Целительница из другого мира (СИ). Страница 22

И построили. К весне академия представляла собой целый комплекс — три учебных корпуса, два общежития, клиника на пятьдесят коек, ботанический сад с лекарственными растениями.

В саду я проводила много времени. Мы высадили более двухсот видов лекарственных растений — от банальной ромашки до экзотических трав, семена которых Маэль выписал из дальних стран.

— Смотрите, — показывала я студентам. — Это наперстянка. Красивая, но смертельно опасная. Одна ложка настоя — лекарство для сердца. Две — яд. Запомните: в медицине грань между лекарством и ядом определяется только дозировкой.

Студенты записывали, зарисовывали растения, учились определять их по запаху и виду.

— А это что? — Елена указала на странное растение с мясистыми листьями.

— Алоэ. Привезено из южных стран. Сок лечит ожоги и раны лучше любой мази. Хочу попробовать выращивать в теплице.

Теплица была отдельной гордостью — Маэль сконструировал систему обогрева на основе магических кристаллов. Внутри круглый год держалась температура южного лета.

— Теперь мы не зависим от сезона, — радовался он. — Можем выращивать лекарственные растения круглый год.

— И овощи для больных. Витамины зимой — это критически важно.

Но главным прорывом стало создание системы кристального обучения. Мы с Маэлем разработали целую библиотеку учебных кристаллов — по каждому предмету, каждой теме, каждой процедуре.

— Смотрите, — демонстрировал я новым студентам. — Берете кристалл анатомии сердца. Прикладываете ко лбу. Закрываете глаза. И…

Их лица менялись на глазах — от недоверия к изумлению.

— Я вижу! — воскликнула одна девушка. — Вижу, как бьется сердце, как течет кровь по сосудам!

— Не просто видите, — поправила я. — Вы понимаете. Знание переходит напрямую в мозг. Но! Это не заменяет практику. Знать, как устроено сердце, и уметь его лечить — разные вещи.

Система работала так хорошо, что к нам начали приезжать ученые из других стран. Делегация из Франции (или как там она называлась в этом мире — Галлия) провела у нас месяц, изучая методы.

— Это революция! — восклицал их главный медик, толстый месье Дюбуа. — Мы должны внедрить это у себя!

— Кристаллы есть не везде, — предупредил Маэль. — Они растут только в местах силы.

— Тогда мы будем покупать у вас!

Так началась международная торговля знаниями. Мы продавали записанные кристаллы, получали взамен редкие книги, инструменты, лекарственные растения из дальних стран.

Но не все были в восторге от нашего успеха. Старые лекарские гильдии видели в нас угрозу. Особенно после того, как несколько наших выпускников открыли практику в столице и начали успешно конкурировать с местными эскулапами.

— Они шарлатаны! — кричал на заседании городского совета глава столичной гильдии лекарей. — Учат каких-то девок и крестьян, выдают это за медицину!

— Эти «девки и крестьяне» спасли мою жену, — холодно ответил граф Монтень. — Ваши же «настоящие» лекари чуть не убили ее кровопусканием.

Спор разгорался, но воевода поднял руку:

— Достаточно. Результаты говорят сами за себя. В провинции, где работают выпускники академии, смертность упала вдвое. Это факт. Спорить с фактами — признак глупости или злого умысла.

Гильдию заткнули, но я знала — это только начало войны.

К концу второго года существования академии у нас училось уже сто двадцать студентов. Пришлось вводить специализации — общая медицина, хирургия, акушерство, педиатрия, фармация.

— Мы становимся слишком большими, — сказала я Маэлю за ужином. — Теряем индивидуальный подход.

— Но охватываем больше людей. Разве не в этом цель?

— В этом. Но качество не должно страдать.

— Тогда давай создадим систему кураторства. Старшие студенты помогают младшим. Выпускники возвращаются как преподаватели.

Идея сработала. Первые выпускники, получив опыт практической работы, возвращались в академию уже как наставники. Елена, например, после года работы в столичной больнице вернулась преподавать диагностику.

— Там, конечно, интересно, — рассказывала она. — Сложные случаи, редкие болезни. Но здесь я нужнее. Здесь я могу научить десятки людей тому, что умею сама.

Петр открыл при академии кузнечную мастерскую — делал хирургические инструменты по моим чертежам. Скальпели, зажимы, ретракторы — все точнее и качественнее, чем привозные.

— Смотрите, — показывал он новую разработку. — Зажим с кремальерой. Защелкнулся — и держит сам, руки свободны.

— Гениально! Петр, ты изобрел то, что в моем мире придумали через… через много лет после твоего времени.

— Правда? — он засиял. — Значит, я опередил время?

— Определенно опередил.

Ксения, тихая сирота с феноменальной памятью, стала нашим главным библиотекарем. Она не просто хранила книги и кристаллы — она создала систему каталогизации, которая позволяла найти любую информацию за минуты.

— У меня есть идея, — сказала она однажды. — А что, если создать кристалл-указатель? Который будет содержать информацию о том, где искать конкретные знания?

— Ты хочешь создать поисковую систему? — я чуть не подпрыгнула от восторга. — Ксения, ты гений!

Мы работали над этим проектом месяц. В итоге получился кристалл, который при запросе показывал, в какой книге или другом кристалле содержится нужная информация. Прототип Google в магическом исполнении.

Социальные изменения были заметны невооруженным глазом. В городе открылись три новые аптеки, две частные клиники, даже родильный дом — первый в королевстве.

— Знаешь, что самое удивительное? — сказала Марта, теперь уже главный терапевт академии. — Люди перестали бояться врачей. Раньше к лекарю шли, когда уже помирали. Теперь приходят при первых симптомах.

— Это и есть настоящая победа, — согласилась я. — Изменение менталитета важнее любых лекарств.

Женщины массово пошли в медицину. Если в первом наборе их было две трети, то во втором — уже три четверти. И никто больше не возмущался.

— Моя дочь будет лекарем! — с гордостью говорил булочник Жак. — Умная девочка, не то что братья-балбесы.

Даже церковь изменила отношение. Отец Серафим на проповеди сказал:

— Господь дает таланты всем — и мужчинам, и женщинам. Грех — зарывать талант в землю. Если женщина способна лечить — пусть лечит во славу Божию.

Экономика региона тоже изменилась. Торговля лекарственными травами стала прибыльным бизнесом. Крестьяне начали выращивать не только зерно, но и лечебные растения.

— В этом году я на ромашке больше заработал, чем на пшенице! — хвастался крестьянин Степан. — Академия скупает все, что вырастим.

Появились новые профессии — сборщики трав, изготовители медицинских инструментов, переписчики медицинских текстов. Безработица в регионе практически исчезла.

Но самым важным достижением я считала изменение отношения к человеческой жизни. Раньше смерть ребенка или роженицы воспринималась как неизбежность, «божья воля». Теперь люди знали — можно бороться, можно спасти, можно предотвратить.

— Элиана, — подошла ко мне молодая женщина после лекции для акушерок. — Я хочу поблагодарить. Мой первый ребенок умер при родах пять лет назад. Повитуха сказала — так бывает. Второй родился в вашей клинике. Живой, здоровый. И я тоже жива. Это чудо.

— Это не чудо, — мягко поправила я. — Это правильное ведение родов, чистота, готовность к осложнениям. Но я рада, что мы смогли помочь.

— Можно я буду учиться? Хочу стать акушеркой. Чтобы другие женщины не теряли детей, как я потеряла первого.

— Конечно. Приходите на подготовительные курсы.

Таких историй были десятки. Люди, потерявшие близких от излечимых болезней, шли учиться, чтобы спасать других. Формировалось новое поколение медиков — мотивированных не деньгами или статусом, а желанием помогать.

К концу второго года мы выпустили первых полноценных специалистов — двадцать четыре человека, прошедших весь курс обучения. Церемония вручения дипломов была торжественной — с клятвой (я адаптировала клятву Гиппократа), мантиями, поздравлениями от властей.