Воронцов. Перезагрузка. Книга 5 (СИ). Страница 43

Я достал дистиллятор и еще раз осмотрел все соединения. Каждый шов, каждая пайка должны были быть идеальными — малейшая течь могла обернуться катастрофой.

— Митяй, принеси воды в тазу. Холодной. И постоянно меняй ее — вода должна быть ледяной, — приказал я, устанавливая змеевик в охлаждающую ванночку.

Пока Митяй бегал за водой, мы с Ричардом приступили к самой опасной части — смешиванию компонентов. Я взял маленькую медную воронку и осторожно начал переливать спирт в основную колбу дистиллятора.

— Запомни, — сказал я Ричарду, — спирт всегда добавляют первым. А потом уже кислоту. И по капле, понимаешь? По капле!

Он кивнул, но я видел в его глазах страх. И правильно делал, что боялся.

Взяв склянку с серной кислотой, я откупорил ее. Резкий, едкий запах тут же заполнил помещение, и мы невольно отшатнулись.

— Дышать надо через мокрую тряпку, — посоветовал я, и мы завязали нос и рот влажными платками, смоченными в воде, таз с которой как раз принес Митяй.

Я начал добавлять кислоту по каплям. Каждая капля, попадая в спирт, вызывала бурное шипение и выделение тепла. Смесь начинала закипать, и я поспешил уменьшить скорость добавления.

— Видите? — пояснил я сквозь платок. — Идет химическая реакция. Спирт и кислота соединяются, образуя новое вещество. Но процесс этот очень бурный.

Колба нагревалась так сильно, что я едва мог держать ее в руках. Пришлось обернуть дно мокрой тряпкой.

— А теперь самое сложное, — сказал я, когда последняя капля кислоты исчезла в смеси. — Нужно нагревать, но очень осторожно. Слишком сильно — и все взлетит на воздух. Слишком слабо — реакция не пойдет.

Развел небольшой огонь и поставил колбу на железную подставку. Пламя должно было едва касаться дна.

— Митяй, следи за водой в ванночке, — приказал я. — Как только нагреется — сразу меняй на холодную.

Первые пары показались минут через десять. Они были почти невидимыми, но я знал — эфир начинает образовываться. Пары поднимались по горлышку колбы, попадали в змеевик, где охлаждались холодной водой, и начинали конденсироваться в жидкость.

— Смотри, — шепнул я Ричарду, указывая на стеклянную бутылочку под змеевиком. — Видишь? Капли начинают появляться.

И действительно, первые капли прозрачной жидкости медленно стекали по трубке и падали в приемную емкость. Каждая капля была на вес золота — это был эфир, хотя и неочищенный, с примесями.

— А почему он такой мутный? — спросил он, вглядываясь в бутылочку.

— Примеси, — объяснил я. — Альдегиды, остатки кислоты, другие вещества.

Процесс шел медленно. За час набралось едва на донышко бутылочки. Но я не торопился — спешка в таком деле могла стоить жизни.

— Барин, а что будет, если это вдохнуть? — спросил Митяй, когда в бутылочке набралось уже с палец жидкости.

— Сначала головокружение, — ответил я, не отрываясь от наблюдения за процессом. — Потом человек теряет сознание. А если много — может и не проснуться. Потому и маска нужна — чтобы дозировать точно.

Вскоре огонь под колбой начал затухать. Я подкинул еще несколько щепок, но осторожно — температура не должна была резко подскочить.

— Митяй, открой окно пошире, — попросил я. — Пары накопились, нужно проветрить.

Свежий воздух ворвался в помещение, и сразу стало легче дышать.

Еще через час в бутылочке было уже достаточно эфира. Жидкость оставалась мутноватой, но запах становился более знакомым — тот самый сладковато-резкий аромат, который я помнил по описаниям.

— Думаю, хватит, — решил я, гася огонь под колбой. — Этого будет достаточно.

Митяй облегченно вздохнул.

— А теперь самая опасная часть, — предупредил я. — Нужно остудить колбу и слить остатки. Но осторожно — там кислота.

Мы поставили в большой таз с холодной водой всю колбу целиком. Пар от неё поднимался густыми клубами.

— Видишь, какая была температура? — показал я на запотевшие стенки. — Еще чуть-чуть, и все могло взорваться.

