Придворный Медик. Том 2 (СИ). Страница 40

— Отец меня убьёт, если узнает, из-за чего я обратился за помощью, — признался пациент.

— Ну, для начала ему придётся убить меня, поскольку эту информацию я буду охранять, как трёхглавый цербер. Ну что? Имя мне своё назвать так и не планируете?

— Никита Алексеевич Круглов, — сдался парень. — А эта информация точно нигде не всплывёт?

— Точно-точно, — убедил его я. — Вижу, у вас на руках уже есть результаты обследований. Покажите, что принесли.

Круглов положил на мой стол пачку анализов и плёнку ЭКГ. Анализы меня не особо интересовали, поскольку я сразу заметил, что с ними всё в порядке. А вот плёнка показала очень неприятный результат.

М-да… С такой ЭКГ немудрено мучиться от одышки. Электрическая активность сердца паршивая. Не инфаркт, не тахикардия и даже не экстрасистолия. Кое-что другое. Вид аритмии, который лично я терпеть не могу.

— У вас атриовентрикулярная блокада, — заключил я.

— А разве это что-то серьёзное? — пожал плечами он. — У нескольких моих знакомых уже выявляли такой результат на ЭКГ. Да и специалист, который снимал плёнку, сказал, что это не может быть причиной моей одышки.

— Ещё как может, — перебил его я.

Специалист, видимо, лишнего сболтнул. Часто ЭКГ снимают фельдшеры. И далеко не все умеют правильно трактовать результат.

Атриовентрикулярная блокада встречается на плёнке у многих людей. Но далеко не всем она может угрожать смертельной опасностью.

А вот господину Круглову ещё как может!

— Булгаков! — влетел в кабинет Гаврилов, затем обратил внимание на пациента, извинился скромным кивком за резкий крик, а затем добавил: — Вам нужно срочно пройти со мной в дневной стационар.

Неужто опять Громов явился?

— Опять «он»? — уточнил я.

— Нет. «Она». Наша медсестра. Мария Рудина, — вздохнул Гаврилов. — Вы не представляете, что она натворила…

Глава 17

Как обычно! Хоть пополам разорвись. В кабинет стоит очередь из пациентов, от меня ждёт помощи молодой парень, у которого уже начали проклёвываться серьёзные проблемы с сердцем. А тем временем в дневном стационаре опять что-то пошло не так. Удивлён только, что на этот раз проблема возникла из-за Марии Рудиной. До сегодняшнего дня она работала отлично.

— Давайте не будем обсуждать работу медсестры при пациенте, — настоял я. — Тогда временно меняемся. Я пойду разберусь с проблемой, а вы принимайте людей.

— Простите, пожалуйста, а как же я? — вмешался в наш разговор Никита Круглов. — Павел Андреевич, не в обиду вашему коллеге, но я бы хотел и дальше наблюдаться у вас. Всё-таки мы уже начали, и вы даже назвали диагноз…

Круглов прав. Но я и не думал его оставлять. Если Гаврилов узнает, что этот пациент пришёл от Анны Николаевны Шолоховой, это только лишний раз всё усложнит.

— Никита Алексеевич, а я вас бросать и не собираюсь. Пройдёмте за мной в дневной стационар, — предложил я. — Там я вас направлю на дополнительные обследования, а пока вы их проходите, я уже закончу со своими делами.

Может, в дневном стационаре его и оставлю. Но это маловероятно. Лечить атриовентрикулярную блокаду на нашем уровне — занятие практически бесполезное. Лекарственными средствами избавиться от этого недуга невозможно.

Суть заболевания в том, что импульс из одной части сердца в другую проводится урывками. Из-за этого предсердия и желудочки сокращаются неравномерно. А такой разлад приводит к нарушению кровообращения во всём организме. В том числе в головном мозге и в самом сердце.

Причём это отклонение в работе сердца может часто встречаться у людей любых возрастов. И у молодых, и у пожилых. Однако далеко не каждый чувствует себя так, как Никита Круглов. Атриовентрикулярная блокада делится на несколько степеней. А также бывает неполной и полной. На первых двух степенях пациенты вряд ли что-то почувствуют.

А вот на третьей нарушение работы сердца будет уже заметно выражено. И именно с такой проблемой обратился ко мне Круглов.

