Трофей темного короля (СИ). Страница 28

— Злой король?!

Улыбнулась.

— Знаешь, когда я жила в Ладэтхейме, папа много рассказывал о проклятом правителе мёртвых земель… Жестоком, беспощадном, лишенным чувств.

— И? Я такой, маитэа?

В глазах ёрума бушевала буря — страх, желание, боль…

— Ты совершенно другой, Аристид. Несмотря на все мои обидные слова и выходки, ты ни разу не сделал мне больно. Оберегаешь. По-своему, конечно, но всё же… А еще — снова и снова берешь на себя невыносимую боль Эдильборга, лишь бы никто не пострадал. — Я чувствовала, что тону, теряю контроль, но не могла и не хотела сопротивляться. — Поступок истинного алэра…

Пальцами скользнула вниз, к его груди, очерчивая контуры проклятых узоров, словно пыталась прочитать их, понять смысл.

— А еще… — сглотнула сухим горлом, — я хотела извиниться за то, что утром…

— Тише. Давно простил.

Воздух накалился до предела.

Я подняла руку выше, к лицу. Кончиками пальцев коснулась щеки, провела по линии челюсти. Аристид закрыл глаза, прижался щекой к моей ладони. Этот маленький жест, такой простой и невинный, пронзил меня до глубины души.

Внутри разгоралось пламя, жаркое и всепоглощающее. Желание захлестнуло, словно волна, сметая все на своем пути.

И не выдержала… Я поцеловала его.

Поцеловала некогда своего главного врага…

Легко, едва касаясь губами. Он ответил сразу же, жадно, резко. Аристид обвил мою талию, притягивая к себе вплотную. Наши языки сплелись в танце, полном страсти и обещаний. Поцелуй… терпкий, как дикий мед, и обжигающий, как лава.

Затем он подхватил меня и уложил на бархат Алтаря Свершения.

Поцелуи становились всё глубже, требовательнее, а руки — всё смелее. Одним рывком алэр разорвал мое платье. Жар лавового озера опалил обнажённую кожу, заставляя покрыться мурашками.

Аристид скользил губами по моей шее, оставляя за собой дорожку горячих поцелуев. Целовал мои ключицы, спускаясь ниже, к груди. Соски набухли и горели в предвкушении, когда он накрыл мокрым поцелуем один из них, нежно поглаживая языком. Я застонала, запрокинув голову, вцепилась пальцами в его темные волосы.

Он оторвался от моей груди и спустился ниже, целуя живот, бедра, внутреннюю сторону бедер. Каждый поцелуй был откровением, новым уровнем наслаждения, о котором я даже не подозревала…

Затем ёрум замер, поднял на меня взгляд, и я поняла, что дальше отступать некуда. Сердце забилось в горле, и я судорожно вздохнула, когда ощутила между ног его твердую плоть.

Аристид вошёл одним резким толчком. Меня пронзила острая боль. Зажмурилась, готовая закричать, но вместо крика вырвался лишь сдавленный стон. Моя первая боль, моя первая потеря, моя первая близость. Какая ирония! Некогда враг лишил меня девственности, заполнив собой, своей силой, своей сущностью…

Каждый толчок отдавался эхом в каждой клеточке тела. Границы окончательно стирались, превращая нас в единое целое. Боль ушла, оставив лишь пульсирующее наслаждение, нарастающее, как волна, готовая обрушиться.

Тело горело, кровь кипела в жилах.

Я стала марионеткой, дергающейся в такт движениям мужчины, который меня брал. Он управлял мной, вел за собой в этот омут страсти, и я не могла, да и не хотела сопротивляться.

Сверху. Потом он перевернул меня, взял сзади.

Я выгнулась в спине, запрокинула голову, ловя ртом воздух. Дико, дерзко, вызывающе. