Академия Аркан (ЛП). Страница 72

Я выдыхаю свободнее.

Король Орикалис потирает висок правой рукой, словно всё это стало для него тяжким испытанием, хотя за весь бой он в буквальном смысле впервые пошевелил пальцем. Затем он медленно поворачивается ко мне. Эмилия отпускает меня и отходит, присоединяясь к группе рыцарей Клана Башни и запоздало прибывших Стеллисов — всего на минуту позже. Впереди шагает человек в полном латном доспехе. Возможно, она отстранилась, потому что чувствует: я уже держусь на ногах увереннее, теперь, когда поток магии больше не выкачивает силы.

А может, она просто не хочет оказаться рядом со мной в тот момент, когда король вынесет свой приговор.

Король нависает надо мной. Я знаю взгляд того, кто пытается запугать. Но в нём есть что-то такое, что почти… почти заставляет поверить. В глубине сознания распускается крошечная спираль страха. Он едва двигался за весь бой, и всё же кажется, что так было лучше. Будь король атакующим — это было бы сродни живому кошмару.

Его рука тянется ко мне, и на секунду я невольно готовлюсь к удару, хотя и не знаю, почему.

Огромная ладонь касается моей щеки — не пощёчина, а лёгкое похлопывание. Оно могло бы показаться отцовским, если бы не зловещая улыбка и тот же алчный блеск в глазах.

— Теперь ясно, что видит в тебе мой второй сын, — произносит он тихо, так, чтобы услышала только я. Хотя я подозреваю: Алор, приходящая в себя, уловила его слова тоже. Лея помогает ей перейти к Эмилии. — Идём, Клара Редуин, признанная наследница Клана Отшельника. Позволь мне выразить благодарность своим гостеприимством, чтобы ты могла оправиться в комфорте.

Король отступает, и мне остаётся лишь волочить ноги следом. По пути я широким жестом сгребаю оставшиеся карты со стола, едва встречаясь взглядом с Юрой. Судя по беглому осмотру, с ней всё в порядке. Она прижимает ладонь к груди и склоняет голову. Движение достаточно необычное, чтобы я поняла: это знак. Но что именно она хочет передать — ускользает от меня.

Глава 36

Мы направляемся в имение Равина, недалеко от главной площади. Атмосфера здесь разительно отличается от той ночи, когда проходил его вечер. Здание теперь выглядит куда более мрачным и серьёзным — на веранде нет больше весёлой толпы, все двери наглухо закрыты.

Я всё же не удерживаюсь и бормочу себе под нос:

— Есть ли у тебя сегодня почётные гости, принц?

Он издаёт едва слышный смешок, прекрасно понимая, на что я намекаю.

— Только ты.

Я склонна поверить ему, и это немного успокаивает. Не то чтобы внутри меня ждали лёгкие испытания, даже если Равин не станет играть в свои игры… Но последнее, чего мне хочется, — ещё больше неожиданностей.

Тяжёлые двери скрипят, распахиваясь, и нас встречают слуги в серебристо-серых одеждах.

Король Орикалис идёт впереди — целеустремлённо, но без спешки. Он отдаёт плащ слуге, и тот мгновенно уносит его прочь. Равин и Лея делают то же самое. Мой же плащ никто не предлагает принять. Что ж, и к лучшему. Внутри, кажется, даже холоднее, чем на улице.

— Попросите кухню приготовить лёгкие угощения. И чай для короля тоже, — произносит Лея своим сдержанным, ровным голосом. Слуга кивает и уходит. — Ваше величество, мой возлюбленный… — Два слова звучат почти одинаково — из чувства долга, и только. И я невольно задумываюсь, насколько глубоко она на самом деле заботится о принце. Не мне судить об их браке — моя собственная связь с Каэлисом тоже одна сплошная фикция. — Прошу позволения отойти и отвести Шторма в его вольер.

— Иди, — кивает король. Равин лишь слегка склоняет голову. С уважительным поклоном Лея уходит вглубь дома.

Затем король поворачивается к трём закутанным фигурам, что продолжают следовать за нами.

— Вы двое тоже можете удалиться.

