Бургер для неверного мужа, или Попаданка берется за дело (СИ). Страница 19

– Все в порядке, правда. Я вами всеми очень довольна, – сообщила, решив начать с приятного. – И хотела бы немного поднять вам жалование. Но, сами понимаете, работы будет много, мы сейчас никого не наймем.

– Да знаем мы, чего там. Спасибо, хозяюшка, такой милости и не ждали, – поблагодарил управляющий и деловито уточнил: – Это что, каждому, что ли?

– Всем, вплоть до мальчишки-коридорного. В пропорциональном соотношении. – Подумав немного, кивнула поварихе и ее девушке. – Кроме вас двоих. Надеюсь, кухне дел прибавится. И буду вам премию от выручки за стол начислять. Вы, кстати, чаевые делите?

– Как положено, на весь персонал.

– Хорошо. Мне нужна дружная команда. И сама с вами работать буду. Слушайте, какие у меня мыслишки...

22.

Осмотрев дом более детально, я попросила у управляющего раздобыть копии планов всех этажей. С коммуникациями и прочим. На будущее – в ближайшее время что-то менять я не собиралась. Все в моем хозяйстве пусть и выглядело уставшим, но не аварийным, еще много лет простоит.

В целом жилая часть напоминала малосемейку – коридоры с вереницей дверей. Не гостиница, скорее, что-то вроде общежития. Квартиры с разным числом комнат, полностью изолированные. Что касается общей столовой – среди горожан скромного достатка или приезжих на сезон готовить дома было не принято. Только среди бедняков. Те, кто мог себе позволить, держали штат поваров или кухарку. Люди попроще снимали жилье с питанием или ходили куда-то, где давали обеды.

Встречаться соседи могли также в холле. Расположиться на диване и немного вылинявших, но крепких на вид креслах у камина, сейчас пустого и чистого. На столиках ежедневно оставляли свежие газеты.

Здесь можно было покурить, заказать чаю или что покрепче и обсудить новости. В хорошую погоду для тех же целей выходили в сад – я заметила двух пожилых господ, чинно прогуливавшихся по дорожке, парочку на скамейке за цветущим кустом и мальчугана в матроске, в одиночку скучавшего на качелях.

Со мной поздоровались, вежливо, но без любопытства. Явно не знали, что я хозяйка дома, жена миллионера и наследница.

– Они решили, будто я их новая соседка? – спросила тихонько у управляющего.

– Вряд ли. Если только вон та молодежь, они газет не читают, – он кивнул в сторону парочки.

– Обо мне писали в газетах? – воскликнула я, не представляя, что такого могла натворить тихоня Николина Ризман.

Все оказалось проще. О свадьбе писали. Существовал специальный раздел в светской хронике каждого уважающего себя издания, где сообщалось о союзах всех, кто хоть что-то значит в обществе. Нашему торжеству местная пресса посвятила целый очерк, с заголовком на передовице и фотографией брачующихся.

– Получается, теперь меня все, кто умеет читать, знают в лицо?

– Необязательно, милостивая азорра, ещё и те, кто только картинки смотрел, – управляющий окинул меня быстрым, но цепким взглядом. – Правда, фотограф попался совсем неумеха. Муж-то ваш вышел хорош, прям хоть на стену вместо картины вешай. А вы, простите, вовсе на себя непохожей. Бледное пятно какое-то было в той газете, а не красавица-невеста. Вы уж не злитесь, сами же велели честным быть...

– Забудь. Я не настолько самовлюбленная истеричка, чтобы скандалить из-за какой-то неудачной фотки, – отмахнулась я, про себя добавив: даже если ее показали всему городу. – Даже лучше, на улицах узнавать не будут, автограф просить... Пойдём-ка осмотрим кухню и подумаем, как нам быстро и максимально дёшево ее обновить.

Помещение было просторным, но какой-то бестолковой планировки. Обеденный зал разделили перегородками, причем та часть, где размещались столы, оказалась в угловой комнате, тесной, с единственным окном. Правда оно выходило во дворик, прямо на заросли роз. Но света в пасмурную погоду давало недостаточно.

– Зато прохладно, – прокомментировал мой провожатый. – Нанимателям нравится. А вот гостиная, выход на веранду и в сад. Здесь можно посидеть, покурить трубочку если дождь. Побеседовать.

Помещение под курилку мне гораздо больше понравилось. И просторнее, и светлее – кроме окна ещё и балконная дверь на веранду. Но оно использовалось для ерунды, в то время как обедающие толкались локтями в тесноте.

