Будни акушера. Правдивые истории о самом сокровенном. Страница 4

А ситуация – увы, не предотвратима.

Гигантский плод

Надя поступила в мою палату в отделение патологии беременности на сроке 38 недель. Ни грамма лишнего веса, никакого намека на отеки. А ведь женщине предстояли третьи роды.

Сначала Надя планировала приехать в роддом со схватками, однако лечащий врач в районной женской консультации сумела ее переубедить. Дело было даже не столько в третьих предстоящих родах, сколько в предполагаемом весе плода.

Первую дочь Надя родила весом 4600 г. Самостоятельно.

Второго ребенка, сына, спустя три года тоже самостоятельно, вес 4850 г.

Младшенький явно не собирался уступать, и по своим замерам я записала в историю предполагаемый вес плода 4900 г.

На УЗИ на следующий день после поступления указали вес 4800 г. Ну куда с таким животом дома сидеть, схваток ждать?

Надя успела побыть в отделении патологии 3 дня. Обследовалась, в очередной раз исключили гестационный сахарный диабет. Под утро 4-го дня у беременной отходят околоплодные воды. Дежурный врач переводит ее в родблок. За 7 часов Надя рожает чудесного мальчишку. А сразу после родов, как только пересекли пуповину, жалуется на боли внизу живота слева. Еще и кровь струится, причем в несколько больших количествах, чем положено. Послед рождается быстро. Анестезиолог со своим волшебным чемоданчиком, бумагами на согласие и анестезисткой уже рядом с родильным креслом – для проведения ручного обследования полости матки.

Акушер-гинеколог родблока проводит внутреннее исследование, глаза округляются. Врач просит позвать и.о. начмеда (сам начмед тогда был в командировке).

Случился разрыв матки – аккурат по левому ребру. То ли матка уже устала вынашивать детей 4500+, то ли конкретно этого ребенка не выдержала, кто знает. Поскакали галопом в операционную. Матку ушили, сохранили. Правда, рожать больше не рекомендовали. Кровь донорскую перелили. Из стационара женщину выписали на 8 сутки.

А дальше были клинические разборы случая. Потому что свершившийся разрыв матки в роддоме – это… Как бы помягче написать… Нехорошо это, короче, начальством подобные случаи разбираются, а потом наказываются. Потому что материнский травматизм.

Начали с отделения патологии, ибо беременная у меня лежала. Мальчик, кстати, родился весом 5000 г. И входил уже в категорию не просто «крупный плод», а «гигантский плод». Вот я лично как лечащий врач получила замечание, что не выставила этот диагноз. Хотя в истории при первичном осмотре у меня стоит 4900+/– 100 г. То есть как бы и попала, но как бы и нет. 100 грамм зажала.

Врачу родблока, которая роды вела, тоже пряники достались. Хотя она их вела с функциональной оценкой таза, как и предписывают приказы при крупном плоде. И таз-то нормальный! Ребенок на 8/8 баллов по шкале Апгар. Кто ж знал, что матка слабовата.

Спорили, спорили. Врача родблока в итоге наказали (по итогам таких заседаний виновные должны быть найдены и оставлены без части стимулирующих выплат). Ну а в плане ведения беременных и споров в итоге пришли к выводам, что будем чуть ли не на МРТ таких пациенток отправлять, чтобы точно знать вес. Это, конечно, из области фантастики, и ни одну пациентку с такой целью мы на МРТ так и не отправили, но выводы и рекомендации в протоколе заседания комиссии должны быть зафиксированы.

«Он не может быть доношенным!»

– Анастасия Сергеевна, привезли роженицу. Схватки. Не обследована. Говорит, 34 недели. Сейчас поднимем в родблок.

«Обожаю» необследованных беременных: от них можно ожидать все, что угодно – от недиагностированных пороков развития плода до кучи соматических заболеваний у матери. Иду смотреть, что ночь грядущая нам готовит.

Роженица подписывает согласия. Время от времени прерывается на схватку, держится за живот, чуть постанывает. После схватки вновь берет ручку и заполняет бланки.

Акушерка выполняет забор крови, прошу отправить все по cito (как можно быстрее сделать анализ). Сама иду в палату с роженицей собрать анамнез.

– Наталья, какой у вас предполагаемый срок?

– 34 недели, и не больше. Он не предполагаемый, а точный.

– Первый день последней менструации?

– 15 февраля.

Достаю свой волшебный календарь, так и есть, сегодня 11 октября – 34 недели.

– По какой причине не встали на учет в женскую консультацию?

– Не захотела, чтобы кто-то вмешивался в интимный процесс моей беременности.

– УЗИ за время беременности хоть раз делали?

– Нет.

«Все понятно, очередная высокопросвященная сектантка», – мелькает у меня мысль.

Идем на осмотр на кресло. Наталья укладывается, задирает сорочку, и меня что-то смущает. Провожу внутреннее исследование и понимаю, что именно: есть стойкое ощущение, что срок больше 34 недель, причем прилично больше.

Дежурных УЗИстов нет, к сожалению. Но живот уж слишком большой для недоношенного (померила сама сантиметровой лентой на всякий случай), да и кости черепа плода довольно плотные, скажем так, тоже не на 34 недели.

На всякий случай уточняю, а точно в феврале месячные были последние? Не в январе?

– Нет, в феврале, точно помню.

Пока я пишу историю родов на посту, Наташа зачем-то приносит мне карманный календарик этого года, где кружочками отмечены дни: вот январская менструация, а вот февральская.

Роды у пациентки повторные, проходят нормально. Неонатолог предупрежден: предполагаемый срок 34 недели, но не обследована, возможны различные варианты.

Рождается мальчик, чудесный розово-фиолетовый мальчик с исчерченными стопами, длинными ногтями, да и кричит громко, практически басом. Вес плода 3500 г, рост 54 см. Смазки тоже практически нет.

Счастливый неонатолог убирает подальше заранее приготовленный набор для реанимации. Проводит первичный осмотр, обработку и спешит обрадовать маму: «Мальчик доношенный, здоровый. 8/9 баллов по Апгар».

Наташа к этому моменту успевает родить послед, мы осматриваем родовые пути.

– Он не может быть доношенным! У меня месячные были в феврале.

– Ну такое бывает, сбой цикла. Вы забеременели в январе.

– Я не могла забеременеть в январе, у меня муж в командировке был!

Ну вот пазл и сошелся. Никакая она не сектантка. Понимающе переглядываемся с неонатологом, который говорит женщине:

– Как бы там ни было, я вас поздравляю, у вас здоровый доношенный ребенок.

– А нельзя написать, что он недоношенный?

– К сожалению, нет.

Все три дня женщина ходила к неонатологам и акушерам, чтобы мы переписали истории новорожденного и родов, а в идеале перевели бы малыша в детскую больницу на выхаживание. Розовощекий бутуз практически не потерял в весе и даже хоть какой-то желтухи не выдал: лишил мать последнего повода для перевода в отделение патологии новорожденных.

Что и как в этой семье развивалось дальше, нам неизвестно. И если теоретически документы можно спрятать, чтобы мужу на глаза не попадались, то щеки доношенного и не мелкого ребенка никуда не спрячешь.

«Через пару часов уже бегать начнет…»

Работала я как-то в родблоке. В нашем заведении вообще принято врачей ротировать: для получения опыта, так сказать, и создания «универсального солдата».

Итак, середина января. В родблок санитарка приводит пациентку Карину, 21 год, беременность первая. Срок что-то около 39–40 недель. Схватки, 5 см раскрытия. Отекшая, прибавка в весе 25 кг. Наблюдалась где-то в Подмосковье. Последняя запись в обменной карте от 21 декабря – 3 недели назад. В общем анализе мочи был найден белок, и вроде бы некритично – 0.3 г/л. Но больше анализы не сдавала, и это настораживало.

Что ж, берем наши анализы. Но если кровь мы можем взять без проблем, то с мочой все очень непросто. Показаний для катетеризации нет, ждем естественного выхода. Дождались, пометили «экстренно» и отправили в лабораторию.

Надо сказать, что у моего организма есть какая-то чуйка на преэклампсии. Я не знаю, как это объяснить, но факт остается фактом: нахожу я их. Отслойки плаценты, задержки роста плода, гипоксии – не так. А зреющую преэклампсию прям чую.