Напарник обмену и возврату не подлежит (СИ). Страница 24

– Да? – глядя психотерапевту прямо в глаза, спросила Ферра.

– Вам надо расслабиться, – сказала Нетте-Дженца. – Я не могу оказывать позитивное воздействие при таком страшном напряжении, как у вас. Доверьтесь мне, ведь я всё-таки врач.

– Вы делали что-то без моего ведома, – нахмурившись, сказала Ферра.

– Клянусь всеми святыми, я ничего не делала такого, что не входит в мою методику исцеления больных, – ответила Леона мягким, успокаивающим, тихим голосом. – Но с вами отчаянно сложно работать. И дело не только в тех травмирующих обстоятельствах, из-за которых вы здесь. Вам пора рассказать, что им предшествовало.

– Просто тяжёлая работа, – пожав плечами, сказала Ферра и изо всех сил попыталась расслабиться и довериться, как ей и советовали.

От Леоны так и веяло успокоением. Хотелось просто откинуться на спинку кресла и подремать.

– Давайте закончим на сегодня, – устало сказала Леона. – Вы молодец.

– В другой раз, – сказала Ферра, – я бы, может, просто молча посидела у вас и настроилась на какой-то там лад. Как вы сказали? Позитивный.

– Вы плохо спите?

– Я вижу странные сны. Ту грань, о которой твердил Альтео. И как будто чего-то жду у этой грани. Может быть, его возвращения? Я вижу грань, вижу женский силуэт с железными крыльями, реку и поле, и странный закат. Если на ваших сеансах нельзя молчать, так я бы поговорила о снах.

– Прекрасно, – сказала Нетте-Дженца. – Хотя молча посидеть тоже можно, при условии, что вы не будете препятствовать созданию благотворного фона.

– Чего-чего? – усмехнувшись, переспросила Ферра.

– Благотворного фона. Которому вы так воспротивились сегодня, что едва не закрылись за «плетёнкой». Знаете, сеткообразный вид защиты не слишком хорош для противодействия целительской магии.

– Я уже успела узнать, что целители могут быть очень опасны. Они знают всё о том, как устроен человек и как лучше причинить боль, – сказала Ферра. – Потому и закрываюсь. Меня уже ранили. В больнице, после одной стычки с людьми, которых покрывало Братство… Так вот, тогда я узнала, что даже целителям можно верить далеко не всем.

– Я была с вами на похоронах фантома, – напомнила Леона, – я позвала для вас Космо, которого терпеть не могу. Ради вашего исцеления я бы сделала что угодно, даже пошла бы разбираться с каким-нибудь доном.

Не пошла бы. Ферра вспомнила свою встречу с капо Де Ритта, нервную, напряжённую, и повела плечами. Но Леону Аурелию все-таки поблагодарила.

– Я приду завтра, – пообещала почти сердечно.

– Нет, послезавтра, в понедельник, – с лёгкой улыбкой ответила та. – Даже психотерапевтам необходимо отдыхать.

В коридоре возле кабинета Нетте-Дженцы Ферра столкнулась со стажёром. Сперва подумала, что он дожидается её, но тот страшно смутился, покраснел и бочком просочился в приоткрытую дверь, к Леоне.

– Вот это да, – в сторону сказала Ферра и поймала себя на мысли, что ждёт ответа из пустоты.

ГЛАВА 3. Вся жизнь театр

Понедельник был напорист и груб, он ворвался в приоткрытое окно птичьим гомоном и нахальным ветром. Ферра, никогда не ложившаяся с незапертыми окнами и дверями, недовольно прищурилась, но ничего подозрительного ни в комнате, ни во дворе не было. Под старой абрикосой цвели отлично прижившиеся там гиацинты. День обещал быть тёплым.

Ферра чуть прокашлялась, прочищая горло. Вчера она попробовала что-то спеть перед сном в своей спальне, и ничего не вышло. Сегодня ей в голову пришло, что можно спеть не в доме, а возле могилы Альтео. Но лишь полила цветы и отправилась на службу. И нарочно не стала трогать колокольчик, только посмотрелась в зеркало да подёргала дверную ручку. Впрочем, и шляпу не взяла.

– Кама Ферра, – окликнули Эрманику из-за угла остановки, на которой она вышла. – Подите, пожалуйста, сюда, только тссс.

