Развод. Дракон, мы (не) твои (СИ). Страница 23

— Да. На границе снова неспокойно. Твари активизировались... и, похоже, не только они.

Я замираю с чашкой в руках.

— Рейнольд?

— Похоже, он объявил розыск, — шепчет Катрина, бросая взгляд на дверь. — Говорят, лично патрулирует все Западные земли.

Мои пальцы сжимают чашку так, что костяшки белеют.

— Он уже близко.

Катрина молча кивает, и в её глазах читается то же, что и у меня.

Бежать уже поздно.

— Мы должны спрятать вас, пока он не прилетел, — она осторожно кладёт руку мне на плечо.

Я резко поднимаю на неё глаза:

— Ты думаешь, я не пробовала бежать? Три с лишним года мы скрывались, Катрина. Но теперь... — мой взгляд возвращается к Конору, — Теперь прятаться бесполезно. Рейнольд почувствует в нём дракона.

В палате повисает тишина, нарушаемая только ровным дыханием ребёнка.

— Тогда мы будем ждать, — твёрдо говорит Катрина, доставая из сумки небольшой мешочек с травами. — И подготовимся. Я не оставлю тебя, Мия. Никогда.

Я беру её руку и сжимаю в благодарности. Впервые за долгие дни чувствую, что я не одна. Что бы ни принесло завтра, сегодня у меня есть подруга и мой малыш. И этого пока достаточно.

34

После завтрака меня неожиданно клонит ко сну. Глаза слипаются сами собой, будто кто-то приклеил веки, а тело словно налилось жидким свинцом — тяжёлое, непослушное.

Возможно, травяной отвар так подействовал на мой уставший организм.

Когда я встаю, чтобы проверить Конора, комната плывёт перед глазами. Ноги предательски подкашиваются, и я едва успеваю схватиться за спинку кровати, чтобы не упасть.

В голове бьётся лишь одна мысль: не сейчас, только не сейчас...

— Плохо дело, подруга, — Катрина тут же оказывается рядом, её тёплая рука ложится мне на плечо, — Ведь ты еле стоишь на ногах.

Она помогает мне сесть, затем аккуратно поправляет одеяльце на спящем Коноре.

— Третью ночь без сна, — выдавливаю я, с трудом фокусируя взгляд.

Катрина качает головой, и её каштановые косы мягко покачиваются.

— Так нельзя. Ты сама знаешь — измождённый лекарь никому не поможет.

— Но как же малыш без присмотра? — сжимаю пальцами деревянную спинку кровати.

Конор спит так безмятежно, его крошечная грудь равномерно поднимается и опускается. В свете солнца его светлые волосы кажутся золотыми, а длинные ресницы отбрасывают тени на бледные щёки.

— Магический сон может продлиться несколько дней, — отвечает Катрина, поправляя подушку. — Тебе тоже нужно выспаться. Моя комната как раз свободна.

Я открываю рот, чтобы возразить, но в этот момент дверь в палату распахивается.

На пороге появляется Лерой. Его волосы взъерошены, а глаза отражают степень крайнего беспокойства.

— Катрина, Джек просил привести тебя, это срочно, — после короткой паузы он продолжает, — Лекари не справляются, нужна помощь в приёмной!

Катрина вскакивает, но тут же оборачивается ко мне. В её глазах — мучительная дилемма.

— Я тоже могу помочь, — поднимаюсь со своего места, но мир снова плывёт перед глазами. — Если магический сон продлится долго...

— Ты-то куда? — Катрина хватает меня за руку, не давая упасть. Её голос становится твёрдым, когда она достаёт из кармана ключ и передаёт Лерою, — Я пойду в приёмную, а ты проводи Мию в мою комнату. Она уже третьи сутки на ногах.

— Разумеется, — кивает Лерой, — Пойдём, Мия, я провожу.

Он останавливается у двери и одной рукой подхватывает мой потёртый дорожный чемодан.

— Кто-то должен следить за малышом, — оборачиваюсь на Конора.

Если я усну сейчас, могу проспать до самого утра. Вдруг за это время случится то, о чём предупреждал целитель.

— Я присмотрю за ним, — успокаивает меня Лерой, — А тебе нужно отдохнуть. Хоть немного.

Я колеблюсь, но ноги снова подкашиваются, будто напоминая, что дальше я просто не выдержу.

— Хорошо, — наконец сдаюсь я.