Когда колба остыла, я осторожно слил остатки смеси в отдельную емкость. Жидкость была темной, почти черной — кислота вступила в реакцию не только со спиртом, но и с примесями.

— Это нужно закопать подальше от дома, — сказал я Митяю. — И руки не забудь вымыть с мылом. Кислота может разъесть кожу даже через несколько часов.

Эфир в стеклянной бутылке источал резкий, но не неприятный запах. Я осторожно закупорил сосуд пробкой, обмотанной воском — ни капли не должно было пропасть даром.

— Ну что, — сказал я, снимая мокрый платок с лица, — первый этап позади. Эфир у нас есть.

Ричард кивнул, все еще не до конца веря в то, что мы действительно создали это загадочное вещество.

— Митяй, грузи инструменты, — скомандовал я, укладывая в кожаную сумку скальпели, щипцы и иглы с шелковыми нитями. — Степан, маску и грушу не забудь. Ричард, ты готов? — спросил я его.

Он утвердительно кивнул и собрав все необходимое, мы направились в соседнюю деревню. Дорога петляла между полями и темными перелесками. Я всякий раз с тревогой думал о том, чтобы бутылка с эфиром по дороге не лопнула. Одна трещина — и вся работа насмарку.

— Далеко еще? — спросил Митяй, поправляя сбившийся с плеча мешок с инструментами.

— Нет, тут всего то верст пять, скоро приедем, — ответил Степан, щурясь на солнце.

Ричард молча ехал рядом со мной, по его лицу было видно, что он опять и опять прокручивает в голове предстоящую операцию.

В деревне нас встретил Иван Филиппович. Лицо его было измучено бессонной ночью, проведенной у постели больного.

— Слава богу, приехали, — выдохнул он с облегчением. — Петька совсем плох. Стонет лежит. Но ваш отвар жар сбивает и Петька говорил, что и болеть стало чуть меньше. А сейчас вот снова плохо.

Мы прошли в горницу, где на широкой лавке лежал Петька и даже в полузабытьи постанывал и морщился от боли.

Понимая, что все может затянуться, я сказал Ивану Филиповичу:

— Приготовь лучины. Много. Света нужно будет достаточно.

Тот кивнул и отправился готовить осветление. Скоро в доме запахло смолой — он связывал лучины в пучки и устанавливал их в железные держатели по всей горнице.

Мы со Степаном и Митяем принялись готовить место для операции. В воздухе висело напряжение — каждый понимал, что от следующих часов зависит жизнь Петьки. Широкий дубовый стол пришлось подвинуть поближе к лавке, где лежал больной. Ричард расстелил на столешнице чистую простыню, разгладив каждую складку, а рядом разложил инструменты. Скальпели разных размеров, костные кусачки, пинцеты, изогнутые иглы — все блестело от тщательной обработки спиртом.

— Митяй, — обратился я к парню голосом тише обычного, — проверь еще раз всю систему с маской. Каждое соединение. Если что-то подведет во время операции…

Я не договорил, но Митяй понял и лишь кивнул. Он проверил кожаную грушу, прощупал каждый сантиметр кишки, посмотрел на стеклянную колбочку с эфиром.

Пока он возился с трубками и стеклянной колбочкой, я объяснил Ивану самое главное, положив руку ему на плечо:

— Слушай внимательно, Иван Филиппович. В печи нужно нагреть до красна несколько железных прутов. Будем прижигать сосуды, если кровотечение начнется. И держи их наготове всю операцию. Видишь, что с племянником твоим — ребра сломаны, легкое пробито, плечо вывихнуто. Одного неловкого движения достаточно, чтобы он истек кровью.

Иван молча кивнул, и я увидел, как сжались его челюсти. Он принялся раздувать огонь в печи, подкладывая сухие поленья. Пламя взметнулось вверх, и вскоре железные стержни зашипели, накаляясь добела.

Ричард спиртом тщательно обработал свои руки — долго, методично, до локтей. Затем велел и нам сделать то же самое. Резкий запах заполнил горницу, смешиваясь с дымом от лучин и жаром от печки. У меня защипало в носу от едких паров.

— Степан, — позвал я, — тебе предстоит самая тяжелая работа. Когда Ричард начнет вправлять ребра, нужно будет держать Петьку так крепко, чтобы он не дернулся, даже если эфир отойдет. Понимаешь? Одно неверное движение — и обломок кости может большой беды наделать.