Попав в Рим (ЛП). Страница 45

— Хорошо. Я рад. – Он звучит искренне. Потому что он искренний. — Может, после этого перерыва ты снова полюбишь свою карьеру.

— Так и Мэйбл сказала.

— А она никогда не ошибается. По крайней мере, так хочет всех убедить. – Он ухмыляется и снова копается в коробке, доставая мерзкого, извивающегося мокрого червя – и это на 100% как ушат холодной воды для интимной атмосферы. И к лучшему. Так надо. — Ну что, будешь сама насаживать наживку?

— Я слабачка, если откажусь?

— Безусловно.

Я делаю задумчивое лицо, прежде чем ответить.

— Похоже, меня это устраивает.

— Как знаешь, но многое теряешь.

Я смеюсь и толкаю его плечом.

— Ну конечно, это твое представление о веселье.

— И что это должно означать? – спрашивает он, но по тону сразу ясно, что он играет.

— Ты просто не похож на того, кто гоняется за развлечениями. Так что что-то спокойное и умиротворённое вроде этого – вот твой вариант веселья.

— Я очень веселый, – говорит он невозмутимо. — Забудь про Мистера Гостеприимство. Все остальные зовут меня Мистером Весельем. Ты просто ещё не успела это услышать.

— Мм-хм. Конечно.

Он приподнимает бровь, уголки его пухлых губ приподнимаются.

— Хочешь, я докажу?

— Да, – твердо киваю я и тут же приходится сдувать чёлку с глаз. — Я бы даже заплатила хорошие деньги, чтобы на это посмотреть.

— Ну, тебе повезло. Сегодня это бесплатно. – Ной ставит удочки и быстро вскакивает на ноги. Я хмурюсь, глядя на него, когда он протягивает руку, чтобы помочь мне подняться. Моя ладонь скользит в его, и сердце бешено колотится. Он подтягивает меня, пока мы не оказываемся почти грудь к груди. Я смотрю на него в ожидании. — Ну что, Мистер Веселье. Что будет?

Я заворожённо наблюдаю, как его лицо озаряется широкой улыбкой, уголки глаз прищуриваются. Затем он мягко кладёт руку мне на живот, и я вздрагиваю – что оказывается идеальным моментом, потому что в следующую секунду он сталкивает меня с причала прямо в воду.

Глава двадцать седьмая

Амелия

Я выныриваю из воды в полном недоумении. Ной толкнул меня в воду. Сделав глоток воздуха, я уставилась на него: он стоит на пирсе, гордый собой, прищурив глаза, с руками на бедрах – и с ухмылкой во весь рот.

Я, барахтаясь в воде, откидываю мокрые волосы с лица и тычу в него пальцем:.

— А если бы я не умела плавать?

— Но ты умеешь.

— Ты же этого не знал!

Он отмазывается.

— Я бы тебя спас. В школе я был спасателем.

Конечно же был. Надежный, как швейцарские часы. И, держу пари, в тех красных плавках он выглядел потрясающе.

— Надеюсь, ты понимаешь, что теперь у тебя проблемы? Вот только я… – угроза застревает у меня в горле, когда я вижу, как он хватает рубашку и стягивает её через голову.

— Э-э…Что ты делаешь? – спрашиваю я, шокированная видом его загорелого, рельефного торса, так внезапно оказавшегося на экране. Как же мне хочется оказаться на том пирсе и провести пальцами по его бронзовой коже! Сначала я нежно коснусь татуировки на ребрах – в ней есть что-то такое, что требует благоговения. А потом исследую каждый сантиметр. (Потому что в этой фантазии между нами нет барьеров, и я его девушка, которую он безумно любит.)

Но, видимо, Ной хочет показать мне еще больше. Он озорно ухмыляется, расстегивает джинсы и стягивает их, оставаясь в черных боксерах.

— Ныряю. А на что это похоже?

Похоже на то, что этот взрослый, подтянутый, чертовски красивый мужчина раздевается догола средь бела дня! У меня отвисает челюсть. Щеки пылают. Хорошо, что он был спасателем – потому что, глядя на его потрясающее, сильное тело, я рискую утонуть, даже пытаясь держаться на воде. Но мне плевать – я готова пойти ко дну и умереть счастливой, ведь теперь я видела совершенство.

