Призрак Сомерсет-Парка. Страница 5

Грудь пронзила острая боль, но я лишь усмехнулась.

— Хорошей вам смены, — на прощанье сказала я.

Возле входа в участок нас поджидала черная карета. На двери золотой краской был нарисован вензель, бархатные занавески задернуты. Бывало ли в этом унылом лондонском переулке нечто столь же роскошное? Кто такой этот его господин?

Кучер помог мне подняться в карету. Следом вошел мистер Локхарт и с хриплым стоном опустился на сиденье рядом со мной. Обивка из темно-синего атласа с отделкой золотым шнуром была такая мягкая, что я боялась ее испортить. Над нашими головами горели медные лампы, отбрасывая приглушенный свет.

Щелкнул кнут, и мы тронулись.

— До побережья и Сомерсет-Парка полдня пути, — сообщил мне мистер Локхарт. Трость он прислонил к двери. — К полуночи доберемся.

— К полуночи? — Я никогда не выезжала за пределы Лондона.

Карета наехала на кочку, и трость качнулась ко мне. В свете лампы рубиновые глаза вспыхнули и подмигнули. И тут я отказалась от своего плана побега. Если у них такая роскошная карета, какое же великолепное тогда поместье? Дом Хартфордов был солидным, но, сдавалось мне, по сравнению с Сомерсет-Парком он просто пристройка для слуг. Чтобы накопить на билет на поезд, мне пришлось полгода давать спиритические сеансы. Столько же, а может и больше, я могу заработать за одну ночь.

Где-то в городе четыре раза прозвонили церковные колокола. Я представила, как мой поезд отправляется без меня. За окнами экипажа пролетали мрачные лондонские улицы. Ну и скатертью дорожка, подумала я.

Мистер Локхарт зевнул.

— Уверен, у вас множество вопросов, но мне лучше немного отдохнуть. — Он кашлянул напоследок и закрыл глаза.

Вот и славно, мне требовалось время, чтобы все спланировать. Я наблюдала, как поднимается и опускается его грудь. Вскоре он задышал ровно, как человек, который спит, словно убитый.

[2] Моя дорогая (фр.). Здесь и далее, если не указано иное, примечания переводчика.

Глава 3

Последний час с каждой милей экипаж трясло все сильнее, так что и мои косточки едва не грохотали. Сначала мне нравилось смотреть, как грязные дымоходы города сменяются широкими пастбищами. Но солнце закатилось, наступила темнота, и в застекленном окне кареты стало отражаться лишь мое собственное лицо. Казалось, экипаж вот-вот оторвется от земли и покатится прямо в ночное небо.

Зарядил дождь, забарабанив по крыше так громко, что разбудил мистера Локхарта. Тот сразу сел прямо.

— Приношу извинения, мисс Тиммонс, — сказал он, посмотрев на часы. — Хозяин из меня не слишком учтивый, верно?

— Я думала, вы мой поверенный, — отозвалась я, стараясь не задерживать взгляд на золотой цепочке, прикрепленной к часам.

Он усмехнулся, но тут же зашелся в кашле и прижал к губам носовой платок.

— Вижу, вы не прочь перейти к делу. Очень хорошо. Раз уж мы приближаемся к месту назначения, давайте-ка я расскажу вам, почему ваши услуги так отчаянно требуются в Сомерсете. Мой господин, мистер Пембертон, весьма достойный человек. К несчастью, полгода назад он потерял невесту. — Плечи мистера Локхарта поникли, а в голосе появились грустные нотки. — Она была молода, красива и влюблена. Он так и не сумел оправиться от горя. Каждый месяц он пишет письмо в полицию, затем я отправляюсь в путь, собственноручно доставляю послание и прошу возобновить расследование коронера.

— Расследование? Как она скончалась?

Мистер Локхарт побледнел.

— Обстоятельства ее смерти были весьма необычными, но улики оказались убедительны. Самоубийство.

Такого я не ожидала. Если коронер заключил, что это было самоубийство, непонятно, чем поможет взятка полиции.

— Полагаю, лорд Пембертон убежден в обратном.

Поверенный недоуменно поджал губы, но вскоре его черты смягчились.

