Попав в Рим (ЛП). Страница 47

Не зная, что сказать, я кладу свою руку на его и слегка сжимаю. Ной опускает взгляд, и его кулак разжимается. Я вижу, как часть этой боли отпускает его.

— В любом случае, так было лучше. В конце концов, Мерритт мне не подходила. Даже в начале, если честно.

В этой истории есть что-то еще. Я помню, как Жанин в закусочной говорила, что Ною изменили, но сейчас не время поднимать эту тему. Кажется, это было бы лишним.

— Спасибо, что рассказал мне, – искренне говорю я. — Так это с ней ты так часто приходишь обедать?

— Да. Мы с сестрами дежурим по очереди, чтобы у неё почти каждый день кто-то был. А Мэйбл приходит почти каждым вечером. Летом график получается равномерный, но когда начинается учебный год, Эмили и Мэдисон не могут приезжать днём, так что Энни и я бываем здесь чаще.

Он кивает в сторону здания.

— Персонал здесь просто прекрасно относится к моей бабушке. Но…мы всё равно хотим быть уверены, что с ней всё в порядке. Что она не чувствует себя одинокой.

Мне так много хочется сказать прямо сейчас. Вообще-то, мне хочется перелезть через сиденье, обнять его и крепко прижать к себе. Но я знаю, что Ной такого не хочет. Он не из сентиментальных. И думаю, если начать восхищаться им и говорить, какой он замечательный, это только разозлит его.

— Я рада. Хорошо, что у неё есть вы, – отвечаю я, с нежной улыбкой глядя ему в глаза и стараясь избежать даже намёка на «жалостливый взгляд».

— Если хочешь, я бы хотел, чтобы ты зашла и познакомилась с ней. Но ты должна понимать, что она не всегда живёт в настоящем. И для неё лучше, если мы не будем поправлять её, когда она в чём-то ошибается. Я стараюсь просто быть с ней в том времени или месте, где она сейчас.

— Я буду следовать твоему примеру, – говорю я, надеясь успокоить его и показать, что он может доверить мне свою бабушку.

Он улыбается напряжённо, и кажется, он хочет добавить ещё кучу инструкций и предостережений, но вместо этого просто открывает дверь грузовика и выходит. Я следую за ним, и мы идём рядом к стеклянным дверям учреждения. Мне так хочется взять его за руку, но я сцепляю свои за спиной.

Мы останавливаемся у стойки администратора, и Ной тепло улыбается женщине в медицинской одежде.

— Привет, Мэри, – говорит он, берёт ручку со стойки и вписывает наши имена в журнал посещений.

Ной и Амелия.

Рядом. Его красивым почерком.

Меня на секунду посещает мысль: а заметят ли, если я украду этот листок на выходе, чтобы сохранить его как память на всю оставшуюся жизнь?

— Ной! Я как раз думала, когда ты сегодня появишься. – Её взгляд скользит ко мне, и глаза округляются. Наверное, мне стоило надеть его кепку, но я совсем забыла. — У тебя сегодня…друг с тобой, – говорит она, превращаясь в остолбеневшего зомби.

Я знаю этот взгляд. Это взгляд фанатки, и я боюсь, что это сразу же создаст Ною проблемы. Он пожалеет, что привёл меня, и наш хрупкий пузырь доверия лопнет. Конец.

— Да, – тихо отвечает он, слегка наклоняясь к стойке и понижая голос ещё больше. — Но мы будем благодарны, если ты никому не расскажешь, что она здесь. Для моей бабушки будет не очень хорошо, если в её комнате внезапно соберётся толпа медперсонала.

Он подмигивает Мэри, и…ого. Ну надо же. Это срабатывает.

Мэри переводит взгляд обратно на Ноя, и её фанатский восторг исчезает так же быстро, как появился.

— Конечно. Проходите к ней. Она сегодня в отличном настроении и очень бодрая.

— Рад это слышать. Спасибо, Мэри.

Пока мы идём по коридору, Ной останавливается и разговаривает не меньше чем с двадцатью людьми. Все пожилые дамы обожают его. Он часто наклоняется, чтобы они могли потрепать его по щеке. Раздаёт объятия, как конфеты на Хэллоуин.

Здесь он такой…мягкий. Нежный и заботливый ко всем этим людям, которым так нужны и то, и другое. Ной умеет заботиться о других с такой естественностью. И от этого осознания моё сердце будто ныряет с самой высокой вышки прямо в глубочайшую часть океана чувств.

