Хозяин антимагии 5 (СИ). Страница 20

В его словах была своя, здравая логика. Магический источник действительно быстрее всего рос в условиях стресса, на грани возможного.

В этот момент дверь распахнулась, и на крыльцо высыпали домашние. Первой, конечно же, появилась младшая сестра. Увидев Амата, она замерла на месте, а на щеках тут же выступил яркий румянец. Это было удивительное зрелище: ведь я помню, что всего год назад эти двое не могли находиться в одной комнате без искр скандала, а теперь…

— Амат… — прошептала Тася, слегка смутившись. — Здравствуйте.

— Таисия Павловна, — он вежливо, почти галантно склонил голову, и во взгляде мелькнула несвойственная мягкость. — Проездом. Не смею беспокоить.

— Да что вы, никакого беспокойства! — вспыхнула она ещё сильнее. — Мама! Смотри, кто к нам приехал!

Та появилась в дверях с улыбкой.

— Амат, милый! Какой приятный сюрприз! Проходи в дом, обязательно оставайся ужинать. Не прощу, если не переночуешь у нас.

— Всего на одну ночь, Ирина Владимировна, — ответил он, и суровое лицо расплылось в улыбке. — Завтра с утра в путь. Но от ужина не откажусь, спасибо.

Вечер прошёл тепло и по-семейному. За ужином я поделился своими планами.

— Через пару дней и я отправляюсь на «большую землю». В Москву, на завод «Руссо-Балта», мой новый проект.

— Пестовы… в Москве? — удивлённо всплеснула руками мама. — Но как? Нам же запрещён выезд!

— Император лично предоставил временное разрешение, — пояснил я.

— Сам Император⁈ — воскликнула Тася, смотря на меня с новым, почти благоговейным уважением.

Амат, до этого молча поглощавший жаркое, поднял на меня взгляд.

— А последняя просьба Сергея? Ты её выполнишь?

— Конечно, — кивнул я. — Это тоже в планах.

Я видел, как он одобрительно, почти незаметно кивнул. Долг чести для него, как и для большинства аристократии в этом мире, значил очень многое.

Позже, когда женщины ушли, я предложил Амату:

— Оставайся ещё на пару дней. Поедешь со мной. Тебе же по пути: от Москвы до Петербурга рукой подать. Вместе будет веселее.

Амат на секунду задумался, а затем уверенно кивнул.

— Ладно. Почему бы и нет.

— Вот и замечательно, а завтра тогда пойдём ко мне в лабораторию, покажу, над чем сейчас работаю, — заговорщическим тоном сказал я, зная, что друг не откажется.

А когда он кивнул, давая согласие, я почему-то испытал облегчение от того, что не оставлю этого бугая рядом с младшей сестрой.

На следующее утро мы вдвоём отправились на производство.

Амат молчаливо наблюдал за кипящей деятельностью в алхимических цехах, за снующими туда-сюда лаборантам.

— Ну что, — наконец нарушил я молчание, когда мы подошли к двери личной лаборатории, в которой не был ещё ни один посторонний. — Хочешь посмотреть, как я работаю над антимагией?

— Затем и пришёл, — сухо парировал друг.

Внутри лаборатории царил знакомый мне стерильный хаос. На столах разместились приборы, чертежи, образцы металлов, десяток мешочков с магическими кристаллами. Но главное было в центре — два вскрытых ящика с антимагическим веществом.

Амат замер, как только переступил порог. Его глаза сузились.

— Вот это объём, — присвистнул он. — Ты всё же решил поставить производство антимагии на поток?

— Не я решил, — поправил Жимина, подходя к столу с инструментами. — Такова логика прогресса. Открытие, которое остаётся в единственном экземпляре, — это не открытие, а диковинка. Чтобы оно изменило мир, им должны пользоваться.

— Или оно уничтожит этот мир, в котором пока ещё есть магия, — мрачно заметил Амат, медленно проходя вдоль столов и разглядывая оборудование. — Ты же знаешь, к чему это привело в моём в мире.

Вздохнул, беря в руки первую партию очищенного сырья.

