#9 Печать пожирателя (СИ). Страница 56

И обрушил на него всё, что осталось. Весь мой Эфир, всю ярость, всё отчаяние. Сжал кокон вокруг его сущности, стягивая его в точку, пытаясь раздавить, стереть, уничтожить это древнее, чудовищное эго в самом сердце себя.

Но он… рассмеялся. Холодный, беззвучный, уничижительный смех, который обжёг моё сознание больнее любого крика.

— Ты думаешь, что умеешь пользоваться Эфиром? — прозвучало в моей голове, и его «голос» вдруг стал твёрдым, как алмаз, и острым, как бритва, — МЕНЯ⁈ Я вдыхал эфир, когда твой мир был лишь горячим сгустком в пустоте!

И в этот момент его собственная сущность вспыхнула изнутри.

Это был не просто свет. Это было пробуждение. Из глубины его сути хлынула сила — та самая, что я чувствовал в «ключе», но в миллион раз более концентрированная, дикая и необузданная. Она была того же порядка, что и моя, но… старше.

Гораздо старше.

Она ударила по моему кокону, и мои собственные нити, сплетённые из Эфира, начали не удерживать её, а… впитывать, перенасыщаться и трещать по швам.

Ужас, холодный и тошнотворный, сковал меня. Он тоже мог пользоваться истинной силой — да как!

Моё заклинание дрогнуло и поползло трещинами. Сквозь них пробивался ослепительный, невыносимый свет истинной формы Ментухотепа — не человеческой, а чего-то геометрически неправильного, невыразимо древнего и чужого.

Он собирался разорвать меня изнутри — но я продолжал чувствовать исходящий от него страх…

Почему? Почему он боится? Почему…

И в этот миг, на самом дне моего отчаяния, я почувствовал её.

Тончайшую, дрожащую ниточку. Она шла откуда-то извне, из реального мира, прошивала все уровни моего сознания и вплеталась в мою угасающую силу. Она была крошечной, едва заметной искрой, но в её чистоте и жертвенности было больше силы, чем во всей моей ярости.

Илона.

Она отдавала мне назад те крупицы Эфира, что я дал ей для защиты. Всё, что у неё было…

Но её дар был не просто энергией — он был доверием. Верой, любовью, тем, чего у них, у этих древних беглецов, не было и никогда не будет.

И этой крохи хватило.

Моё падение остановилось. Трещины в коконе вспыхнули ослепительным белым светом — не слепящим, как свет Ментухотепа, а ясным и неумолимым, как истина. Я не стал бороться с его силой. Я просто… переопределил правила.

Внутри моего собственного разума я был богом — куда сильнее, чем каждый из них.

Я разомкнул кокон — не ослабляя его, а превратив из тюрьмы в воронку. В черную дыру. Я направил всю его ярость, весь его древний, звездный Эфир не против себя, а в никуда. В забвение.

Я заставил его силу пожирать саму себя.

Ментухотеп взревел — впервые по-настоящему, не мысленно, а всей своей сущностью. В этом крике была не только ярость, но и ужас, и непонимание. Он не мог осознать, как что-то столь малое, столь временное, может противостоять ему.

— НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!

Его сознание, его память, его яростное «я» стало рушиться, схлопываться под давлением моего направленного воли. Образы, воспоминания, целые эпохи вырывались из него и тут же стирались в квантовую пену. Я видел вспышки — рождение звезд, падение цивилизаций, лица давно умерших богов… и всепоглощающий, леденящий душу ужас перед чем-то, что гнало их сквозь пустоту.

Я не останавливался. Я давил, пока от него не осталась лишь одна-единственная, последняя искра — сгусток чистой, нефильтрованной информации.

А «ключ» распался и исчез, а сгусток, оставшийся от Ментухотеп взорвался.

Тьма поглотила меня, но в этот раз это была не пустота — это был поток. Бешеный, всесокрушающий вихрь чужих воспоминаний, чужих мыслей, чужой тоски, протянувшейся через тысячелетия.

Я тонул в сознании Ментухотепа, и его последние, самые сокровенные мысли впивались в меня, как раскалённые иглы.

Он больше не пытался «казаться», не хотел меня обмануть, не мечтал меня одолеть.

Он передал мне последнюю информацию — и хотел, чтобы я её понял правильно.

Я видел их. Беглецов — правителей.

Они восседали на вершине этого мира, как идолы из тёмного камня, и смотрели на кишащую внизу жизнь с таким же скучающим презрением, с каким человек смотрит на муравейник. Они не боялись своих «детей». Они презирали их. Презирали этот мир, его ограниченность, его примитивные законы, его жалкую, бренную магию.

Я видел, что они бежали от чего-то ужасного — но даже это «что-то» не смогло заставить их сидеть на Земле тихо и спокойно.

Они не смогли найти себе цель, не смогли смириться с этим бегством…

Они устали.

Это было самое шокирующее для меня. Древние, бессмертные титаны, познавшие тайны мироздания — действительно мои родичи, некогда сравнимые силой с самим Титаносом! — просто устали.

От однообразия. От предсказуемости. От вечной, монотонной игры в богов для расы, которая даже не могла по-настоящему оценить их величие.

И тогда Ур-Намму, вечный архитектор, предложил им выход.

Уйти.

Вернуться туда, откуда они пришли, или найти новые, неизведанные вселенные. Взорвать эту песочницу и построить новую — но покинуть её любой ценой.

Вот зачем им было нужно добиться огромной популяции магов — ради энергии, которую можно пустить в расход…

Эти «боги» не хотели править! Им вообще не была нужна Земля… Она была для них всего лишь перевалочным пунктом!

И когда накопится достаточное количество магов, энергии, собранной в них…

Ур-Намму откроет дверь.

В иные миры, в иные вселенные — но только для них. А для всего, что останется здесь…

Волна энтропии и магического анти-излучения обратит в пыль города и континенты, испарит океаны и разорвёт саму планету на атомы. Весь этот накопленный потенциал, вся красота, вся боль, вся жизнь — всё это будет использовано как одноразовый аккумулятор для одного-единственного прыжка.

Конец света — вот что ждёт человечество…

И меня вместе с ним.

Конец 9 книги.

10 книга — https://author.today/work/484309