Повезло ещё, что блокада не полная. В противном случае он мог бы запросто потерять сознание ещё по пути в императорскую клинику.

В экстренной ситуации таким пациентам вводится атропин, чтобы увеличить количество сердечных сокращений и временно восстановить ритм, но в долгосрочной перспективе это бесполезно. Оптимальный вариант — ставить кардиостимулятор.

Можно было бы отправить Круглова к нашему кардиолекарю Миротворцеву, но… есть у меня ещё одна мысль. Всё-таки парень молодой. Возможно, эта блокада вылезла не просто так. Вполне может оказаться, что её появление спровоцировало другое заболевание.

Тогда и в кардиостимуляторе нет никакого смысла. Нужно сначала избавиться от первоисточника всех проблем. А дальше — наблюдать. Если я прав, то блокада исчезнет самостоятельно.

Я отправил пациента в дневной стационар, а сам задержался в кабинете, чтобы выяснить, что же натворила Мария Рудина.

— Не знаю, как с ней поступить, Павел Андреевич, — Евгений Кириллович принялся напряжённо шагать туда-сюда по моему кабинету. — Между прочим, ваш дворецкий, который от бронхиальной астмы лечится, сейчас чувствует себя ещё хуже. Это с ним она ошибку допустила. Вы пройдите к ней, сами всё поймёте! Мне кажется, нужно доложить об этом кому-то из руководства — чем, разумеется, займётесь вы. И потребовать новую медсестру! Эта слишком неопытная. Я не хочу садиться в тюрьму из-за неё. Она ведь так рано или поздно кого-нибудь прикончит!

Вот разошёлся! Но я его понимаю. Ситуация двойственная. С одной стороны, не хочется рисковать больными, как и собственной шкурой. Но с другой, Рудина может набраться опыта только в том случае, если останется работать. Ещё не факт, что это она виновата в произошедшем.

— Я разберусь и после этого свяжусь с вами, Евгений Кириллович, — пообещал я и направился в стационар.

Народу с утра почти не было. Всех, кто уже пришёл, Гаврилов успел распределить по палатам. Я быстро выбил направления на дополнительные анализы для Круглова и отправил его обследоваться, а затем прошёл в процедурный кабинет.

Мария, закрыв лицо руками, сидела в углу комнаты. Согнулась пополам и в целом создавала впечатление человека, у которого случилось непередаваемое горе.

— Мария, не вешать нос, — строго произнёс я. — Рассказывайте, что случилось?

— А Евгений Кириллович вам так ничего и не рассказал? — она убрала один палец, чтобы приоткрыть правый глаз. — Вы уже составляете на меня докладную, да?

— Пока что никто ничего не составляет. И господин Гаврилов умолчал о вашей ошибке. Хочу узнать от вас, во всех подробностях и предельно честно — что пошло не так?

— Я дала пациенту Кондратьеву не тот препарат, — призналась Мария Рудина. — Но я не знала, что ему нельзя его принимать. Он жаловался на повышенное давление. В итоге эти таблетки от давления вызвали у него новый приступ бронхиальной астмы. Сейчас ему уже гораздо лучше благодаря Евгению Кирилловичу. Но я понимаю, что могла убить пациента.

Так, а вот это уже интересно. Кажется, я догадываюсь, что она дала дворецкому. Правда, учитывая как Виктор Шолохов ведёт дела, всё ещё есть риск, что это очередная попытка убийства. Но я не думаю, что он стал бы снова лезть в клинику после того случая со стражником Григорьевым и Дубковым.

— И какой же препарат вы ему дали? — уточнил я.

— Вот этот, — она указала на открытый коробок с таблетками.

Как я и думал! Бета-адреноблокатор. Вещество, которое отключает рецепторы адреналина. Другими словами — не даёт сосудам сужаться под воздействием собственных гормонов. Вот только у этого препарата есть побочный эффект. Адреналин расширяет бронхи. А если перекрыть эти рецепторы, то бронхи, наоборот, сузятся.

Человек без заболеваний дыхательной системы не почувствует этих побочных эффектов. Но астматик или пациент с хронической обструктивной болезнью бронхов запросто может задохнуться от этих лекарств.

К этой группе относятся так хорошо известные гипертоникам «бисопролол», «метопролол», «пропранолол» и другие схожие препараты. От давления, ишемической болезни сердца и аритмий они помогают отлично!