Академия Аркан (ЛП). Страница 49

— Ты не причастен к её исчезновению?

— Нет. Клянусь.

Я всё равно не уверена, что могу ему верить. Почему бы ему не солгать? Он знает, насколько Арина важна для меня. И если бы он действительно что-то сделал — он бы не признался. Ведь тогда я бы перестала сотрудничать. А это означает… что спрашивать напрямую о маме — бессмысленно.

Но если я буду рядом, я смогу продолжать своё собственное расследование. Как я сказала Сайласу: используй их. Корона видит нас как инструменты. Значит, играем по тем же правилам.

Если Каэлис говорит правду — он призовёт Мир, чтобы построить новый порядок. Это — минимум. Но, если повезёт, я узнаю правду о смерти матери. Найду Арину. И украду Мир для себя.

Вот это будет настоящая победа.

— Значит, ты поможешь мне? — спрашивает Каэлис, поднимая бровь. — Без сопротивления. Без игр. Работаем как команда?

— Хорошо, — говорю я нехотя. Напоминая себе снова и снова: это просто средство. Не цель.

— Прекрасно. — Каэлис отталкивается от пьедестала, и его руки скользят прочь. Они больше не обрамляют меня, и я вдруг понимаю, насколько холодна эта пещера… и насколько тёплым был он. Он ещё раз обводит меня взглядом, но теперь в его лице что-то меняется. Взгляд становится чуть задумчивее. Почти… искренним.

— А теперь… найдём тебе что-нибудь поесть.

— Что? — Его перемена в настроении застала меня врасплох.

— Ты всё ещё выглядишь так, будто тебя сдует первым же ветром, — говорит он. Кажется, он и правда поверил во всё, что я сказала, и воспринимает нас как партнёров. — Я предпочитаю женщин поупитаннее.

— Меня не волнует, каких женщин ты предпочитаешь.

— А вот взгляд у тебя сейчас говорил обратное, — ухмыляется он, и я тут же хмурюсь. Каэлис выжидает, пока я раскрою рот, собираясь отпарировать, и перебивает: — К тому же, ты не сможешь доказать всем, насколько ты талантлива, если упадёшь в обморок в первую же неделю. А я знаю, что ты пропустила ужин.

Значит, он искал меня в главном зале?

— Пойдём. Поешь ранний завтрак, а потом немного отдохнёшь перед утренними занятиями. Нам предстоит много работы, тебе и мне. Но я не допущу, чтобы ты снова страдала в процессе.

— Неужели его высочеству недостаточно того, сколько я уже натерпелась? — привычная горечь охотно возвращается в голос.

Выражение лица Каэлиса гаснет, становится серьёзным. Его пальцы чуть дёргаются, будто он сдерживается, чтобы не сжать их в кулаки. В глазах — ярость. Но не ко мне… Тогда к кому?

Кто заставил меня страдать… кроме него самого?

— Я думал, мы это уже прошли, — бормочет он.

— Ты не можешь вымести из моей жизни целый год Халазара парой фраз.

— Я никогда не хотел, чтобы ты страдала. Если бы я мог вытащить тебя раньше — я бы это сделал. Но я не мог рисковать до Фестиваля Огня. Одного обручения было бы недостаточно. Тебе нужна была защита Академии — сначала как Посвящённой, потом как студентки.

И снова — я почти верю. Если уж мы теперь работаем вместе, то, может быть, я хочу поверить, что не заключаю сделку с врагом. Но нельзя позволить ему взять верх. Он и так уже слишком глубоко проник под кожу всего за один разговор.

— Клара…

— Я хочу уйти, — твёрдо говорю я. Может, я и его неохотная союзница… но уж точно не его ручная зверушка. — Покажи мне дорогу обратно к общежитию.

К моему удивлению, Каэлис подчиняется. Он сопровождает меня по подземным переходам до точки, за которую сам не идёт. Там объясняет, куда свернуть, и, наклонив голову с уважением, оставляет меня. В ушах звенит от тишины. И от ощущения, что за его глазами всё ещё осталось слишком многое несказанным.

Как только я снова ориентируюсь в пространстве, направляюсь вовсе не к общежитию — а в библиотеку. В предрассветные часы она пуста, но лампы всё ещё горят. Я начинаю поиски любого упоминания о Мире. Мамины сказки звучат в голове, пока я грызу печенье от Юры — вместо ужина, который так и не состоялся.

