Правильный лекарь. Том 12 (СИ). Страница 15

— Никак нет, — ответил я, понимая уже, что плановая спокойная работа в госпитале в ближайшее время отменяется и никаким обсуждениям сие не подлежит. — Дайте знак, когда выдвигаться.

— Пока что даю знак собираться, — спокойно сказал Соболев попивая чай. — Соберите команду лучших. Я доложу Обухову о результатах анализов и будем выдвигаться.

— Тогда разрешите откланяться, — сказал я, вставая из-за стола. — Я ещё успеваю до начала лекций дать соответствующие распоряжения.

— Не забудьте обеспечить своих бойцов средствами индивидуальной защиты! — строго повторил Соболев, подняв указательный палец. — А то, что я вам сейчас дал, храните в машине, как резерв.

— Принял, — сказал я и кивком изобразил поклон. — Жду от вас звонка.

Я вышел из здания управления эпидемиологии, сел в машину, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Что я там говорил? Покой нам только снится? Именно так. И по традиции я должен оказаться в самой гуще событий. А что делать, когда сам виноват? Был бы тихим заурядным лекарем со слабым даром, как мне подкинула судьба, и продолжал бы у себя в кабинетике работать и слышал бы это всё только из городских новостей. А теперь-то что? Взялся за гуж — не забудь принять душ! Вперёд, Саша, с вилами на танки!

Глава 8

Успел вернуться в госпиталь за четверть часа до лекции. Очень удобное время для проведения экстренного совещания — все сидят за обеденным столом сытые, тихо попивают чай и ведут неторопливую беседу. И тут вламываюсь я и объявляю о приближающемся празднике.

Мой сбивчивый рассказ о возможной предстоящей командировке в Шлиссельбургский уезд все слушали очень внимательно. Для большинства присутствующих название «Танатос» не говорило ничего, кроме как о мифологии. Лишь те, кто постарше, были с этой разновидностью гриппа знакомы.

Соболев упомянул в разговоре, что эта зараза всплывает в среднем раз в двадцать лет, и прошлая эпидемия была как раз двадцать лет назад, получается всё по графику, никаких отклонений. Просто за двадцать лет люди успевают забыть даже о таких страшных болезнях, унёсших сотни жизней и их возвращения никто не ждёт. То ли дело обычный грипп в разных его проявлениях, каждые осень и зима без него не обходятся, а этот молчал, молчал, а потом — на тебе!

Я огласил список лекарей, отправляющихся в командировку и, как это всегда бывает, нашлись недовольные.

— А почему меня в списке нет? — спросил Панкратов, пронизывая меня испытующим взглядом.

— Потому что, Виктор Сергеевич, я хотел попросить вас прочитать завтра лекции вместо меня, — спокойно сказал я, а у него на лице нарисовалась обида, словно я ему не доверяю. — А возможно и послезавтра, мне пока неизвестно, сколько продлится эта командировка. И не смотрите на меня так, я вами очень дорожу, и вы лучшая кандидатура на подмену на лекции. Да и вообще, пусть по деревням скачут те, кто помоложе, вы заслужили тихую спокойную работу.

— А вот сейчас я не понял, — вскинул бровь Панкратов, — ты считаешь, что я старый?

— Я считаю, что вы слишком ценный член коллектива, чтобы рисковать вашим здоровьем и заставлять бегать по деревням, исцеляя тяжелобольных. И это не отговорки, это правда.

Виктор Сергеевич испытующе посмотрел на меня, убедившись, что я не вру, кивнул и отвернулся.

— Я, конечно, извиняюсь, — взял слово Рябошапкин, — а мы с Дмитрием Ефремовичем по какой причине в список не вошли?

И он, и Сальников смотрели на меня исподлобья. Вот же я коллектив воспитал, обычно люди начинают бунтовать, когда им навязывают дополнительную нагрузку, а эти обижаются, что я их с собой не беру.

— Наверно потому, что мы знахари, — пробормотал Сальников.

— Потому, что хоть у вас и есть ядро в отличие от большинства знахарей, но всё равно оно значительно меньшей ёмкости, чем у подавляющего большинства лекарей, — скорректировал я его предположение. — И это никакая не дискриминация, а производственная необходимость. Речь идёт не об обычной простуде, там люди умирают от тотальной пневмонии, на излечение которой требуется много энергии. Именно поэтому поедем мы с Ильёй и двое лекарей из новеньких — Поляков и Лукашкин, у них большое ядро и неплохо наработан навык.

