Академия Аркан (ЛП). Страница 73

Мне приходится собрать всю свою силу, чтобы сохранить на лице спокойствие. Я откидываюсь на спинку кресла, словно глубоко обдумываю его предложение.

— Мой король, — начинаю я мягко, — то, что я сделала с этой картой, — моя судьба. То, что я сегодня защищала вас, — поступок, на который пошёл бы любой ваш любящий подданный. Особенно тот, кто надеется однажды возродить клан. — Слова горькие, как желчь, и так же неприятны. Но я произношу их с каждой крупицей благодати, на которую способна, надеясь, что это окупится. — Служить вам — уже сама по себе награда.

— Какая скромность, — его глаза поблёскивают. — Но даже самые благочестивые и смиренные из нас имеют простые нужды. Скрытые желания.

Посмею ли я?.. Сердце колотится так громко, что он наверняка слышит. Не слишком ли дерзко просить прямо показать карты?

— Тогда, быть может… — я почтительно опускаю глаза. — Если это не слишком затруднит, могу ли я взглянуть на ещё одну карту вроде этой? У меня не было примера, когда я трудилась над своей, и я всё время боялась, что не дотяну до ваших стандартов. Но теперь, когда знаю, что она совершенна… когда увидела её красоту — взглянуть на другие было бы для меня величайшей наградой.

Молчание длится мучительные секунды. Наконец король двигается. Я медленно поднимаю взгляд, готовясь к любому исходу. Он расстёгивает первые пять пуговиц на своей рубахе. Под ней скрывается какой-то особый держатель для карт — механизм на четырёх цепях, охватывающих его торс. Вот о чём пыталась предупредить меня Юра.

— Отец… — начинает Равин.

Король поднимает ладонь, пресекающе. То, как он отмыкает устройство, похоже на вызов. Он демонстрирует мне весь механизм в открытую, показывает, как именно нужно повернуть шестерёнки, чтобы освободить переднюю защёлку.

Он настолько уверен, что его карты невозможно украсть, что позволяет мне видеть всё это.

Одну за другой он выкладывает четыре карты, что находятся в его распоряжении, вокруг моей: Смерть, Верховный Жрец, Суд и Умеренность. Сегодня его окружали трое закутанных Старших… И я невольно думаю: неужели четвёртая, Смерть, остался при дворе? Я содрогаюсь при мысли о том, на что способна именно эта карта.

Но местоположение Аркана Смерти меня сейчас не заботит. Я подаюсь вперёд, нависая над столом. Краем глаза замечаю, как Твино едва заметно меняется в позе.

— Можно? — я протягиваю ладонь.

Король делает приглашающий жест.

Одну за другой я поднимаю карты, поворачиваю их к свету, наклоняю так, чтобы Твино и его фотографическая память смогли уловить каждую линию узора. Он немедленно воспроизведёт их в эскизах, пока образ свеж в его голове, а потом мы сверим детали. И я приступлю к подделкам.

Положив карты на место, я слегка отстраняюсь и произношу простое, но искреннее:

— Благодарю вас.

— Нет, Клара, это я благодарю, — отвечает король Орикалис, собирая свои карты — вместе с моей.

***

В течение часа я снова оказываюсь на площади, выстроившись в ряд вместе с другими посвящёнными. Студенты стоят группами по своим домам и полукругом окружают нас, за ними — преподаватели. Впереди — королевская семья. А позади них — три главы департаментов, перемежающиеся с королями каждого из академических домов.

Король Орикалис выходит вперёд и обращается к ученикам Академии Аркан, а также к собравшейся знати и горожанам. Его голос звучит приветливо, слова полны доброжелательности — и всё же этот радостный тон контрастирует с лязгом металла прямо за нашими спинами: в воздухе витает уютный запах дровяного дыма, словно ложное чувство безопасности, пока в огне раскаляются клейма.

Когда он заканчивает, вперёд выходит Каэлис. И вид его приносит мне неожиданное облегчение.

— Жители Города Затмения, — его голос звучит твёрдо и ровно, — для нас было честью служить вам в этот день и показать наших великих арканистов в деле. Теперь начинается заключительное событие праздника Дня Всех Монет. Каждый студент Академии Аркан может одарить посвящённого монетой своего дома. Решение остаётся за ними. Посвящённый может получить более одной монеты. Но те, кто не получит ни одной, не имеют места в академии и будут Клеймены. — Каэлис отступает в сторону и жестом приглашает Короля Монет.