Мир… Он способен на всё. Исправить всё.

Всё пошло под откос после смерти мамы. Мы с Ариной жили на улице. Дрались. Воровали. Нарушали почти все законы. Стали одержимы идеей найти её убийцу. Но теперь… С Миром… я могла бы вернуть маму. И если бы она была рядом — я точно знаю, всё бы снова стало понятным.

Эта мысль не отпускает меня до самого рассвета. А потом я, в полусне, плетусь на занятия.

Глава 26

Вадуин Торнброу, главный преподаватель по управлению магией, неторопливо проходит по центру своего класса. Руки сцеплены за спиной. Одним своим присутствием он навевает молчание. А его взгляд, острый, как клинок рапиры, разрезает комнату.

Он прекрасно знает, что делает. Мы сидим кольцом вокруг него — без парт; я устроилась в кресле свободнее остальных. Позволяю ему осматривать нас, не дрогнув под его оценивающим взглядом. В каком-то смысле он напоминает мне Бристару. Я слышала, как другие студенты обсуждали, что он работает в академии всего второй год. И теперь мне любопытно — не компенсирует ли он этой напускной внушительностью то, что кто-то может считать его недостаточно заслуживающим своего поста.

Это моё уже четвёртое занятие с ним. И сегодня — первый день, когда он, похоже, готов отойти от одной лишь теории управления. Даже странно осознавать, что уже прошло две недели. Ритм занятий завораживает своей однообразностью, я втягиваюсь в него. Притворяясь обычной посвящённой ради прикрытия, я сама начинаю чувствовать себя именно ею — ничем большим.

— Управление магией — это не просто навык, — начинает Вадуин, его голос глубокий, наполненный резонансом. — Это связь с вашими картами. Вы вызываете нужные карты из своей колоды, полагаясь только на чувства — на свою силу, откликающуюся на то, что заключено в бумаге.

— Чернильная работа — это обуздание первозданных стихий в чернилах и на пергаменте.

— Чтение карт — это подчинение судьбам, направляющим вашу руку.

— А управление картами — это акт превращения скрытой силы этого мира в свою собственную — без колебаний и вопросов.

Похоже, в академии не только у Каэлиса склонность к театральности.

— Я видел, как каждый из вас пытался управлять картами на Фестивале Огня. И должен сказать: все вы недостаточны, — он медленно разворачивается, не обойдя вниманием ни одного. Включая меня — что я воспринимаю с лёгким раздражением. — День Монет наступит прежде, чем вы успеете заметить. Возможно, некоторым из вас удастся получить монету или две от домов, не специализирующихся на управлении, если вы проявите себя в чтении или чернильной работе. Но избежать Испытания Трёх Мечей невозможно. Одним из испытаний будет поединок. Посвящённые будут сражаться друг с другом. А значит, пройти испытание по управлению смогут только половина из всех.

При слове поединок глаза Эзы метнулись ко мне. Я не отвожу взгляд. Пальцы скользят по небольшой стопке карт у меня на коленях — они ждали нас на каждом кресле при входе: Туз, Двойка и Тройка каждой из младших аркан. Я сразу узнала их на ощупь.

— Начнём с практики вызова карт из колоды, — продолжает Вадуин. Эза первым возвращает взгляд к преподавателю, и я делаю это только тогда, когда Эза отворачивается от меня. — Держите колоду перед собой.

Послушно все посвящённые — и я в том числе — уравновешивают стопку карт на раскрытой ладони.

— Туз Кубков, — произносит Вадуин.

Студенты сосредотачиваются, бормочут себе под нос, хмурят брови. Некоторые выглядят так, будто их желудки скрутило узлом. Рты у некоторых искажены в выражении, которое легко принять за боль.

Я поднимаю правую руку и, легким движением пальцев, приподнимаю Туза — он зависает в воздухе над колодой.

— Редуин, — взгляд Вадуина останавливается исключительно на мне. — Без движения.

— Простите? — Я отпускаю концентрацию, позволяя Тузу опуститься обратно на колоду.

Вадуин приближается медленно, глядя на меня сверху вниз.

— Вызови карту без движения. Двойка Мечей.

— А какая разница, призову я карту с движением или без? — спрашиваю я, в то время как остальные уже углубились в колоды. Или делают вид, что углубились. Мой вопрос заставляет их бросать на меня взгляды из-под чёлок и ресниц.