Мы идём по длинному коридору, мимо закрытых дверей палат. Где-то за ними стонут раненые, слышны торопливые шаги лекарей. Лерой несёт мой чемодан, а я, как сонная муха, плетусь следом.

Дневной свет ослепляет меня на крыльце, а свежий воздух ненадолго приводит в чувство. Общежитие для лекарей находится в пяти минутах ходьбы.

Комната Катрины на втором этаже маленькая, но уютная. Всё как тогда, когда мы с ней делили эту комнату во время учёбы.

Лерой ставит чемодан у кровати, застеленной простым, но чистым бельём.

— Спасибо, — говорю я, опускаясь на одеяло. Оно пахнет солнцем и сушёными травами, — Ты точно присмотришь за ним?

Лерой поворачивается в дверях. В свете магической лампы его лицо кажется старше, серьёзнее.

— Об этом не беспокойся, — говорит он тихо. — Я буду проверять его время от времени. А теперь спи. Тебе это нужно больше всего.

Дверь закрывается с тихим щелчком.

Я остаюсь наедине со своими мыслями. Всё будет хорошо. Малыш в безопасности — успокаиваю сама себя.

Но даже закрывая глаза, я чувствую, как тревога сжимает сердце ледяными пальцами.

Рейнольд найдёт нас. Надеюсь, это случится ещё не скоро.

Я зарываюсь лицом в подушку, вдыхая знакомый запах, и, наконец, позволяю себе погрузиться в долгожданный сон.

Глубокий сон без сновидений внезапно разрывается, будто кто-то резко дёрнул за невидимую нить, связывающую меня с миром покоя. Я вскакиваю на кровати, сердце колотится так сильно, что, кажется, вот-вот вырвется из груди. В ушах ещё звенит отзвук несуществующего крика — то ли в реальности, то ли в моём тревожном сне.

Что-то не так.

Комната погружена в синеватый полумрак. За окном уже опустились сумерки. Сколько же я проспала? Катрины до сих пор нет, значит, в приёмной всё ещё хаос.

— Конор...

Ноги сами несут меня к двери, даже не дав толком проснуться. Я натягиваю первый попавшийся плащ и выскакиваю в коридор.

Путь от общежития до лазарета пролетаю, не замечая ничего вокруг. В ушах стучит пульс, дыхание сбивается. Мимо мелькают знакомые стены с потрескавшейся штукатуркой, но я не вижу их — перед глазами только образ спящего Конора.

Он должен быть там. Он должен быть в безопасности.

Коридоры лазарета пустынны и непривычно тихи. Где-то вдалеке слышны приглушённые голоса. Мои шаги гулко отдаются в пустом коридоре, эхом повторяя бешеный ритм сердца.

Четвёртая палата.

Рука сама тянется к ручке, но вдруг замирает в сантиметре от неё. Что-то не так...

Сердце замирает.

Дверь скрипит, открываясь медленно, будто нехотя. Я застываю на пороге.

Кровать пуста. Малыша нигде нет.

Одеяло, которое Катрина поправляла перед уходом, теперь сброшено на пол. Смятая подушка валяется рядом с ним. Из разорванной наволочки торчат перья.

Что здесь произошло?

— Конор? — зову я, и голос звучит чужим, сдавленным.

Ни ответа, ни шороха.

Окно распахнуто настежь, хотя я точно помню, что оно было закрыто, когда мы уходили. Краска на подоконнике облупилась, на ней видны странные царапины. Длинные, тонкие, будто от когтей.

— Конор?! — кричу я уже громче, бросаясь к окну.

Холодный ветер бьёт в лицо. Снаружи зловещая темнота. Лишь изредка над крепостной стеной моргают вспышки. Где-то там сейчас идёт бой...

35

Я мчусь по коридорам лазарета, сердце колотится так сильно, что, кажется, вот-вот выскочит из груди. В голове бьётся лишь одна мысль: Конора нет, он исчез.

— Лерой! — мой голос звучит хрипло, когда я врываюсь в переполненную приёмную.

Люди недовольно ворчат, но мне нет до них дела. Лерой стоит у полки с лекарствами, что-то записывает в блокнот. Услышав мой крик, он резко поворачивается.

— Мия? Что слу…

— Когда ты последний раз заходил к Конору? — перебиваю я, хватая его за рукав.

Мои руки дрожат, но я не могу унять эту дрожь.

Лерой моргает, на секунду задумывается.

— Час назад... Может, полтора. Всё было в порядке, он спал.