Развод. Дракон, мы (не) твои (СИ). Страница 24

— Что случилось? — Катрина уже рядом, обнимает меня за плечи, пытаясь успокоить.

Я не могу ответить сразу. Горло сжимается, будто кто-то сдавил его руками. Вместо слов — только прерывистый вздох.

— Конор исчез, — выдыхаю я, — Кровать пуста, окно открыто... И следы...

— Какие следы? — Лерой резко выпрямляется, его голос становится жёстче.

Джек, услышав шум, подходит к нам. Его обычно спокойное лицо напряжено, в глазах — холодная собранность.

— Покажите мне, — говорит он коротко.

На ватных ногах бегу обратно в палату, но страх за Конора сильнее любой усталости. Катрина не отстаёт. Лерой виновато молчит, но сжимает кулаки, готовый к худшему.

Палата кажется совсем пустой. Простыни скомканы, подушка порвана, будто кто-то полоснул по ней ножом.

Джек первым замечает царапины на подоконнике. Он проводит пальцем по глубоким бороздам, его брови сдвигаются. Лицо становится каменным.

— Когти, — произносит он тихо, но это слово звучит как гром среди ясного неба, — Скорее всего, драконьи.

— Рейнольд? — Катрина хватается за моё плечо, её ногти слегка впиваются в кожу.

Я смотрю на неё, и мир вокруг будто теряет чёткость.

— Малыш... он мог обернуться, — продолжает Джек, его голос звучит странно, будто он сам не до конца верит в свои слова, — Первый оборот часто происходит неосознанно. Тело сопротивляется, но драконья кровь сильнее.

Я не могу пошевелиться. В голове всплывают обрывки воспоминаний: Конор, его странная слабость, температура, которую никто не мог объяснить. Его кожа, горячая на ощупь, будто под ней тлеет огонь.

— Ты хочешь сказать, что Конор... обернулся? Прямо здесь? И улетел?

Джек медленно кивает.

— Но ведь Конор даже не знал, что он дракон! — голос Катрины дрожит.

— Знание тут ни при чём, — качает головой Джек, — Инстинкты всегда сильнее.

Нет, этого не может быть. Конор всего лишь ребёнок, он не знает города, не умеет летать...

Но царапины на подоконнике не врут. Глубокие, рваные, будто кто-то отчаянно цеплялся, пытаясь удержаться или, наоборот, вырывался наружу.

— Я должна найти его, — поворачиваюсь к двери. — Он может быть ранен!

Сердце сжимается. Мой малыш один. В темноте. Не понимает, что с ним происходит. Боже, он, наверное, так испуган...

— Мия, постой! — Катрина хватает меня за руку, — Ночь на дворе, за стеной идёт бой! Ты не можешь...

— Он мой сын! — мой голос звучит резко, как удар хлыста.

Я смотрю ей в глаза, и в этот момент понимаю: никто не остановит меня. Я найду Конора, даже если придётся обойти каждый дюйм этого проклятого поля боя.

— Нам нужно время, чтобы собрать поисковый отряд, — Джек пытается встать у меня на пути, его широкие плечи преграждают дверь.

Но я уже не слышу его. В ушах только бешеный стук сердца. Всё, о чём я могу думать это мой малыш.

Он там. Один. В темноте.

На автомате хватаю со стола лекарскую сумку — вдруг Конор поранился при падении? Вдруг он где-то рядом, истекает кровью, зовёт меня, а я не слышу?

Выбегаю в коридор. Стены мелькают, как размытые пятна, а под ногами скользят плиты пола.

— Мия! — отчаянный крик Катрины доносится мне вслед.

Наверное, подруга пытается догнать меня, но я не оглядываюсь.

Двери лазарета с грохотом распахиваются передо мной. В темноте слышны отголоски боя.

— Конор! — кричу я в ночь, и эхо разносит мой голос по пустым улицам.

В ответ тишина, но я не сдаюсь и бегу вперёд. Зову снова и снова.

Каменные стены крепости остаются позади. Я уже на поле боя, усеянном телами и ранеными воинами. Воздух пропитан запахом крови. Каждый вдох обжигает лёгкие, но я не могу остановиться.

Отовсюду слышны стоны и крики. Лица мужчин искажены болью. За ними простирается тьма чернее ночи, гуще чернил. Изредка её освещают яркие вспышки — это маги пытаются сдержать наступление тьмы своими заклинаниями.

Внезапно я понимаю, что видела это место в одном из своих ночных кошмаров. Теперь же всё происходит наяву.