– Разом все редко собираются. Кто-то и вовсе требует обед к себе в комнаты, – оправдывался на это управляющий. – А тут они могут гостей принимать. Особенно те что совсем уж в каморках ютятся, куда гостя не позовешь.

– Надеюсь, за аренду под эти вечеринки вы берете плату?

– Что вы, как можно! Это же их дом, они здесь живут, – возразил он оскорбленно.

Видимо, доступ в места общего пользования в аренду включен. Я решила не настаивать, пока не узнаю, что да как.

– Это можно делать в той гостиной, у главного входа. Две курилки на один этаж явно перебор. Тем более на втором есть балкон. Я хочу перенести столы сюда.

– Здесь в сырую погоду дует. И с пола, и со стен. Пожилым господам просквозит их ревматизмы.

– Ещё б не дуло, щели в палец толщиной. Рамы рассохлись, они открываются вообще? – проворчала я, осматривая балконную дверь.

Веранда на ней представляла собой хлипкую конструкцию. Частично застекленную, причем разномастными стеклами, словно собранными из остатков. Похоже, ее пристроили позднее, очень уж отличалась от остального здания, старого, но добротного.

Но все же что-то худо-бедно делалось. Улучшалось, чинилось, содержалось в целости. Это внушало оптимизм. Не запустили до полного упадка, и на том спасибо.

– Перестеклить бы тут все. Пол застелить чем-то поприличнее. Летняя зона бы получилась, – пробормотала задумчиво.

– Денег надоть, – срезал мои мечты на подлёте управляющий.

– Денег всем надо. Пусть её, оставим пока дизайн стиля бедненько, но чистенько. У вас ведь чистенько? Тараканов, плесени или ещё кого похуже не водится?

– Обижаете! Днями напролет моем да чистим, не покладая рук. Вот вы кухню поглядеть желали, так сами убедитесь.

Путь из столовой в кухню вел через третий отгороженный кусок большой комнаты. Его назначение и вовсе оставалось загадкой. Единственное, что в нем обнаружилось из нужного – стол для грязной посуды и прочего, что составляли туда, обслуживая трапезы. Комнатка для него, мягко говоря, великовата.

И захламлена: тяжёлые плюшевые портьеры, выцветшие с внешней стороны. Старый ковер с проплешинами. Комод, шкафы и неудобные на вид деревянные кресла вдоль стены. Все наверняка жутко пыльное и трухлявое, здесь даже пахло старьем.

Огромные окна выходили на улицу. Я немедленно прикинула, можно ли устроить из них витрину. Или сидеть на широченных подоконниках, пить чай и на прохожих глазеть...

Точно. Зачем сносить стены и делать один большой зал? Пусть жильцы едят как ели, в тихой домашней обстановке. А здесь будет кафе быстрого питания, с отдельным входом для тех, кто с улицы придет.

– Пожалуй, ты прав. Веранда и столовая пока так послужат, не самые необходимые траты. А тут надо будет потрудиться. Для начала выкинуть всю рухлядь.

– Антикварную мебель ваших предков? – изумился управляющий. – Но ваш дядюшка говорил, что вы ею дорожите.

Хмм... Интересно, была ли Николина Ризман так привязана к вещам? Вдруг скупость у них семейная черта, и об этом все вокруг знают?

Но я спать спокойно не смогу, зная, что в принадлежащем мне доме пылится эта свалка.

– Продадим. Раз антиквариат, что-нибудь да получим. Здесь другая мебель нужна. Я могу поручить это вам и не контролировать лично, правда же? И уберите ковер, он чудовищный.

– Это ковер вашей матушки...

– Вряд ли она отдала бы сюда свои личные вещи, тем более ценные. Избавьтесь от него, можете выбросить, можете кому-то отдать, если нужен. А ещё мне понадобится отдельный вход сюда с улицы. Чтобы обустроить закусочную. В ближайшие дни жду варианты, как это проще и дешевле сделать.

23.

Как и предупреждали, наше меню не отличалось разнообразием. Выбор предоставляли лишь между двумя вариантами одного блюда – подороже или подешевле. Подороже значило, например, что в тарелку с супом положат кусок говядины, небольшой, но в дешёвом и того не будет. В кашу плеснут густой подливки на мясном бульоне. Или два куска рыбы дадут вместо одного. И булочку на завтрак не простую, а с маслом или повидлом.