы заняться физической силой этого тщедушного тела. Ну, знаете, эликсиры, тренажеры…

В голове зашумело: на этот раз, как мне показалось, предупредительно.

Я вложил по болту в каждую из ячеек, перехватил самострел поудобнее да кивнул товарищу — мол, готов.

— Первый пошел! — радостно заорал орк, швырнув в сторону болота половинкой киприча — и когда только успел подобрать…

Кусок обожженной глины канул в черную топь, не пустив кругов: уж не знаю, что за жижа обеспечила такой уровень поверхностного натяжения, но точно не вода… И, кстати, та принялась медленно вспучиваться — более, чем в одном месте, но и там, куда прилетел кирпич, тоже.

— Целься давай, — потребовал сделавшийся серьезным урук. — Щас полезут.

— Кто полезет-то? — уточнил я. — Куда целиться?

— Ща, увидишь, в натуре, — орк тоже взвел самострел и рассматривал сейчас болото через визор прицела.

И я увидел.

Один — самый большой — пузырь лопнул, и на свет явилось нечто… Скорее, несуразное, чем страшненькое.

Рост — метра под два, вполне антропоморфная внешность: две корявые ноги, две руки с очень длинными, под полметра, пальцами, одна голова, будто косо вырубленная из полена и украшенная сверху, как волосами, болотной тиной… Бродячее болотное полено я, конечно, взял на прицел.

Вылезанец напоминал больше всего мелкую, зеленую, карикатурную пародию на энта — там, в своем мире, Вано Иотунидзе был с таким знаком… Не с пародией, конечно, но с древним обитателей реликтовых лесов, поселившимся в одном из казанских парков. Фангорн его звали.

В общем, этот, зеленый, оказался похож на того, деревянного, примерно так же, как макак-резус напоминает собой человека разумного.

— Твой — ближний, — сообщил сбоку Зая Зая. — В голову не попадешь, целься в корпус, по центру гипогастрия, там кора тоньше! Сажай сразу пару болтов, чтобы наверняка… — Я кивнул, да хмыкнул утвердительно.

Слово сказало мне: самострел мой, будучи единожды взведенным, может выпустить до трех болтов. Два, как потребовал орк, по цели, один — на всякий случай и про запас.

В голову я попал. В брюхо, пониже пупка — у этого бревна, вопреки логике, тот имелся — тоже.

Хватило бы, наверное, первого выстрела: обзаведясь стальным украшением левого глаза, болотный чудик застонал, задрожал, да и рухнул навзничь.

Рядом почти сразу повалился и второй такой же — а больше из болота никто не полез, и даже другие пузыри, вздувшиеся на поверхности, разгладились сами собой.

— С почином, нах — порадовался орк. — Хотя, если не считать амнезию, какой тут почин… Шурики под тебя обычно даже не вылезают, это сейчас я их немножечко расстроил… Боятся, суки.

— Кто? Шурики? — происхождение слова стало мне понятно сразу же, но уточнить, все же, не мешало.

— А, ну да, — согласился урук. — Шурале. Лесной чертила, ну или болотный. Безобидная почти тварь, если вплотную не подойдет, а там…