4 месяца (ЛП). Страница 25

— А вот и наша еда, — сказал я ей, подбородком указав на приближающихся двух официантов, поскольку в этом заведении не любят пользоваться подносами, а мы заказали достаточно для футбольной команды, и оба могли уплетать еду так, как большинство других людей могли только мечтать. Мне повезло с быстрым метаболизмом. Кларк призналась, что если она не занималась боевыми искусствами с определенной регулярностью, то «полнела». Я сдержал комментарий о том, что, по моему мнению, она хорошо выглядит «пополневшей», решив, что это прозвучит как переход к другим темам о телах. Ее, моем, нашем в частности.

У нас еще будет время поговорить об этом позже. Судя по всему, нам еще предстояло проделать кое-какую работу по наблюдению, чтобы проникнуть внутрь. Кларк, судя по ее записной книжке, которую я просматривал, пока она запихивала в рот половинку французского тоста, проделала отличную работу, подробно описав мужчин и их женщин, их симпатии, антипатии, жизнь.

Например, племянник Эдипа Кайя, который выступал в роли его второго помощника, был бесстыдным ловеласом и распутником, который время от времени распускал язык с женщинами, на которых пытался произвести впечатление своим преступным образом жизни и бутылками вина за двести долларов.

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы преследовать Эмре? — спросил я, жалея, что у меня нет ноутбука, чтобы я мог немного покопаться о нем в Интернете.

— Но я не хочу Эмре, — возразила она, подняв вилку, полную опрокинутых котлет, на полпути к губам.

— Нет, но ты сама отметила, что у него развязывается язык с хорошенькими женщинами, и он хвастается всякой ерундой. Возможно, это могло бы дать нам достаточно информации, чтобы найти подход к Эдипу Кайе. Раз уж ему больше не на кого опереться. И ему приходится бывать в разных местах. У него должны быть интересы. Должен быть способ поймать его на чем-то незаконном. Возможно, Эмре мог бы стать способом узнать больше об этих вещах.

— Итак… мы находим красивую женщину, одеваем ее в облегающее платье, даем ей несколько советов, отправляем ее в один из клубов, которые ему нравятся, а затем просим ее рассказать нам все, что она знает. За определенную цену.

— Или мы пропустим часть с ценой, — предложил я, не потому что я был особенно экономным — никто, кто видел, сколько я трачу на еду на вынос и компьютеры, которые я выбрасываю после каждого дела в год, даже не подумал бы об этом, — а потому что среднестатистический человек просто не разбирается в таких вещах. Они нервничают, задают слишком много вопросов, слишком много ведут. Все это выглядело фальшиво.

— Я очень сомневаюсь, что кто-то захочет сделать что-то подобное — с очень опасным мужчиной, я бы добавила, — сказала она мне, ссылаясь на несколько раз, когда его привлекали за грубое обращение с некоторыми женщинами. — Бесплатно. Даже какой-нибудь чертов воин справедливости не был бы настолько глуп.

— Я предлагал одеть тебя в обтягивающее платье и отправить туда, — сказал я ей, покачав головой.

— Девушки, которые его привлекают…

— Так что мы накрасим глаза и губы, распылим много духов. Ты впишешься в образ.

— Они как бы придают пикантности, не так ли? — размышляла она, размазывая яйца по тарелке, а затем потянулась за кетчупом и намазала его. — Может быть, мне стоит воздержаться от жира и сахара, если я собираюсь сделать из себя что-то стройное.

Обычно люди, которые пытались использовать извращенную версию герундирования, сводили меня с ума. Почему-то меня не так сильно беспокоило, когда это делала Кларк.

— Похоже, он предпочитает более очевидный тип женщин, — согласился я. Это был не мой типаж, но у всех остальных свои вкусы. И это хорошо, подумал я.

— Тогда мне нужно сходить в торговый центр, — сказала она мне, на секунду подняв на меня глаза, и тут же расплылась в улыбке. — Ты выглядишь так, будто у тебя камень в почках, — сказала она мне, легким, воздушным голосом. — Я никогда не говорила, что ты должен пойти со мной в торговый центр.

