Больница на окраине города (СИ). Страница 6

— А вы и в самом деле могли ему помочь, мадемуазель?

— Не знаю, — не стала я врать.

Пусть это был не мой пациент, но чувствовала я себя отвратительно — словно помешала совершиться какому-то злу, которое могла предотвратить. И кажется, месье Бернар почувствовал это.

— Не вините себя, мадемуазель, — сказал он, когда мы добрались до больницы.

А потом протянул мне руку и помог выйти из экипажа, чего прежде не сделал ни у дома Валлен-Деламота, ни у Ратуши. Мне показалось, что с его стороны это тоже был жест поддержки. И я была ему за это благодарна.

Глава 8

На обед у нас была запеченная рыба с овощами — надо признать, очень вкусная. Мадам Бернар, необычайно довольная тем, что им с мужем снова стали платить жалованье, старалась изо всех сил показать себя радушной хозяйкой. И в отличие от завтрака, во время обеда мы уже не молчали.

Должно быть, месье Бернар рассказал ей о том, что случилось с раненым грузчиком, потому что она завела разговор и о докторе Руже.

— Так-то человек он неплохой, мадемуазель. Да, порой бывает грубоват, но уж такой у него характер. И он вам правильно сказал — помочь всем, увы, нельзя.

Они работали вместе несколько лет, и я ничуть не удивилась тому, что она встала на его сторону. Он невольно заразил своих помощников той циничностью, которая была свойственна ему самому. Возможно, если я проработаю в больнице столько, сколько проработал он, я тоже начну относиться к своим пациентам так же, но я всё-таки надеялась, что мне удастся сохранить в себе те качества, которые были у меня сейчас.

— У доктора Руже были ассистенты? — спросила я, вспомнив мужчину, который помогал ему во время операции.

— Да, месье Хейли. Мы с Климентом, — тут мадам Бернар посмотрела на мужа, — уж точно не смогли бы присутствовать в операционной. Помню, однажды, когда Хейли уехал в столицу за лекарствами, доктор потребовал, чтобы инструменты, когда он стал резать больного, ему подавала я. Так я не выдержала там и пяти минут, лишилась чувств да так и пролежала на полу, пока операция не закончилась.

— Значит, в штате больницы есть должность ассистента? — этот вопрос был для меня очень важным.

— Помощника врача, мадемуазель, — уточнила мадам Бернар.

Это было просто замечательно! Оставалось только этого помощника найти.

— А местная газета в Тирелисе есть? Я хотела бы подать объявление о вакансии в нашей больнице.

— Газета есть, мадемуазель, — кивнул месье Бернар. — Только найти помощника вам будет не так-то просто. В городе нет никого, кроме самого Хейли, кто имел бы такой опыт.

— А может быть, сам месье Хейли захочет вернуться сюда? — предположила я.

Но супруги посмотрели на меня с улыбками, которые заставили меня покраснеть.

— Не думаю, мадемуазель, что он захочет променять Руже на вас. Не обижайтесь, пожалуйста, но весь город думает, что вы не продержитесь тут и пары недель. Утром я ходила на рынок и слышала, что говорят там люди. Никто не верит, что женщина могла учиться в университете. Видите ли, в Тирелисе девочек не берут даже в школу. Я слыхала, что в столице для них есть специальные школы, но до нас такое еще не дошло.

— Не берут даже в школы? — изумилась я. Да, с женским образованием в Эларии были определенные сложности, но я была уверена, что хотя бы начальные школы были доступны всем. — Но как же они учатся?

— В богатых семьях нанимают частных учителей, а девочкам из бедных семей учиться ни к чему вовсе, — сказала мадам Бернар.

А месье Бернар добавил:

— Пару лет назад господин мэр согласился открыть в школе класс для девочек, но желающих учиться набралось так мало, что от этой затеи пришлось отказаться.

Для меня это было немыслимо. Я всегда тянулась к знаниям и думала, что к этому же стремятся и другие. Впрочем, сейчас мне следовало думать не о школе, а о своей больнице.

