Трофей темного короля (СИ). Страница 29

Я чувствовала их кожей, словно прикосновения. Сотни пар глаз, прикованных ко мне, оценивающих, изучающих. Любопытство плескалось в одних, жадность — в других. Внимательность, граничащая с нескрываемым интересом.

Даже сквозь пелену волнения я заметила и завистливые взгляды наложниц. Тех самых, про которых когда-то рассказывала Фрида. Прекрасных, но обреченных на ожидание, женщин. Их ревность льстила, подтверждая мою избранность, мою исключительность. Они мечтали оказаться на моем месте, рядом с ним. Мечтали зваться маитэа…

В конце зала, возвышаясь над остальными, стоял он. Аристид. Мой Аристид. Высокий, статный, с гордой осанкой и пронзительным взглядом, он был великолепен. В свете свечей его волосы казались чернее воронова крыла, а глаза горели внутренним огнем.

Я залюбовалась.

Мужской национальный костюм Эдильборга из плотной ткани глубокого чёрного цвета с пепельным отливом ему чертовски шел! По груди и рукавам струились древние символы, вышитые огненными нитям. На руке поблёскивал массивный перстень с тёмно-алым камнем, словно застывшая капля жара — и в этом всём не было показной роскоши. Только сила. Только власть. Только мужчина, которого слушается даже тишина.

— Маитэа, — нежно произнес Аристид, целуя мою руку. Затем повернулся к гостям и торжественно продолжил: — среди многих обрядов, что оставили нам предки, День Свершения — самый древний. И самый жестокий. Потому что он не просит золота, не требует клятв. Он принимает только то, что невозможно вернуть. Тело. Душу. Чистоту. Сегодня в этом зале стоит женщина, чья жертва стала светом во тьме Эдильборга. Эмили! Лирэя сокрытого мира. Она ступила на камень, орошённый прахом веков. Принесла нечто большее, чем кровь. Она отдала то, что бережёт каждая. То, что во все времена называли по-разному — но всегда ценили, как последнее, что принадлежит только себе. И она отдала это добровольно. Не из страха. Не ради славы. А потому что верила, что Эдильборг заслуживает быть услышанным духами. И духи — услышали. В ночь, когда её тело приняло первую боль, камни начали дышать. Эмили не просто отдала невинность. Она принесла её в жертву. Как символ. Как дар. Как вызов, который приняла — и выдержала. Пусть каждый, кто услышит эту речь, поймёт: сегодня мы в долгу перед женщиной, чья чистота стала мостом между прошлым и будущим.

Слова алэра эхом прокатились по залу, вызвав бурю аплодисментов и восторженных криков. Щеки невольно залились румянцем смущения. Внимание всех этих людей, их восхищение и благодарность — все это… заставляло чувствовать меня неловкость. Столько торжественности, а по сути мы просто переспали с Аристидом на каком-то черном камне…

В этот момент, посреди всеобщего ликования, мой взгляд зацепился за одну-единственную фигуру в толпе.

Рагнар.

Он стоял в тени колонны.

В его янтарных глазах плескались гнев, разочарование и… боль.

— Моя маитэа…

Я повернула голову.

Завершив пламенную речь, Аристид галантно поклонился, протягивая руку. Легкая дрожь пробежала по моим пальцам, когда я вложила свою ладонь в его.

Музыка хлынула, заполняя собой весь зал.

Взгляд Аристида был полон нежности, и я тонула в этом взгляде, забывая обо всем вокруг. Мы сделали первый шаг, и мир вокруг перестал существовать.

Только мы, музыка и танец.

На нас смотрели… Внимательно, изучающе, непрерывисто. Следили, как в объятиях алэра кружится лирэя сокрытого мира, чужачка, не принадлежащая мертвым землям, но сумевшая стать их частью…

Мы кружились по залу, постепенно к нам присоединялись другие пары. Мужчины, элегантные и статные, вели своих партнерш в изящном танце. Завороженная, я следила за тем, как зал оживает, наполняясь движением и красками.

Но внезапно музыка изменилась.

Мелодия стала более динамичной, более игривой. И вместе с тем изменился и танец. Пары начали меняться, переходя от одного партнера к другому. Сердце забилось быстрее, когда я поняла, что сейчас произойдет. Инстинктивно поискала глазами Рагнара. Он стоял там же — у колонны, наблюдая за происходящим с непроницаемым выражением лица.