— Я только сейчас поняла, — пролепетала Катя. — Я тоже не поеду?

— К сожалению да, — кивнул я. — Мне хотелось бы видеть тебя рядом, но у тебя немного другая специализация и ты нужна здесь, работа госпиталя продолжается.

— Тогда почему я в список не попала? — тихо, но требовательно спросила Скобелева. — Это точно не дискриминация?

— Евдокия, я прошу тебя, пожалуйста, не начинай, — тяжело вздохнув сказал я. Согласен, у неё мощное ядро и её силы там пригодились бы, но, если учесть вероятность ночёвки в машине и большое количество вещей, которые нам надо взять с собой, я вынужден значительно ограничить набор. — Я буду иметь тебя ввиду и, если будет такая возможность или необходимость, то ты поедешь с нами, договорились?

— Хорошо, — кивнула она, но всё равно в её глазах я заметил обиду.

Это же надо, людей ещё надо отговаривать от сверхурочных. В нашем мире такое отношение к работе просто приняли бы за помешательство и рекомендовали бы обратиться к психиатру, а здесь среди моего окружения такое рвение в порядке вещей. Или это просто у меня такой талант собирать вокруг себя трудоголиков? Может быть.

— Пока что приказа на выезд не было, — добавил я. — В управлении эпидемиологии проводят исследование, по результатам которого будет вынесен вердикт и доведён до Обухова. Так что ждём распоряжений главного лекаря Санкт-Петербурга, будьте на связи, а сейчас пока продолжаем работать в штатном режиме, я просто предупредил о возможном выезде.

Сказав последнее, я откланялся и направился в сторону лекционного зала. Илья вышел вместе со мной.

— Эх, завтра у матушки день рождения, юбилей, пятьдесят лет, — произнёс Юдин.

— Ну хочешь, я вместо тебя Скобелеву с собой возьму? — предложил я, остановившись посреди коридора и посмотрев ему в глаза.

— Ты с ума что ли сошёл? — искренне удивился Илья. — Я же просто для информации сказал, отказываться от командировки я не собирался, не в моих правилах. А мама всё понимает и простит моё отсутствие на юбилее, вот увидишь!

— Да ты не бычься, — улыбнулся я, глядя, как Юдин раздувает ноздри. — Я действительно очень хочу, чтобы ты поехал туда со мной, просто тебе вредить не хочу, поэтому и предложил замену.

— Да? — спросил Илья, всё ещё глядя на меня с сомнением, верить или нет, но быстро начал отходить и даже улыбнулся. — Ну ладно, а то я уже решил, что ты хочешь от меня избавиться. А с мамой я поговорю, уверен, что она поймёт.

— Хорошо, поговори, — улыбнулся я, хлопнул его по плечу и вошёл в лекционный зал, куда уже стекались студенты, до начала лекции оставалось несколько минут.

Лекция началась вовремя, и я начитывал материал, стараясь пока не думать о поездке, но прямо посреди занятия позвонил Соболев. Я попросил прощения у студентов и ответил на вызов.

— Александр Петрович, — взволнованным голосом начал эпидемиолог. — Я произвёл анализ взятого у вас материала, это и правда тот самый «Танатос», только немного изменённый. Но такое бывает в природе, вирусы любят мутировать, а с прошлой эпидемии прошло двадцать лет, я тогда ещё молодой был, чуть старше, чем вы,…

— Простите, Василий Иванович, у меня сейчас лекция, — сказал я, почувствовав, что его рассказ рискует сильно затянуться.

— Ах да, простите, я всё понимаю, — затараторил эпидемиолог. — Я сейчас доложу Обухову, скорее всего он будет объявлять сбор, как тогда, в прошлый раз. Надо ехать спасать людей. Я уже распорядился, чтобы паковали противочумные костюмы для всех, кто поедет,…

— Я тогда перезвоню вам после лекции, — снова перебил я его, не зря отец сказал, что Соболев болтун, если его не остановить, то слушать излияния можно долго.

— Да, хорошо, простите, Александр Петрович, я знаю, что вы занимаетесь очень важным для нашего города, да и не только для него делом,…