Проклятый Лекарь. Том 3 (СИ). Страница 50

— Только свои, — механически ответил Алексей. — Мы отбивались от Псов. Потом праздновали победу. Потом… темнота.

После слова темнота фиолетовое свечение в его глазах начало заметно меркнуть. Энергия, которую я в него вложил, была почти на исходе.

Но он сказал достаточно.

Круг замыкается. Никаких следов взлома. Никаких признаков борьбы с чужаком. Смертельный удар нанесён в момент триумфа, когда бдительность ослаблена, когда он окружён теми, кому доверяет. Удар в спину.

Предатель.

Ответ был таким же обширным и бесполезным, как океан. Кто? Какой из десятков верных волков, поднимавших с ним бокалы за победу? Спрашивать у него имя было бессмысленно.

Его память о самом событии — выжженная дыра. Но его знания о собственных людях… это был целый архив. Мне просто был нужен правильный поисковый запрос.

Нужен был другой подход.

Думай, Святослав! Убийца не просто ударил его сзади. Он нанёс магический удар. Точно выверенный, бесследный. Далеко не каждый на это способен.

Я снова положил ладонь на холодный лоб трупа, вливая в него ещё один драгоценный процент из моего почти пустого Сосуда. Фиолетовые огни в его глазницах, уже начавшие было гаснуть, снова разгорелись.

— Алексей, — я решил зайти с другой стороны. — Кто из твоих людей обладал метаморфическими способностями? Способностью изменять свою форму.

— Никто, — механически ответил он, но вдруг замер, его голова дёрнулась. — Хотя… постой, повелитель.

Сбой в программе. Он не просто вспоминал. Он сопоставлял данные.

— Говори! — приказал я, чувствуя, как время утекает вместе с последними остатками моих сил.

— Ваксин, — произнёс мертвец. — Он всегда интересовался изменением облика. Читал книги, искал учителей. Говорил, что хочет стать кем-то большим.

Оборотень. Или метаморф. Хищник, прячущийся в стае. Тот, кто мог нанести удар, а затем снова раствориться в толпе. Идеальный убийца.

— Где его найти? Где он обитает?

Алексей открыл рот, его челюсть двигалась, но вместо слов из горла вырвался лишь сухой, скрежещущий хрип. Фиолетовый свет в его глазах начал бешено мерцать, как в неисправной лампе.

— Говори! — я вложил в приказ остатки своей воли.

— Па… па… — тело на столе начало мелко дрожать, его сотрясала предсмертная агония механизма, у которого кончился завод.

Некромантическая энергия, мой единственный мост к его угасшему сознанию, начала рваться. Тело на столе задергалось, как марионетка с обрезанными нитями.

Короткие, резкие спазмы проходили по его рукам и ногам. Фиолетовое свечение в глазах бешено замерцало, угасая, как догорающий уголь.

Я терял его. Я терял свой единственный шанс.

— Где… Ваксин? — я рванулся вперёд, забыв о слабости, и вцепился в его холодные плечи. Руки под моими пальцами были твёрдыми, как дерево.

Он смотрел на меня уже почти невидящим взглядом. Челюсть двигалась, но звуки, вырывавшиеся из горла, были нечленораздельными, как у человека, перенёсшего тяжёлый инсульт.

— Па… — выдохнул он, и изо рта пошла тонкая струйка тёмной, застоявшейся крови.

— Что «па»⁈ — я встряхнул его, пытаясь силой удержать ускользающее сознание. — Палата? Пароход? Говори!

— Па-а-арк, — последнее слово вырвалось из него вместе с остатками некромантической энергии. Это был не звук, а скорее, его тень. Хриплый, едва слышный выдох.

Тело в моих руках обмякло. Голова безвольно упала на грудь, фиолетовое свечение в глазах окончательно погасло, оставив после себя лишь пустую, стеклянную муть. Алексей Волк-Ветров снова стал трупом — теперь уже окончательно.

Я отпустил его и отшатнулся назад, тяжело опираясь на край соседнего стола.

Тишина морга снова вступила в свои права.

Парк. Он сказал «парк».

В Москве сотни парков — от крошечных скверов до огромных лесных массивов. Осталось выяснить, в каком именно.

Задача из невыполнимой превратилась в почти невыполнимую. Но это был след. Единственный, который у нас был.

Тяжёлая стальная дверь морга захлопнулась за мной с гулким лязгом, отрезая мир мёртвых от мира живых. Я едва держался на ногах, опираясь о холодную стену коридора.

В приёмной меня ждали все. Они замерли, увидев меня. Ярк, Долгоруков, Аглая и даже Семеныч, который с профессиональным интересом разглядывал нашу компанию.

— Ну что? — Ярк вскочил, делая шаг мне навстречу. В его голосе не было терпения.

— Ваксин, — выдохнул я. Мой голос был сухим скрежетом, слова царапали пересохшее горло. — Один из людей Волка. Он в парке.

— В каком парке? — практично уточнил Долгоруков. — В Москве их десятки!

— Вот это и нужно выяснить.

Ярк не стал терять ни секунды. Он уже доставал телефон.

— Алло? Это я. Срочно допросите Пашу — где банда Волков обычно собиралась? В каких парках? — он на мгновение замолчал, слушая ответ. Его лицо просветлело. — Что? Только в одном? Отлично!

Он повернулся к нам, и в его глазах снова зажглась искра надежды.

— Сокольники. Волки контролировали восточную часть парка. Там их территория.

Через пятнадцать минут кортеж из чёрных автомобилей без номеров мчался к Сокольникам. Я сидел, откинувшись на мягкую кожу заднего сиденья, и старался не потерять сознание, концентрируясь на ровном дыхании.

Каждый толчок на неровностях дороги отзывался тупой болью во всём теле.

Четыре процента.

Я мысленно проверил Сосуд.

Цифра горела в сознании красным сигналом тревоги. Это было уже не просто число на ментальной шкале; это было физическое ощущение. Холодный вакуум в центре груди, медленно расширяющийся, высасывающий тепло.

Проклятье, почувствовав мою слабость, перешло от пассивного расхода к активному потреблению. Оно было хищником, и оно почуяло кровь. Мою кровь.

— Эй, вы там живы? — Долгоруков обернулся с переднего сиденья. Его обычная бравада сменилась плохо скрытым беспокойством.

— Пока что, — шепнул я, не открывая глаз.

Ярк тем временем превратился в полевого командира. Он говорил по защищённой линии связи, его голос был чётким и властным, как удар хлыста. Через свои каналы он за несколько минут получил фотографию Ваксина — худощавый парень лет двадцати пяти с острыми, хищными чертами лица и странными зелеными глазами.

— Рассылаю всем нашим людям, — объявил он, закончив разговор. — Пятьдесят человек уже на подходе к парку. Оцепят периметр. Прочешут каждый куст за час. Он не уйдёт.

У главного входа в парк уже собрались люди Ярка. Суровые, молчаливые мужчины в тёмных костюмах, они бесшумно растворялись в ночных тенях, вооружённые и готовые к бою.

Атмосфера напоминала предрассветную тишину перед штурмом.

— Святослав Игоревич останется здесь с Аглаей, — распорядился Ярк, его голос был сухим и деловым. Он окинул меня быстрым, оценивающим взглядом. — В вашем состоянии в парк соваться опасно.

Он был прав.

Спорить было бы пустой тратой драгоценного дыхания, которого мне и так не хватало. Моё тело было ненадёжным инструментом, едва державшим строй. Только воля Архилича заставляла его оставаться в вертикальном положении.

Отправляться в погоню было всё равно что посылать дорогую фарфоровую вазу в кабацкую драку. Я молча кивнул.

Группы разошлись, растворяясь в темноте парка, как отступающий прилив. Мы остались одни у холодного бока бронированного автомобиля. Аглая с тревогой смотрела на меня, её лицо в свете далёкого фонаря казалось почти прозрачным.

— Тебе совсем плохо, — констатировала она. Это был не вопрос, а симптом.

— Бывало хуже, — соврал я.

Главный источник Живы, который мог бы сейчас вытащить меня из этой ямы — это благодарность самой Аглаи за её будущее спасение. Жаль, что её нельзя получить авансом. Подойти и сказать: «Будьте любезны, испытайте ко мне чувство глубочайшей благодарности прямо сейчас. Мне это нужно, чтобы у меня появились силы вас спасти».

А еще было бы забавно прийти к мирозданию и попросить кредит под честное слово: «Дайте мне сто процентов, я верну с процентами, когда спасу пару-тройку жизней». Да, вот это я понимаю услуга.