Я ненавидел ходить по торговым центрам. Магазинам в частности. Они были слишком яркими, слишком шумными, слишком оживленными. Полные сильных запахов, назойливых людей и слишком многих вещей, которые нужно было воспринимать одновременно. Это было перегрузкой для моей системы. Это вызывало у меня зуд, возбуждение. Я едва успевал схватить то, что мне было нужно, и выйти, прежде чем на руке появлялись кровавые следы. Я никогда не мог понять, как кому-то может нравиться ходить по магазинам, проводить день, перепрыгивая из одного в другой. Для меня это было похоже на пытку.

— Я ненавижу магазины.

— Слишком много чувств накатывает, да? — спросила она, что-то в ее тоне заставило мою голову слегка наклониться в сторону. Это было почти предположение. Но на основании чего?

— А… да.

— Что ж, — сказала она, тон внезапно стал беззаботным. Как будто она уловила мое замешательство, мое внутреннее сомнение, желание двигаться дальше. — Ты мог бы немного понаблюдать за мной, пока я хожу по магазинам. Может быть, ты заметишь то, что я пропустила. Тогда я смогу купить все эти черные тени для век, красную помаду, накладные ресницы и резкие духи, не мучая тебя.

Таков был план на этот день.

Мы обменялись номерами телефонов.

Я высадил ее возле фуд-корта — ведь это была Кларк, в конце концов.

Я сидел, как придурок, и смотрел, как она уходит, в этих своих вечно коротких шортах, выставляющих ее ноги на всеобщее обозрение. Словно почувствовав мой взгляд, она повернула голову через мое плечо, одарив меня злобной ухмылкой и покачивая попкой. Пойманный, я опустил голову, задаваясь вопросом, как, черт возьми, мы собираемся продолжать это дело, пока она работает на меня, без того, чтобы я не выставил себя полным идиотом.

Думаю, мы еще увидим.

***

Шесть часов спустя — ей каким-то образом удалось провести целых шесть часов в моем личном аду — я получил сообщение с просьбой поторопиться, пока не похолодало, с фотографией трех столиков в фуд -корте, сдвинутых вместе и полностью покрытых кусочками еды из всех ресторанов, которые там можно было найти.

В фуд-корте по-прежнему было многолюдно, шумно и оживленно. Но это было близко к выходу. И в мире не было ничего другого, что так мотивировало бы меня, как еда.

— Ты слишком долго возился. Мне пришлось съесть твое тако. Иначе оно бы размокло! — сказала она мне, хотя я ничего не сказал о том, что расстроен этим фактом.

— Это было вкусно?

— Оно было жирным. Что странно, потому что ничего в тако не требует масла. Но я, к счастью, люблю масло. Не знаю, как насчет моих артерий, но мы все еще… относительно молоды.

— Интересный первый выбор, — сказала она мне, когда я потянулся за вафельной картошкой фри. — Ты узнал что-нибудь полезное об Эмре?

— Он будет в «Тишине» сегодня вечером.

— О, так… мы делаем это сегодня вечером? — спросила она, опуская вилку в свою лапшу, двигая ногами и ерзая на своем месте. Мне не нужно было уметь читать язык тела, чтобы понять, что ей не по себе.

— Беспокоишься? — спросил я.

— Ты когда-нибудь работал… под прикрытием?

— Раз или два. Но я понимаю, что для нас с тобой это разные вещи.

— Думаю, некоторые люди могут назвать это сексизмом.

— Но?

— Но… Я думаю, это реальность. Даже если я ненавижу это.

— Ну, ты не единственная, кто любит ходить по магазинам, — сказал я ей, потянувшись в карман. — Хотя я делаю покупки в интернете, — добавил я, протягивая ей браслет и наблюдая, как она перевернула его в руке, прищурив брови.

— Что это? Он выглядит как фитнес-браслет.

— Это потому, что он и должен так выглядеть. Это беспроводное подслушивающее устройство. Ты там будешь не одна. Я буду держать ухо востро. Если покажется, что дела идут неважно, я зайду.

— В смысле зайдешь? Ты не можешь просто войти и схватить меня. Я предполагаю , что он не часто ходит один. Там могут быть его приятели.

— Тогда я разыграю карту ревнивого бойфренда. Устрою сцену. Чтобы нас выгнали. А потом мы сдадим его.