Двое из троих выходят, направляясь к лестнице — той самой, по которой я убегала несколько недель назад. Мысли о Каэлисе всплывают сами собой, и я с усилием отгоняю их. Третий же остаётся при короле и сопровождает нас в гостиную. Судя по всему, это Суд. Я невольно думаю: спит ли этот человек в соседних покоях с королём — или и вовсе в одной постели? Я пытаюсь разглядеть его возраст, повадки, но это невозможно из-за огромного капюшона, скрывающего половину лица и утопающего в тени.

В камине уютно потрескивает огонь, отгоняя осенний холод, проникающий сквозь большие окна, выходящие в сад. Мягкие кресла с резными ножками расставлены полукругом вокруг низкого чайного столика.

— Садись, — скорее приказывает король, чем приглашает. Сам он опускается в самое большое кресло, расположенное справа от центра комнаты, откуда открывается вид на улицу через стеклянные двери веранды. Обе двери в комнату находятся слева от него, а за спиной — стена.

Я колеблюсь всего мгновение, потом выбираю кресло напротив. Оно позволяет видеть обе двери, ведущие вглубь дома, хотя спиной я оказываюсь к веранде. Это оставляет оба кресла рядом с королём свободными. Как и ожидалось, Равин занимает место по правую руку от отца, а Старший Аркан — слева, двигаясь бесшумно, словно ветер. «Протокол — это особый язык», — говорил мне однажды Твино. И я могу лишь надеяться, что достаточно владею им, чтобы показать: я готова быть равным игроком, встречать короля лицом к лицу — но при этом сохранять уважение.

Когда мы рассаживаемся, открывается вторая дверь, и входят двое слуг. Они держат головы склонёнными, но одного из них я узнала бы в любом обличье. Твино искусно скрывает хромоту. На нём нет и следа магии, чтобы не вызвать подозрений. Я задаюсь вопросом: какой обезболивающий настой или снадобье приготовили для него Юра и Рен, чтобы он смог исполнить эту роль?

Слуги ставят на стол два подноса — один с двумя чайниками и чашками, другой с закусками. Я замечаю: жидкость в чашке короля чуть другого оттенка, и налита она из отдельного чайника. Может, это просто редкий сорт чая, к которому он привык… А может, в этом кроется нечто большее, чего я пока не знаю. Затем слуги отступают к стене, склоняют головы — и превращаются скорее в мебель, чем в живых людей. Я вцепляюсь в подлокотники — атмосфера в комнате натягивается, словно струна.

Я знаю: Каэлис нарочно держится подальше. «Мой отец никогда не достанет карты, если я рядом», — сказал он. Но часть меня всё же желала бы, чтобы он был здесь.

— Не думаю, что нас ещё будут прерывать, — произносит король, указывая ладонью на центр стола.

— Простите меня за случившееся, — я достаю из кармана жакета карту, обёрнутую в чёрный шёлк. — Я боялась, что её может унести ветром, повредить или уничтожить. Инстинкт защитить взял верх.

— Эти карты становятся куда большим, чем просто бумагой и чернилами, когда завершаются, — отвечает он без раздражения, и я с надеждой думаю, что мне удалось избежать его гнева.

Я кладу карту на стол и разворачиваю. Кремовый пергамент с золотым сиянием резко контрастирует с чёрным мрамором столешницы. Король и вправду чувствует себя здесь в безопасности, ведь он не кидается к ней немедленно. Напротив, его безмолвное спокойствие затягивается настолько, что я уже начинаю бояться: а вдруг с картой что-то не так? Но в конце концов на его лице вновь проступает та самая улыбка, что и раньше.

— Итак, Клара Редуин, — произносит король Орикалис, — ты усердно трудилась ради меня, сегодня достойно сражалась и вручила мне этот бесценный дар. Полагаю, будет правильно и подобающе, как великодушному правителю, даровать тебе награду, чтобы показать глубину моей благодарности за твою службу. — Он протягивает руку, словно в ней уже покоится сама карта Мира. — Скажи, чего ты желаешь? Назови — и если это в пределах моей власти, оно будет твоим.

Холод пробегает по моему телу, хотя я всё ещё закутана в плащ и шарф. По коже проходит дрожь, словно шёпот. Голова кружится, будто я перебрала с пряным вином. В пределах его власти… Буквально всё подвластно ему. Но я сомневаюсь, что он и вправду отдаст мне любую прихоть. Здесь никогда ничего не бывает так просто… и уж тем более не даётся даром — не в Орикалисе.