Наконец мы доходим до двери его бабушки, оба пропахшие как минимум двадцатью разными духами. Я смеюсь, увидев след красной помады на щеке Ноя, и стираю его. Он слегка закатывает глаза, словно прощает этим старушкам что угодно.

— Однажды, когда я наклонился, восьмидесятилетняя бабушка ущипнула меня за задницу.

Я хохочу и преувеличенно оглядываюсь на упомянутые «булочки».

— Не могу её винить. У тебя отличная задница.

— Прекрати, – он стонет, затем стучит в дверь и открывает её.

Он бросает на меня быстрый взгляд через плечо, и я вижу в его глазах колебание. Он переживает, показывая мне эту часть своей жизни.

Я улыбаюсь и делаю пальцами «щипцы», направляя их в сторону его задницы, чтобы он шёл дальше.

Он хватает меня за запястье, прежде чем мои пальцы успевают коснуться его щеки, а затем опускает руку, чтобы сжать мои пальцы. У меня кружится голова от этой эмоциональной связи. Это как-то более интимно, чем тот поцелуй на озере.

Он заводит меня в залитую солнцем комнату. Мы проходим мимо стены с фотографиями, на которых Ной и его сёстры запечатлены на всех этапах своей жизни. Я хочу задержаться и посмотреть на каждую из них, но Ной подводит меня к милой маленькой женщине, сидящей в кресле и смотрящей в огромное панорамное окно на сад.

— Ну, привет, дорогая, – говорит Ной, и от его мягкого, как масло, голоса у меня внутри всё тает.

Его бабушка – Сильви – смотрит на него, и видно, что сначала она не знает, что и думать, но пытается понять. У неё короткие седые волосы, завитые в очаровательные локоны, как любят делать многие пожилые дамы, и фарфоровая кожа, такая тонкая, что кажется почти прозрачной. Но на Сильви нет спортивного костюма. Ни за что. Очевидно, что эта женщина – настоящая южная красавица, какой она всегда была. На её тонкой шее висит нитка жемчуга, а на ней ярко-розовый кардиган и красивые чёрные льняные капри.

— Ну, да, привет… – добродушно говорит она, слегка нахмурив брови. Очевидно, что она понятия не имеет, кто такой Ной, и моё сердце сжимается от жалости к нему.

Он не ждёт, пока она задаст вопросы. Он притягивает меня к себе и обнимает, как будто я принадлежу ему.

— Прости, что опоздал на наш обычный обед, – говорит он с лучезарной улыбкой. — Надеюсь, ты не против, но сегодня я не один. Миссис Уокер, это моя подруга Амелия. Амелия, это Сильви Уокер. Эта милая леди любезно обедает со мной несколько раз в неделю, чтобы составить мне компанию.

Я знаю, что он объясняет это Сильви, а не мне.

— Так приятно с вами познакомиться, миссис Уокер. Вы не против, если я останусь и помешаю вашему обеду?

Глаза Сильви – зелёные, как у Ноя, но более туманного оттенка, чем у него, – немного нервно перебегают с одного на другого.

— Конечно…вы двое, проходите и присаживайтесь. Но предупреждаю, я не смогу долго вас развлекать. Мой внук и внучки скоро вернутся из школы, и мне нужно закончить печь для них печенье. – Она подмигивает мне. — Потому что всем малышам время от времени нужно печенье, когда они возвращаются домой после учёбы.

Пальцы Ноя слегка сжимают мое плечо, а затем он отпускает меня, жестом приглашая сесть на стул рядом с ним.

— Счастливые дети, – говорит он со смешком. — Я люблю печенье.

Ее глаза сияют, и удивительно наблюдать, как хорошо Ной ее знает. Как сразу же обезоружить ее и развеять ее беспокойство.

— Ну, а теперь ты согласна? Я сама больше люблю выпечку. Но время от времени я люблю вкусное печенье. Я готовлю их только потому, что мой внук не любит пироги, маленький негодник, – она улыбается, и я вижу в её воспоминаниях, как сильно она любила Ноя в детстве. Она всё ещё любит его…просто по-другому.

Если ему и больно от того, что она не понимает, что он её внук, он этого не показывает. Он закидывает ногу на ногу и смотрит на меня.

— А ты, Амелия? Ты любишь печенье или пироги?

Я изображаю преувеличенно задумчивый вид, прежде чем ухмыльнуться.