Тело Ноя – это гармония подтянутых линий и рельефных мышц, без перекачанности. Естественная атлетичность – не та, что вымучивают в зале, а та, что дается генетикой и отжиманиями в гостиной. Плечи широкие, мощные, живот плоский, с едва намеченными линиями «V», уходящими под резинку боксеров. Он не волосатый, лишь легкие золотистые прядки кое-где…Но я не опускаю взгляд ниже, иначе зрачки расширятся до слепоты, и Ной сразу поймет, о чем я думаю.

А я думаю о том, как бы вскарабкаться на этого крепкого мужчину. Даже его запястья всю неделю сводили меня с ума, что уж говорить о всем этом мощном теле.

К счастью, мне не приходится долго бороться с собой – Ной разбегается и прыгает с пирса «бомбочкой», поднимая фонтан брызг. Он всплывает с улыбкой, отряхивая воду с лица.

— Не могу поверить, что ты просто разделся и прыгнул в воду.

Ной – владелец пекарни, угрюмый и неразговорчивый – только что разделась и нырнул с детской ухмылкой. Это добавляет ему новый слой – что-то задорное и живое к его привычной сдержанности. К сожалению, это зашкаливает его «шкалу сексуальности» до предела.

Его плечи и выступающие ключицы видны над водой, и теперь мне придется как-то забыть, как его волосы темнеют на два оттенка, когда они мокрые. Как капли задерживаются на ресницах и твердой коже…

— Ты усомнилась в моей способности веселиться. Пришлось доказать.

— Но почему ты смог снять одежду и оставить ее сухой, а я нет?

Его взгляд темнеет, когда он останавливается на мне:

— Думаю, ты уже знаешь ответ.

Потому что он не смог бы удержаться от прикосновений. Потому что это напряжение между нами – не одностороннее.

Но от его взгляда я чувствую себя голой. Я с восхищением наблюдаю, как Ной проводит рукой по волосам, отбрасывая воду – и в процессе демонстрируя бицепс.

— Ной! – строго говорю я, брызгая ему в лицо водой. — Так нельзя говорить!

Он усмехается, отплывая.

— Почему нет?

— Потому что ты сам сказал, что нам нужно перестать флиртовать. А теперь…ты флиртуешь! Практически голый! В воде!

Я ненавижу его улыбку. Ненавижу, как он подплывает ближе. Хотела бы я собраться с мыслями и отплыть подальше. Но не могу. Лишь беспомощно плескаю в его сторону воду, пока он не оказывается достаточно близко, чтобы схватить меня за запястье. От одного его вида у меня перехватывает дыхание. Твердый подбородок, чувственный рот, зеленые глаза, мокрые волосы. А его прикосновения…это что-то нереальное.

Теперь он не улыбается. Нам обоим не до смеха. Я вижу, как он сглатывает – брови сведены, будто от боли.

— Я так стараюсь держаться подальше, – его голос низкий, хриплый. Взгляд скользит по моему лицу, и напряжение между нами становится невыносимым. — И у меня не получается.

Мое сердце бешено колотится, и дело не в том, что я пытаюсь удержаться на воде. А в том, что он притягивает меня ближе, и мои мягкие изгибы прижимаются к его твердым линиям. Он обнимает меня за талию – намеренно, без тени сомнения.

Я всегда подозревала, что мускулы Ноя не просто для красоты, и оказалась права. Он подхватывает мои ноги, заставляя обвить его торс, а руками обхватить шею, пока он удерживает нас обоих на плаву. Настоящий спасатель. Одной рукой он отводит мокрые пряди с моего лица. Его глаза, ярко-зеленые, как деревья у озера, опускаются к моим губам.

Медленно он направляется к песчаному берегу. Я знаю, зачем мы плывем туда, и все мое тело умоляет меня не мешать. Молчать. Не разрушать этот момент. Но я не могу так поступить.

— Ной… – шепчу я, с трудом заставляя себя говорить. — Ничего не изменилось. Мне все равно придется уехать.

Он не останавливается.

— Я знаю. Меня это устраивает, если тебя тоже?

Я молча киваю и крепче обнимаю его, пока его ноги не касаются дна. Теперь ему не нужно тратить силы, чтобы удерживать меня. Солнце и его взгляд, скользящий по моей коже, обжигают. Он прижимает меня к себе, а я цепляюсь в него еще сильнее. Это одновременно блаженство и пытка. Его губы в миллиметрах от моих, дыхание, обещающее тысячи поцелуев. Нетерпеливая, я впиваюсь пальцами в его мощные плечи – он все еще не целует меня, и мне это невыносимо. Он улыбается, мягко и дразняще, явно наслаждаясь моментом – доказывая, что умеет сдерживаться не только в словах, но и в действиях.