Побочный эффект. Страница 21

— И ты не представляешь, как мне противно об этом просить, Эдди. И как невыносимо выслушивать твои нравоучения. В такие мгновения я кажусь себе вторым сортом, женщиной из низшего сословия.

— Зачем ты так говоришь? — окончательно растерялся он.

— Но ведь так и есть. — Альбертина вздохнула. — Би-3 определяет, каким должен быть мир, а все остальные могут лишь просить.

— А что мы без твоей аппаратуры? Особенно без биочипов?

— И тем не менее я вынуждена тебя упрашивать, — заметила молодая женщина.

— Потому что твой проект незаконен.

— Во-первых, когда нас останавливали подобные мелочи? — Альбертина тихонько рассмеялась. У неё был мягкий, мелодичный смех. — Да, моя просьба незаконна, ну и что? Кстати, именно поэтому я и попросила организовать лабораторию в Москве. А во-вторых, будем откровенны — мой проект пока незаконен. — Она выделила голосом слово «пока». — Если он взлетит, во всех смыслах, проблем у нас не будет.

— А если не взлетит…

— Он просто не взлетит, — пожала плечами молодая женщина. — Мы уничтожим лабораторию, доктор Джеральд займётся другими исследованиями, а мы забудем о том, что пытались сделать. Или ты думаешь, что у нас с тобой возникнут хоть какие-то проблемы?

— Нет, конечно. — Как ни старался Эдмонд, он не мог представить ситуацию, при которой ему придётся отвечать за свои действия согласно действующему законодательству.

— Зато если мы добьёмся успеха, перед нами откроются грандиозные перспективы, — с жаром продолжила Альбертина. — Эдди, мне давно стало тесно на Земле. Я была везде, понимаешь, абсолютно везде! Я всё видела, всё знаю, всё испытала… Я хочу в космос, Эдди. Я всё посчитала: если начну проект сейчас, то сумею завершить его при жизни и увидеть своё имя в учебниках истории. Но для этого нужны люди, Эдди, мне нужны экипажи космических кораблей, нужны те, кто будет работать на орбите, полетит на Луну, к Марсу и поясу астероидов — для начала. Мы перепробовали все варианты, просчитали вероятности и уверены, что не можем доверить космический проект одним лишь нейросетям — он слишком сложен. Мне нужен экипаж, Эдди, нужны люди, спроектированные для работы в условиях невесомости и даже космического излучения. Нужны первопроходцы. И нужно много людей, потому что мне надоели краткосрочные вылазки на орбиту и Луну, и я хочу экспансию, хочу постоянно действующие станции, хочу начало промышленных разработок. Но люди — это самый дорогой груз в космосе, им нужен воздух, вода, продукты, системы жизнеобеспечения, вот я и подумала, что…

— Маленькие меньше потребляют, — закончил за неё Кравец.

— И ты их вырастишь, — улыбнулась Альбертина.

Спорить дальше Эдмонд посчитал излишним. Вместо этого он поинтересовался, не хочет ли Альбертина заглянуть в исследовательский центр, она ответила, что с удовольствием, и они, вдвоём, по-прежнему не позволяя сопровождающим приблизиться, направились к башне «General Genetics», спустились на минус третий этаж и зашли в рабочий кабинет, в котором их дожидался доктор Джеральд, один из ведущих специалистов корпорации в области прикладной генетики.

— Мистер Кравец! Мисс Донахью! Для меня огромная честь…

— Я знаю, Джеральд, я всё знаю, — махнул рукой Эдмонд, падая в кресло.

— Добрый день, доктор, рада встрече, — прощебетала Альбертина, усаживаясь рядом со спутником. — У нас не очень много времени, поэтому, пожалуйста, давайте перейдём к делу. Расскажите Эдди, что нас ждёт в ближайшем будущем.

— Конечно, мисс Донахью. — Джеральд прищурился.

Альбертина уверенно кивнула, словно говоря: «Без купюр, доктор, рассказывайте как есть», и учёный обратился к Кравецу:

— Проектирование образцов начнётся на стадии эмбриона, в который мы заложим все требуемые параметры, включая приспособленность к условиям невесомости и предельно допустимые размеры конечного продукта…

— А ничего, что вы растите… Гм… Людей, приспособленных для невесомости, на Земле?