Поэтому после обеда я отправилась в редакцию «Вестника Тирелиса». Это было неподалеку, так что я решила прогуляться пешком. Но скоро пожалела об этом. Потому что моя персона вызывала у местного населения такой большой интерес, что я чувствовала себя диковинной заморской зверушкой, которую водили по городу на потеху публике.

Мой наряд отнюдь не был роскошным, но мода Альтевии сильно отличалась от здешней, и даже мое скоромное столичное платье для бедной рабочей окраины, должно быть, казалось слишком странным.

Редакция газеты состояла всего из одного человека, который сидел в маленьком кабинете. Еще с коридора я услышала звук печатной машинки, из-за которого мой стук в дверь оказался услышан лишь со второго раза.

Я поздоровалась и назвала себя. Редактор, месье Дин —мужчина лет сорока, в очках и с торчащим из-за левого уха карандашом — посмотрел на меня с куда большим интересом, чем когда я только вошла. Я протянула ему листок с текстом объявления, и он внимательно его изучил.

— Значит, мадемуазель Эстре, вам нужен помощник? — зачем-то уточнил он, хотя это было четко написано в объявлении. — Крепкий мужчина, не боящийся вида крови и не чувствительный к запахам лекарственных средств? Хотел бы ошибаться, мадемуазель, но мне кажется, шансов найти такого человека в Тирелисе не так много. Крепкие мужчины тут заняты совсем на других работах.

Он не уточнил этого, но я поняла, на что еще он намекал — на то, что ни один мужчина в здравом рассудке не согласится оставить свою работу, чтобы ввязаться в столь сомнительную авантюру, как помощь женщине-врачу. Но я всё-таки надеялась, что он ошибается. Я заплатила за объявление, и месье Дин заверил меня, что оно выйдет в ближайшем выпуске.

А когда я вернулась в больницу, у мадам Бернар была для меня отличная новость.

— Невестка моей кузины вот-вот должна разрешиться от бремени. Вы же не откажетесь принять у нее роды, мадемуазель? — тут она вдруг посмотрела на меня с каким-то обидным сомнением. — Вас ведь учили этому в ваших университетах?

Глава 9

Весь следующий день мы посвятили приведению в порядок трех комнат больницы. Хотя мадам Бернар заявила мне, что ее кузина ни за что не допустит, чтобы роды ее невестки прошли именно тут.

— Испокон веков, мадемуазель, — назидательно сказала она, — женщины рожали дома. Виданное ли дело находиться в чужом месте в столь важный момент? Уж не знаю, как там принято у вас в столицах, но здесь я попрошу вас навестить Агнешку на дому.

Я не стала с ней спорить, решив, что к первой своей пациентке я вполне могу прийти и на дом. Но это вовсе не отменяло необходимости подготовить помещения для приема пациентов в самой больнице.

Прежде всего мы просто убрали пыль и паутину, намыли окна, мебель и полы. В комнатах сразу стало светлее и уютнее. Но этого было мало.

— А теперь мы должны вымыть всё еще раз — только теперь уже с хлоркой! — сказала я.

— Вот еще! — попыталась воспротивиться мадам Бернар. — Тут и без того чисто! Чай, не королевский дворец!

— В больнице должно быть чище, чем в королевском дворце! Потому что от чистоты тоже зависят жизни людей.

Об этой теории я впервые услышала на лекции главного врача одной из городских больниц Альтевии, которая проходила у нас в университете и надела много шума. Большинство наших педагогов высказанное им предположение подвергли сомнению, а вот я почему-то сразу поверила ему. Мне показалось, что тот факт, что смертность в его больнице была значительно ниже, чем в других, служил убедительным доказательством его правоты.

— А все медицинские инструменты, халаты, фартуки, бинты и постельное белье должны подвергаться горячей обработке, — добавила я, стараясь не обращать внимания на недовольную мину на лице моей помощницы. — И каждый раз, прежде чем войти в смотровой кабинет или в палату, нужно будет тщательно мыть руки.

— Неужто это в самом деле так важно? — подивилась она.

— Очень важно!

Но я не была уверена, что она мне поверила. Впрочем, это было не так важно — лишь бы она делала то, что должна.