Церемония проста. Король Монет называет имя посвящённого, тот выходит вперёд. Иногда Король добавляет слова — от какого студента дома поступает монета или за какие заслуги. Монета вручается, символизируя право претендовать на вступление в дом после Испытаний Тройки Мечей. Посвящённый возвращается на своё место. И всё повторяется. Всего Дом Монет раздаёт десять символических жетонов, хотя мест всего шесть.

Следующими выступают Жезлы. Я понимаю: они идут от домов с наибольшим числом мест к тем, где их меньше всего. Жезлы тоже дают десять монет, но пять из них достаются тем, кто уже получил монеты в первом круге.

Теперь пятнадцать посвящённых имеют возможность подать заявку в дом. Пятеро могут выбирать между двумя. Наступает очередь Кубков.

— Сорза Спрингспарк, — в своём обычном лёгком тоне произносит Мирион.

Девушка сияет победоносной улыбкой и идёт за своей монетой.

— И, наконец, — продолжает он, — монета от меня, за сердце, непоколебимое в верности и долге, — Клара Редуин.

Я моргаю, недоумевая, и только потом двигаюсь вперёд.

— Разве ты не говорил, чтобы я не пыталась попасть в Дом Кубков? — шепчу я, пока он вкладывает монету в мою ладонь.

— Ты мне нравишься достаточно, чтобы я помог тебе задержаться здесь подольше, — он слегка усмехается, но выражение спадает с его лица, как только я отступаю.

Итак, нас четверо, включая меня. Это значит, что девятнадцать посвящённых теперь имеют шанс попасть в один из восемнадцати домов.

Наступает очередь Эмилии.

— Дом Мечей решил в этом году выдать лишь три монеты, — объявляет она.

Самый скупой из всех домов. Впрочем, неудивительно.

— Первая, от нашей Королевы, — Алор.

Между сёстрами возникает тёплая улыбка, когда Алор принимает монету своей забинтованной рукой. Я чувствую, как внутри меня слегка ослабевает напряжение, которое я испытывала к ним обеим. Они ведь просто… две сестры, которые хотят быть рядом любой ценой. Младшая, желающая идти по стопам старшей, и старшая, готовая на всё, чтобы защитить младшую.

Я не могу их за это винить. Даже если это пробуждает во мне ноющую тоску по моей собственной сестре… где бы она ни была.

— Вторая, от нашего Рыцаря, — Эза.

Невероятно.

Он улыбается Алор, поднимаясь за монетой с гордостью. Две монеты, два места… Но Эмилия сказала, что будет третья.

— Последняя — от меня. Для женщины, действовавшей со скоростью, храбростью и мастерством Меча. — Среди толпы её взгляд останавливается на мне.

О, Двадцать…

— Клара Редуин.

Шёпот, гораздо громче прежнего, наполняет площадь, пока я иду вперёд.

— Ты же не хочешь этого на самом деле, — шепчу я, когда Эмилия вкладывает монету в мою ладонь.

— Я хочу лишь лучшее. Не меньше. — Её глаза холодны, но справедливы, и я вспоминаю, почему именно она — Королева своего дома.

Двадцать один из двадцати четырёх посвящённых получили монеты. Остальные — вне игры. Я оглядываюсь, возвращаясь на место. Тяжесть осознания ложится на тех, кто так и не был выбран.

Выражение Лурен каменно, как в ночь, когда погибла Кел. Уголки её губ едва заметно поднимаются, словно она готова усмехнуться иронии происходящего. Будто снова видит предсказанное ею будущее, которого так боялась.

Нет…

— Посвящённые, не получившие монеты, прошу пройти к месту для Клеймения и назначения, — объявляет Каэлис. Никто не двигается. — Живо, — его слова трещат, как удар плети.

Нет.

Лурен поворачивается, чтобы уйти.

Я хватаю её за руку. Розовые глаза встречаются с моими.

— Возьми, — я вдавливаю монету Мириона в её ладонь.

— Клара? — её голос дрожит от непонимания, брови хмурятся.

— Это твоя. Сегодня тебя не Клеймят.