— Помогите! — отчаянный крик раздаётся совсем рядом.

Молодой солдат падает на землю прямо передо мной. Я не должна останавливаться. Нужно искать Конора. Но ведь этот парень тоже чей-то сын, он погибнет, если не помочь.

Всего минуту... Только перевяжу…

Быстро опускаюсь на колени, достаю из сумки бинты. Руки дрожат, но действуют автоматически — годы практики берут своё. Парень бормочет что-то несвязное, его глаза затуманены болью.

— Помощь уже в пути, — шепчу я, затягивая тугую повязку.

Он хватает меня за руку, его пальцы липкие от крови:

— Спасибо! Вы ангел...

Я резко встаю отстраняясь. Нет, я не ангел. Просто мать, ищущая своего ребёнка.

И снова бегу вперёд, сквозь хаос битвы. Каждый шаг даётся с трудом. Земля под ногами липкая от грязи.

— Иди к нам, Мия! Подойди! — голос раздаётся, кажется, из самой тьмы.

Мороз пробегает по спине. Это нечеловеческий голос. Он звучит... неправильно. Слишком сладкий, слишком манящий.

Тьма зовёт меня разными голосами. Среди них женщины, дети и даже старики. Хор голосов становится всё громче, наполняя голову, вытесняя все мысли. От него сдавливает виски, становится трудно дышать.

Где-то высоко в небе слышен мощный взмах крыльев. Сердце замирает.

— Конор! — поднимаю голову, но вижу только чернильную тьму. Ни звёзд, ни луны — только непроглядный мрак.

Тьма передо мной колышется, как живая. Она кажется плотной, почти осязаемой.

— Мамочка!

Одного слова достаточно, чтобы я забыла обо всём на свете.

Делаю шаг вперёд.

— Держись! Не позволяй тьме одолеть себя! — голос кажется мне смутно знакомым. Он пытается остановить меня, но уже слишком поздно.

Мой мальчик там. Один. В этой тьме. Я должна помочь ему.

Сердце бьётся так сильно, что, кажется, вот-вот разорвёт грудь. Ноги подкашиваются, но я заставляю себя идти вперёд. В тёмную неизвестность.

— Я иду, сынок. Мама идёт.

И шагаю в тёмное марево, не зная, что ждёт меня по ту сторону.

36

Тьма пульсирует, как живое существо. Сама ночь сгустилась здесь, превратившись в вязкую, липкую массу. Я чувствую, как её холодные щупальца уже обвивают мои лодыжки, цепляются за подол платья. Ещё шаг и она втянет меня полностью, как болото засасывает неосторожного путника.

Воздух здесь пахнет железом и тлением. Каждый вдох обжигает лёгкие, будто я вдыхаю не воздух, а пепел. Пальцы непроизвольно сжимают ножницы — жалкое оружие против того, что ждёт впереди.

— Конор! — кричу я, и тьма поглощает мой голос, не оставив даже эха.

Ещё шаг. Ещё. Холод уже обвивает бёдра, пробирается под одежду. Где-то в глубине чёрной пелены мелькает движение — то ли тень, то ли игра воображения.

— Ма-а-ам...

Голосок. Тоненький. Испуганный.

Сердце ёкает, ноги сами несут вперёд.

— Я иду, малыш! Держись!

Но в тот момент, когда я уже готова броситься вперёд, железная хватка впивается в моё плечо. Меня дёргают назад с такой силой, что я падаю на землю, больно ударяясь локтем о камни.

— Тебе что, жить надоело? — знакомый голос гремит прямо над ухом.

Я поднимаю голову — и время будто останавливается.

Рейнольд.

Его чёрные волосы, обычно аккуратно собранные, теперь развеваются по ветру, как воронье крыло. Глаза — эти золотисто-карие глаза, которые я когда-то любила — горят в полумраке, отражая далёкие вспышки битвы. На нём нет королевских доспехов, только потрёпанный кожаный дублет, но он всё равно выглядит как повелитель, случайно сошедший со страниц древних свитков.

— Рейнольд? — мой голос срывается на шёпот. — Что ты здесь делаешь?

— Спасаю тебе жизнь, дурёха! — он рывком оттаскивает меня ещё дальше от чёрной стены. — Совсем спятила? Хочешь, чтобы тебя забрали тёмные твари?

Я шиплю, как разъярённая кошка, пытаясь вырваться.

— Отпусти! — ногти впиваются в его запястья, оставляя красные полосы. — Он там! Конор там!