— Знаю, ты рассказывал, и я всё хорошо запомнил, Влансендур, — назвал друга именем из прошлой жизни. — Но здесь другие условия. Антимагия в твоём мире была абсолютной, самодостаточной силой. Здесь же…

Включил магический индуктор, и устройство заработало с тихим гудением.

— Здесь она лишь инструмент. Очень энергозатратный инструмент. Видишь? — я указал на мощные кристаллы, подключённые к установке. — Без этих макров, без постоянной подпитки магической энергией антимагическая пластина — просто кусок металла. Она не подавляет магию сама по себе. Она её поглощает, трансформирует, нейтрализует. Но для этого нужна энергия. Очень много энергии.

Амат внимательно слушал, его взгляд скользил по схемам, по сплетениям проводников и энергетических контуров.

— То есть, чтобы создать безмагическую зону, тебе нужно сначала затратить уйму магии?

— В точку! — я не мог скрыть удовлетворения. — Парадокс, не правда ли? Чем больше антимагии ты хочешь получить, тем больше магов и макров тебе потребуется. Это не убьёт магию, Амат. Это создаст новый, огромный рынок для неё. Новую индустрию, которая будет двигать вперёд магический прогресс.

Жимин молча обдумывал мои слова, а я видел, как в глазах друга борются вековой ужас перед известным ему финалом и трезвая логика моего инженерного подхода.

Два дня мы провели в лаборатории, почти не выходя. Я работал над созданием компактных блоков для автомобилей, которые можно было бы встроить в защитный контур машины и активировать при необходимости.

Амат, к моему удивлению, оказался способным помощником. И это было неудивительно с его-то трёхвековым магическим опытом. Магическая точность и понимание потоков энергии были как нельзя кстати для тонкой настройки кристаллических матриц будущих блоков управления.

К концу второго дня стол был заставлен коробками модулей, их набралось пятьдесят. Каждый был результатом кропотливой работы, сплавом науки и магии, прошлого и будущего.

На изготовление этой партии у меня ушла почти треть драгоценного сырья, привезённого Павловым.

Амат смотрел на нашу работу с двойственным чувством: с восхищением инженера и со страхом мага.

— Пятьдесят маленьких апокалипсисов, — процедил он.

— Пятьдесят щитов, — мягко поправил я. — Которые, возможно, спасут не одну человеческую жизнь.

Друг ничего не ответил, лишь кивнул, слишком погружённый в свои мысли.

Вечером, накануне нашего отъезда, ко мне на завод пришёл Евгений Павлов. С ним был незнакомый мужчина.

Незнакомец выглядел крайне необычно. Лет сорока, может, чуть за, он был энергичен, подтянут и держался с достоинством военного. Голова полностью обрита, что лишь подчёркивало волевой овал лица и умный, пронзительный взгляд. Но главное украшение лица — пышные, идеально ухоженные светлые усы.

Мужчина был одет в добротный, но неброский дорожный костюм, а в осанке читалась привычка к командованию.

— Кирилл Павлович, разрешите представить, тот самый человек, о котором я говорил. Тот, без кого моя экспедиция не состоялась бы.

Павлов сделал почтительный жест в сторону спутника и хотел продолжить, но незнакомец сделал чёткий, вежливый поклон.

— Очень приятно, граф Пестов. Я много слышал о ваших… предприятиях.

— Спасибо, хочу поблагодарить вас, — ответил я, пожимая ему руку. Рукопожатие было твёрдым и уверенным. — Евгений Константинович считает, что вы оказали ему неоценимую помощь. А я имею обыкновение платить по долгам. Чем могу быть полезен?

Я сделал паузу в надежде, что мужчина всё же представится как подобает, но он обменялся взглядом с Павловым, как бы спрашивая разрешения говорить прямо. Получив одобряющий кивок, повернулся ко мне.

— Моя просьба, возможно, покажется вам несколько… незаконной. Мне нужна помощь в освобождении одного очень важного для меня человека. Его удерживают против воли в одном из поместий под Москвой. Официально под предлогом лечения. Фактически — это плен.

— И этот человек вам дорог? — уточнил я.

— Очень! Он гений, — страстно произнёс незнакомец. — Его идеи, его разработки… они опережают время на десятилетия! Держать его взаперти — это преступление против всего человечества. Он должен быть свободен, чтобы творить!