За фанерной перегородкой обнаружился ни кто иной, как Эрмес Бруно, одетый в светлый пыльник с воротником, поднятым чуть ли не до бровей. Выше бровей была надвинута такая же светлая кепка. Белое шёлковое кашне соскальзывало с гладко выбритого лица знаменитости, не желая прятать мужественную красоту.

– Что вам надо? – спросила Ферра, от удивления забыв поздороваться.

– Я хотел спросить, чем могу вас отблагодарить, – сказал киноактёр. – Как-никак вы спасли меня от неприятной истории… А ещё, – добавил он не без самодовольства, – отлично повлияли на продвижение фильма. Сборы от прошлогодней премьеры «Акулы» были вдвое меньше, а ведь их считали абсолютным рекордом в кинопрокате!

Ферра подняла на Эрмеса взгляд и в его чистых светло-карих глазах, чуть выпуклых, с длинными загнутыми ресницами, увидела своё крошечное отражение. Недоумевающее и злое.

– Господин Бруно, – резко сказала она. – Мне кажется, вы уделяете своей известности куда больше внимания, чем безопасности. Но вам не кажется, что сейчас вы рискуете и тем, и другим?

– Простите? – от удивления у Эрмеса Бруно кепка едва не подпрыгнула на голове. – Почему это я рискую?

– Охотно поясню! За вами по пятам ходит пресса, – сказала Эрманика. – Накануне премьеры ваша дочь решила устроить безобразный спектакль со своим якобы похищением и подбросила вам руку девушки под видом своей. Так?

– Так, – кивнул Эрмес.

– Она собиралась как следует потрепать вам нервы и наказать. Скандал, деньги, испорченная репутация – она сумела бы подстроить вам эту каверзу, если бы не я.

– За это я вам и благодарен, – вставил актёр.

– Сейчас вы на пике славы и, насколько мне известно, охотно даёте интервью направо и налево, где вовсю склоняете Братство, называя имена. Канова, Де Ритта и даже Альтеридже якобы повинны в том, что вы замешаны в скандал. При этом вы постоянно приводите в пример Акулу, вашего персонажа…

– Главного героя, – без лишней скромности поправил Ферру Эрмес.

– И главное – хвастаетесь, что никакое Братство вам не страшно. А что вы сказали об Орнелле Канова?

– Что я не признаю её дочерью, что она дочь старика Бенни, – пожав плечами, чуть смущённо сказал Бруно.

И смущение-то ему шло! Весь он был такой глянцево-красивый, что не захочешь, а поверишь его лёгкой усмешке и огромным глазам, источающим безграничную любовь к преданным фанатам. Вот только Ферра его фанатом не была.

– Вы нескольким газетам это сказали, а ведь достоверно не известно, никаких экспертиз от магов, занимающихся вопросами крови, не проводилось, – сказала она. – Вы понимаете, господин Бруно, что вы творите? Лишний раз даёте прилюдное подтверждение, что девушка от имени Братства устроила такую шумиху.

– Я думал, ей безопаснее быть Канова, чем Бруно.

– Ей безопаснее признаться в убийстве и всех тех манипуляциях, чтобы остаться за решёткой, – сказала Ферра.

– Я хотел отвести Братству глаза и, – тут актёр извлёк из внутреннего кармана плаща документ с печатью, – внёс залог, пока не поздно. Вот расписка о том, что суд получил деньги. Это моё признание, кама Ферра, которое скажет больше, чем слова! А потом я намерен спрятать девочку, хорошо спрятать до самого суда. Очень надеюсь, что после смогу вывезти Орнеллу в аэропорт, а дальше уж московитская братия не даст ей пропасть.

– В Московии называют свои семейства «братаны», – Ферра старательно воспроизвела по памяти сложное московитское слово. – Это почти как «Братство», только грубее.

– Да, я наслышан о том, что московитское братство лишено ремийского изящества – точно так же, как Ниппонское – эмоций. В новом фильме про Акулу будет Ниппон, вы слышали об этом?

– Надеюсь, что Ниппонское братство в Ремии будет присутствовать только в фильме, и что вы не станете делать громких заявлений ещё и о том, что перешли дорогу тамошнему изящному дону. И заодно здешнему. Вы же понимаете, что вам предупреждений не будет? – спросила Ферра. – А теперь идёмте. Если вы хотите внести залог, то медлить нельзя. Де Ритта хотели заплатить за Орнеллу ещё в пятницу, но вышла заминка.

– Я слышал об этом, – сказал Эрмес. – Краем уха.




Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: