Военный инженер Ермака. Дилогия (СИ). Страница 59

– Говорить много не буду, – произнес Ермак. – Все знают, что делать. Кто что забыл за воротами – быстро заканчивайте и возвращайтесь. Ворота скоро закроются. Запасайтесь водой. Она у нас есть, но пусть будет еще. В каждой избе на неделю. Для питья и на случай пожара. Ну, с богом!

Все разошлись.

Я нашел Дашу, подошел к ней. Пусть все думают, что хотят. Да и не время для сплетен,

Она стояла грустная, но спокойная.

– Пожалуйста, не выходи, когда будут стрелять или если кто‑то все‑таки прорвется, – попросил я ее.

Она улыбнулась.

– Это уже как получится. Если кого ранят, то придется. Но ты тоже… поосторожней…

Я взял ее за руку, затем отпустил. Даша снова слегка улыбнулась и ушла к лекарне. Около нее Аграфена что‑то говорила своим громким голосом. Давала указания, судя по всему. Мда, скоро у наших лекарей появится много работы.

…Они показались к полудню, как и было обещано. Но первым свидетельством их приближения стал дым на другой стороне реки. Это полыхал наш рудник.

Затем показались и те, кто его поджег. Уже на нашей стороне Иртыша.

Все наши, кроме мирных жителей, взобрались на стены и смотрели. Командиры хмурились – толпа здесь не нужна точно. Чем больше людей стоит на настиле, тем больше шансов получить стрелу. Но все хотели взглянуть на врага, и отказать в этом командиры не решились.

Татары двигались медленно и уверенно. Отчасти это была показная уверенность. Но только отчасти.

Они действительно были уверены в своей победе.

Их было не менее полутысячи, и от блеска оружия и пестроты знамён казалось, что на нас движется целая армия.

Было ясно, что это лишь передовой отряд, и сейчас большой опасности он не представляет. Ворота Кашлыка заперты, люди на своих местах свои места на стенах, пушки заряжены. Крепость ждала нападения. Впрочем, прибывшие к городу штурмовать и не собирались. Их слишком уж мало для атаки. Они прибыли впереди основного войска, чтобы подготовить приход главных сил, а до этого посеять страх, показать, что ничего хорошего защитников Сибира не ждет.

Несколько всадников в яркой одежде, вооруженные луками и копьями, вырвались вперёд и остановились напротив крепости. Один из них, судя по всему, командир, поднял вверх саблю и громко крикнул что‑то на своём языке. Татары ответили ему диким хором, словно многоголосая стая хищных птиц. Следом начали бить в бубны, звуки которых тяжело и гулко разносились над равниной.

Затем татары начали вести себя совсем нагло.

Несколько всадников подъехали ближе и пустили стрелы. Стрелы, пущенные навесом, воткнулись на излете в наши деревянные стены.

Да уж. Из лука стрелять татары умеют. Это, наверное, лучшие стрелки, и стрелы, похоже, необычные – легкие, с другими наконечниками. Очень уж издалека выстрелили, больше, чем за полкилометра до города, но стрелы долетели. Хорошо рассмотреть их, впившихся в дерево в середине стен, возможности не было.

– Стрелять могут, – усмехнулся Матвей, положив руку на рукоять сабли. – Но пока лишь пугают.

Я не ответил. Стоял молча и смотрел. Матвей прав – нас пугаются запугать. А себя – наоборот, подбодрить.

Татары продолжали действовать. Они начали развешивать флаги и тамги (флаги с родовыми знаками – геометрическими фигурами и прочим), показывая нам – «мы пришли», «это теперь наше». Ткань развевались на ветру, словно яркие пятна под солнцем.

Затем татары, почувствовав, что сделали нужный эффект, начали подъезжать ещё ближе, по прежнему эпизодически выпуская стрелы.

Теперь выстрелы становились гораздо прицельней. Одна стрела вонзилась совсем близко от меня.

Ермак громким голосом отдал команду всем, кто сейчас на стене не нужен, спуститься вниз. На настиле остался стоять лишь удвоенный отряд охраны да пушкари – они следили за тем, чтоб если татары начнут стрелять огненными стрелами, те не подожгли бочки с огнеметной смесью.

Скоро татары осмелели совсем. Приближались метров на двести пятьдесят, крича, смеясь и стреляя.

А среди них особенно выделялся один.

Насколько я мог его рассмотреть, он был очень молод. А еще сухощав и жилист, одет в ярко‑красный кафтан с чёрными вышивками. Голову покрывала высокая чёрная шапка с медной бляхой на лбу, в руке он держал изогнутый лук. Конь под ним был великолепен – черный, как ночь, с широким крупом и мощной шеей. Всадник явно гордился собой. Он вырывался вперёд чаще других, смеялся, издевательски кричал и подъезжал метров на сто пятьдесят, рискуя получить пулю или стрелу.

С разрешения Ермака в него выпустили несколько стрел. Все они прошли мимо. Не то, что бы наши совсем не умели стрелять, но всадник, несмотря на свою якобы бездумную браваду, постоянно двигался, и это очень мешало. Его конь мгновенно подчинялся приказам – сворачивал в сторону, останавливался и снова начинал бег.

Стрела из лука летит на такое расстояние секунды три, а за это время татарин успевал проехать достаточно. Несколько стрел попали совсем далеко от него – наши лучники попытались предугадать, где он будет через несколько мгновений, но ничего не вышло.

– Вот ублюдок! – с ненавистью произнёс стоящий рядом казак, увидев, как очередная стрела вонзилась в землю в нескольких метрах от всадника.

Из пищали стрелять тоже далековато. После ста метров пуля летит уже абы как. Да и прицелов на наших ружьях никаких. Тут есть о чем подумать, но, разумеется, не сейчас.

– Порох на него не тратить! – приказал Ермак. – Он этого и хочет – показать, что наши ружья бессильны.

Нет, выход из ситуации должен быть. Наказать этого наглеца надо. Он враг, причем враг хитрый, смелый и умный. От таких надо избавляться в первую очередь. Нельзя позволить противнику почувствовать себя победителем еще перед боем. Для этого в старину до начала схватки и проводились поединки. Сейчас времена изменились, но суть осталась той же – дать уверенность своим, унизить и запугать врагов.

Оставив все посторонние мысли, я стал смотреть, как он двигается. На первый взгляд, абсолютно хаотично. Но я все‑таки много лет провел в науке, и знаю, что это не так. Рано или поздно мозг человека начинает вырабатывать определенный алгоритм.

Ага…

Я взвел свой арбалет. Сейчас посмотрим, кто кого. Средневековая хитрость против точных алгоритмов.

Расстояние все то же, метров сто пятьдесят – двести. Доспехов на нем нет. Странно, судя по одежде и великолепному коню, он мог их себе позволить точно. Наверное, не носит все из‑за той же бравады.

Прицелился. Прикинул место, где он должен быть через несколько секунд. Болт из моего арбалета должен полететь немного быстрее, чем стрела лучника.

Выдох…

Выстрел!

Болт почти невидимой молнией полетел ко всаднику и ударил его точно в грудь. Татарин покачнулся в седле и упал вниз, повиснув в стременах. Очевидно, уже мертвый. Умный конь, почувствовав, что с хозяином что‑то случилось, бросился вдаль от города, к своим.

Казаки закричали от радости.

Татары ответили воплем ярости. Два десятка всадников ринулись к нам и выпустили стрелы, но ни одна не попала, хотя несколько пролетели очень близко.

Продолжая дико орать от злости, кучумовцы вернулись обратно на безопасное расстояние.

– Как ты в него попал? – удивился стоящий рядом Лиходеев. – Он же прыгал из стороны в сторону, как ужаленный.

– Рассчитал, – скромно пожал плечами я. – Только с виду казалось, что он скачет просто так.

Прохор в ответ только покрутил головой.

…Как говорил классик, два дня мы были в перестрелке. Не знаю, кем был убитый мной татарин, но больше враги не пытались играть с нами в эти игры, хотя иногда и пускали стрелы навесом во двор, надеясь, что она там убьет кого‑то.

Но ничего из этого у них не вышло. Часовые на стенах мигом предупреждали людей о выстрелах, а за несколько секунд можно было легко укрыться у стены ближайшей избы. Постоянно стрелять татары не стали, хотя стрел у них, похоже, запас был огромный.