— Нет, голубушка. Пембертон — это его фамилия, однако он унаследовал графский титул и стал лордом Чедвиком. — Мистер Локхарт откинулся на спинку сиденья. — Скажу лишь, что Сомерсет-Парк повидал немало трагедий. И все же последнее несчастье сделало его безутешного хозяина одержимым. Он отказывается дать своей невесте упокоиться с миром и сам уже стоит одной ногой в могиле, ведь все это высасывает из него жизнь.

Я кивнула, отлично зная, что такое безутешное горе. Мистер Локхарт продолжил:

— Мой господин не перестанет скорбеть, пока не поймет, что его дражайшая возлюбленная обрела покой. Я хочу, чтобы вы использовали весь свой дар, все свои трюки, подарили ему исцеление, которого он так жаждет, и прекратили его страдания.

Прозвучало столь романтично — можно было даже подумать, что я сделаю доброе дело. Но мне хотелось ясности.

— Вы просите меня устроить фальшивый спиритический сеанс, чтобы ваш господин поверил, будто я связалась с его усопшей невестой в загробном мире?

— А я взамен буду представлять вас в суде, — отозвался он с такой готовностью, что верилось с трудом. Я вспомнила ухмылку Ригби, и волосы у меня на загривке встали дыбом.

— Но ведь это надувательство, — заметила я. — Наверняка есть и менее изощренный способ облегчить его боль.

Мистер Локхарт пригладил бороду.

— Я испытываю подлинную муку, мисс Тиммонс. Я очень болен, очень. Все, чего я желаю, прежде чем покину этот мир, — это помочь моему господину найти покой. — Он смотрел на меня умоляющим взглядом, полным искреннего страдания; я подобного не ожидала и ощутила укол вины за то, что хотела побить старика его же собственной тростью.

Карета резко повернула, и что-то ударилось о стекло.

— Должно быть, мы съехали на подъездную аллею, — с тревожными нотками в голосе предположил мистер Локхарт, вглядываясь в темноту. — И напоследок вот еще что...

Его слова оборвал оглушительный раскат грома, и внезапно на карету обрушился ливень, капли которого застучали по крыше тысячей ботинок.

Кучер, должно быть, промок до нитки.

Наконец экипаж остановился. Я прильнула к окну, пристроив ладони к глазам козырьком, но в ночи ничего было не разглядеть.

Мистер Локхарт строго посмотрел на меня.

— Что бы вы ни услышали или ни увидели в Сомерсете, помните: лишь вы можете помочь моему господину обрести то, чего не купишь за деньги, — покой.

Не успела я попросить его объяснить подробнее, как дверь кареты открылась и внутрь хлынул поток воды. Снаружи стоял трясущийся от холода лакей, который держал зонтик. Земля содрогнулась от очередного раската грома. Я наступила в лужу и почувствовала, как вода просачивается сквозь задники изношенных ботинок.

Я вслепую зашагала вперед, склонив голову, чтобы защитить глаза от ветра. Тот подхватил зонтик и швырнул его назад, следом разразился удар молнии и озарил пространство впереди. На миг я подумала, что меня обманывает зрение, но вторая вспышка снова залила светом замок. Такой огромный, что не охватить взглядом. Окон на фасаде было больше, чем я могла сосчитать. Пара каменных львов охраняла подножие роскошной лестницы, что вела к исполинским парадным дверям — куда мы могли бы въехать прямо с каретой.

Мы с мистером Локхартом поспешили внутрь за промокшим лакеем. У порога нас приветствовал легким поклоном господин в безукоризненном костюме. Холл оказался больше гостиной мисс Крейн. Взгляд так и метался то к вазе, то к изваянию, то к позолоченной статуэтке. Это жилой дом или музей? Я прижала саквояж к груди из страха неловко повернуться и разбить какой-нибудь бесценный предмет искусства. Немного поодаль располагалась лестница, которая тянулась вверх, а на столбце у ее подножия был вырезан ангел.

Человек, которого я приняла за дворецкого, взял у мистера Локхарта пальто и цилиндр, обратившись к поверенному по имени.

— Ваше сообщение поступило час назад. Его светлость ожидает вас в кабинете. — Он кивком показал на дверной проем.

— Спасибо, Бромуэлл, — устало поблагодарил мистер Локхарт и повернулся ко мне. — Оставляю вас в надежных руках.