И вот, мгновение — я уже в его руках. Рагнар сжал мою ладонь чуть сильнее, чем полагалось, и повел в танец.

— Я в вас ошибся, лирэя, — с нажимом произнес советник, скользя рукой вверх по моей спине.

— Мы снова перешли на «вы»?

— Мне следует привыкать. С вашей… полной отдачей себя на благо Эдильборга, — отметил глумливо, — думаю, вы станете алэрой раньше, чем я думаю.

— Я о вас не забуду, как о лучшем друге даже, когда стану алэрой. Обещаю.

Рагнар криво усмехнулся, прокрутил и снова прижал к себе. Непозволительно близко. Его пронзительный взгляд встретился с моим. Внутри меня похолодело.

— Не думал, лирэя, что ваши цели изменятся столь… скоропостижно.

— Если честно, я тоже…

— Мне казалось, вы спите и видите, как вернетесь домой.

— Я обрела новый дом.

Рагнар хмыкнул, наклонился ближе и спросил шепотом:

— Вы любите Аристида?

— Я не признавалась алэру в чувствах, но раз духи древних предков выбрали меня, то… скорее всего, я неравнодушна к нему. Но мы точно стали с алэром ближе.

— Стали одним целым, я бы сказал, — ехидно заметил советник.

— Не ерничайте, Рагнар Верене. Всё же, я помогла Эдильборгу.

В это мгновение стих последний аккорд, и я поспешила прочь. Рагнар отпустил мою руку, но его взгляд продолжал преследовать…

После танца остался неприятный осадок. Мне срочно нужен был воздух.

Я вышла на террасу, надеясь, что ночная прохлада хоть немного успокоит.

Не прошло и минуты, как услышала знакомый голос.

Аристид.

— Маитэа, ты как?

— Нормально…

Алэр встал рядом.

— Рагнар сказал что-то неподобающее?

— Нет-нет, всё хорошо. Правда. Я… просто устала. И если честно, не люблю балы.

В ответ ждала чего угодно — учтивого совета, моральной поддержки, нежного поцелуя. Но ёрум лишь посмотрел алыми проницательными глазами и вдруг предложил то, что никак не вязалось с его образом!

— Сбежим?

Вопрос заставил меня удивленно изогнуть бровь.

Сбежать?

Сейчас?

Это казалось безумием!

Я слегка заторможено кивнула, не говоря ни слова. Аристид взял меня за руку, и мы побежали. Прочь от громкой музыки, прочь от удушающей атмосферы бала. Сперва к воротам из дворца, потом по улицам, затем — по полю, усыпанному примулами, под огромным ночным небом.

Я смеялась.

Смеялась от восторга, от свободы, от абсурдности происходящего! Бывшая пленница — то есть я — бежит рука об руку с Аристидом, жестоким и властным правителем Эдильборга, по полю цветов, вдыхая свежий вулканический воздух! Еще недавно подобную ситуацию посчитала бы бредом, кошмарным сном. Но сейчас, в эту минуту, это казалось самым естественным и правильным в мире.

Бежала, чувствуя, как ветер треплет волосы, как холодный ночной воздух обжигает щеки. В каждой клеточке тела пульсировало счастье. Искреннее, настоящее счастье, которого не чувствовала уже очень давно.

Мы остановились у подножия вулкана.

Отсюда открывался захватывающий вид: темное поле, усыпанное миллионами нежных примул, словно россыпь драгоценных камней на бархате ночи, а вдали — силуэты спящих вулканов, окутанные дымкой.

Я замерла, не в силах оторвать взгляд.

И тогда меня пронзила мысль, что… вопреки всему, вопреки здравому смыслу, вопреки своему прошлому, я успела полюбить это место. Полюбить Эдильборг с его суровой красотой, дикой природой и непокорным духом.

Затем — посмотрела на Аристида, и тотчас оказалась в плену его рубинового взгляда.

Секунда, другая… Время замерло.

Молчание наполнилось электричеством, напряжением, звенящим в воздухе, как натянутая струна.

И вдруг, словно поддавшись невидимому импульсу, Аристид притянул меня к себе, накрывая губы поцелуем. Жадно, безумно, требовательно. Я ответила, полностью отдаваясь головокружительному вихрю чувств.

Аристид целовал меня глубоко и нежно, то отстраняясь, то снова притягивая к себе. Во мне поднималась волна желания, обжигая каждую клеточку тела.