— Мы продумали, как это сделать, — ответил Джеральд.

— Об этом можешь не беспокоиться, Эдди, — улыбнулась Альбертина. — «MechUnited» уже разработал необходимое оборудование. Оно будет своевременно изготовлено и доставлено сюда.

— Ну, допустим. — Кравец сделал жест рукой, дозволяя Джеральду продолжить.

— Для достижения максимальной скорости производства мы используем искусственную матку, что позволит нам сэкономить четыре месяца вынашивания. Полученные продукты будут помещены в капсулы Родена, где подвергнутся воздействию самых лучших стимуляторов. Как показывают эксперименты, мы ускорим рост клеток в пять раз. Год в капсуле Родена доведёт каждый продукт до размеров, соответствующих ребёнку пятилетнего возраста. После этого начнётся стадия естественного, так сказать, развития.

Джеральд потёр руки и вопросительно посмотрел на Кравеца. Кравец одобрительно кивнул. Ему не нравился проект, но срывать зло на своём учёном Эдмонд не собирался.

— Дальше десять лет подготовки в специальном центре, который уже строится, — негромко произнесла Альбертина, задумчиво разглядывая идеальный маникюр на правой руке. — И параллельно — разработка техники. К тому времени, когда продукты пройдут необходимое обучение и будут готовы к работе, на орбите появятся корабли следующего поколения и мы обнародуем стратегию настоящего выхода в космос. — Молодая женщина улыбнулась. — Мы откроем новую главу в истории цивилизации.

— Сколько… гм… продуктов тебе нужно? — поинтересовался Кравец.

— Я думала о двух сотнях. Для начала.

Эдмонд бросил взгляд на Джеральда, тот кивнул, показав, что для него это не проблема. На этом его роль была завершена и, повинуясь следующему взгляду Кравеца, доктор вышел из кабинета.

— Что скажешь?

— Амбициозно. — Эдмонд не льстил. Проект ему не нравился, но он отдавал себе отчёт в том, что Альбертина затеяла грандиозное предприятие.

— Спасибо, милый. Я рада, что ты мгновенно вычислил его главное достоинство.

— Не ожидал, что ты настолько романтична… —

Он усмехнулся. — Космос… — Ты ещё не знаешь, какая я.

— Что же касается главного достоинства проекта «Гигант», оно заключается в том, что обеспечит своим владельцам колоссальное преимущество, — задумчиво продолжил Кравец. — Космос сулит невероятные возможности.

— Иначе зачем всё это затевать? — тихо спросила Альбертина.

— А твоё главное достоинство в том, что если ты чего-то захочешь — ты это получаешь, чего бы это ни стоило.

Ей понравилось сказанное, но она захотела уточнить:

— Что из этого следует?

— Ты опасная и непредсказуемая.

— Нет, Эдди, ты сделал неправильный вывод. — Альбертина посмотрела Кравецу в глаза и мягко прикоснулась пальцами к его пухлой щеке. — Правильный вывод такой: лучше хотеть того же, что и я.

— Стать твоим конкурентом? — удивился он.

— Быть моим союзником, глупыш. — Она провела рукой по его щеке.

— Только союзником?

Её взгляд не изменился, он по-прежнему был полон тепла, и никто на свете не смог бы назвать это тепло искусственным.

— Я помню, что нам придётся обсудить этот вопрос. — Молодая женщина помолчала. — Но, прошу, не сейчас.

* * *

— Именно сейчас, — жёстко отрезал Уваров. — Надевай и не спорь!

Иван не ожидал, что Соломон окажется столь яростным противником бронежилетов и откажется от всех предложенных моделей, включая самый лёгкий, незаметный даже под футболкой. Причём отказался с самой идиотской, по мнению Уварова, формулировкой:

— Бронежилет в эпоху генофлекса? Айвен, да ты шутишь! В капсуле Родена меня залатают за пару часов!

— Всё верно, залатают, — не стал спорить Уваров. — Но сколько времени уходит на заживление лёгкого пулевого ранения? — Два-три часа.

— А они у нас будут?

— А в меня будут стрелять? — притворно удивился Соломон.

Однако Иван не принял шутки.

— А почему, по-твоему, я прошу надеть бронежилет?

Сказал так, что Терри задумался и следующую фразу произнёс без всякого притворства: