Хозяйка заброшенного дома (СИ). Страница 18

И все же внутри что-то неприятно кольнуло, засев глубоко острой занозой. Но что именно я не могла понять. И списала это на переживание о том, что дядя Август узнает, что его жена и дочь приезжали ко мне, и накажет их за такое.

— Ну же, показывай скорее, как ты тут устроилась! — тетя обвела полупустую комнату взглядом. Ты ведь зимой так простынешь и заболеешь. Тут везде дыры и щели.

— Не переживай, как-нибудь заделаю их к зиме.

— Но ведь у тебя нет денег, и помочь мы не можем, — покачала головой тетя, с тревогой осматривая дом.

А потому поспешила ее успокоить:

— Мы нашли оранжерею. И думаем выращивать клубнику и продавать ее. Надеюсь, все получится.

— Мы? — тетя Оливия обвела взглядом помещение.

— Да, тут живут дети. И они помогают мне с домом, участком и клубникой, — я улыбнулась, вспоминая Артура, Марка и Молли и удивляясь, что вечно любопытные, они до сих пор еще ни разу не заглянули, посмотреть на Агнию и тетю Оливию. Наверное, были заняты оранжереей или цыплятами.

Мы еще немного поболтали с тетей и сестрой, и крепко обнявшись на прощание, я сходила и проводила их до кареты, встретив на улице прогуливающегося по тротуару графа Монтерока.

— Добрый день, леди Алиса, прекрасные дамы, — он чуть склонился в поклоне, приветствуя тетю и Агнию. — Позвольте представиться граф Александр Монтерок.

Те же внимательно посмотрели на молодого мужчину, и я видела, что тетя Оливия переживает. Ей явно не понравилось, что граф назвал меня по имени. Наверное, будь я на ее месте, то тоже переживала бы за племянницу, оказавшуюся одну в городе, да еще и по соседству с мужчиной. Но имя я свое уже потеряла, отказавшись от свадьбы с Денори. А про мужскую хитрость и женскую невинность, которая ценилась в этом мире наряду с именем и фамилией, я тоже знала гораздо больше, чем знала бы настоящая Алиса. Так что мне тревожиться было не о чем.

— Леди Алиса, надеюсь, наш поход в театр все еще в силе? — Александр улыбнулся, и я ответила согласием.

— Вы пригласили Алису в театр? — Агния выглядела тоже обеспокоенной. — Но вы ведь, наверное, знаете, что она ушла из семьи. И будет ли ей комфортно в театре, когда каждый будет с любопытством смотреть на нее и шептаться за спиной?

— Знаю, — Александр ободряюще улыбнулся, глядя на меня. — Но я уверен, что смогу защитить леди Алису от сплетен и пересудов. Тем более, уверен, что слухи о том, что брат короля посетил нас, сейчас имеют большую популярность, чем все остальные.

— Это чудесно, что вы поддерживаете сестру, — улыбнулась Агния, глядя на Монтерока. — Я рада, что у нее появился такой верный друг, как вы. Я же могу рассчитывать на то, что у вас нет дурных намерений в адрес Алисы?

— Смею заверить вас, самые чистые и искренние, — заверил Александр.

— И все же тетя и сестра правы, — я не могла не думать о сегодняшнем появлении в свете. — Моя репутация пострадала, а ваша нет. Может, не стоит идти со мной, а пока есть время найти более достойную компанию?

— Я джентльмен и аристократ, Алиса, как я могу отказаться от вечера со столь чудесной девушкой, как вы? — голос графа Монтерока был спокойным и каким-то успокаивающим.

Наверное, таким и должен быть принц из сказки: красивый блондин с бархатным голосом и полный доброты и благородства.

— Что ж, я очень рада за нашу Алису, — в разговор вступила тетя. — Рада, что у нее появился такой друг, как вы. Но помните, что у нее есть еще и мы. И обидеть ее не позволим. Так что хоть она и не живет с нами, и не носит нашей фамилии, Алиса все равно под нашим присмотром.

Глава 32. Спектакль

Глава тридцать вторая. Забота близких

Не знаю, кто из всех нас больше ждал вечера: Марк и Артур, которым я разрешила развести сегодня в саду костер и поджарить на нем хлеба с ветчиной; Молли, которой я пообещала принести из театра веер; или же я сама. Я так давно не была в театре. Последний раз я ходила на спектакль с подругой на первом курсе института. А после больше и не довелось. Хотя я очень любила театр. Но то не было денег, то времени. Да еще и мой благоверный — неверный, не любил ни театр, ни кино. Поэтому мы если куда и ходили, то или кафе, или же на концерт какой-нибудь малоизвестной, но любимой им рок — группы местного разлива. На которые я очень быстро перестала ходить, предпочитая почитать книгу дома.

Оказавшись в этом мире, я и вовсе забыла о таких вещах, как выход куда-либо. Дядя никогда не брал меня с ними ни в театр, ни в оперу, ни в гости на званые ужины.

Я нагрела воды и искупалась, а после, высушив наполовину волосы, потому что до конца они так и не успели просохнуть, а фена в этом мире изобретено не было, я так влажными и заплела их в косу, и завернула ту на манер пучка. А после надела платье и села ждать своего кавалера.

Вполне отошедшая и пришедшая в себя после нападения лисы Алевтина Владимировна ходила под окнами, и я слышала, как она стенает о том, что ее муж никуда ее не приглашает. А она, между прочим, хоть и курица, но все же женщина. И Игнат Васильевич мог бы и не быть таким свином, а уделять внимание супруге. Тем более после того, что она пережила сегодня утром.

— Вон, даже Алиску, кудах-тах, и то пригласили в театр, — жаловалась наглая курица. — А я ведь тоже женщина. И даже куда более интересная, чем она. И вообще, мой муж — тайный секретный шпион! И я должна быть в почете. Нам вообще должны отдельную ложу давать! Иди к своему Эдварду и говори об этом!

Игнат Васильевич же в ответ бормотал что-то бессвязное. А потом, судя по всему, сказал, что-то совсем не то, и я услышала злое кудахтанье, шум крыльев и визги борова.

Можно было бы вмешаться. Но, в конце концов, это были их семейные дела. Вот пусть сами и разбираются в своих любовных распрях. А потому я прикрыла окно, выходящее во двор, и пошла открывать дверь, потому что в нее постучали. Это был граф Монтерок.

— Прекрасно выглядите, леди Алиса, — он протянул мне небольшой букет из голубых гортензий, который я с благодарностью приняла.

Потому что, как и с походами в театр, с цветами у меня в прошлой жизни было негусто, а уж в этой тем более. И вот я стою в красивом платье, с цветами, и собираюсь идти на спектакль в сопровождении красивого высокого блондина, будто сошедшего с обложки глянцевого журнала.

Не сказка ли? Но почему — то, совершенно некстати вспомнился брат короля, и то как ночью я отправила Эдварда в шкаф.

Я пару раз моргнула, словно хотела этим прогнать воспоминания. И, дав руку графу, спустилась с ним к карете.

Дорога к театру шла через большую часть города, которая в вечерних сумерках выглядела волшебно, благодаря желтым фонарям, которые уже зажгли.

Здание театра оказалось небольшим, но красивым. У входа стояли клумбы с розовыми и красными цветами, а у дверей людей встречал консьерж в красно — белой ливрее.

Места у нас с Александром оказались в центре зала, и так выходило, что мы были у всех на виду. А вот мне смотреть по сторонам, крутя головой и выискивая сестру и тетю, было неудобно. Поэтому я понадеялась, что они сами меня увидят и подойдут во время антракта.

Так и вышло. Агния, поздоровавшись с графом Монтероком, взяла меня за руку, и мы с ней чуть отошли в сторону, пока Александр был занят разговором с тетей Оливией. Наконец, мы с сестрой могли спокойно поболтать. Хотя я любила жену дяди Августа, но все же с тетей Оливией мы были как племянница и тетя, а с Агнией не только сестрами, но и подругами.

Оказалось, что Агния и Эдмунд уже официально объявили о помолвке. С чем я и поздравила сестру, которая была рада этому, потому что любила Эдмунда. А еще она очень переживала за меня:

— Я бы так хотела тебе чем-нибудь помочь, но сама, знаешь, отец очень суров.

— Не переживай. В старом доме нашлось пару вещей, которые купил старьевщик.

И в этом я не соврала. Пока мы с ребятами занимались уборкой в доме и разбором старого хлама, в завалах поломанной мебели и вещей мы нашли несколько потерянных сережек, одну шкатулку и одну старую книгу, обложка которой была украшена полудрагоценными камнями.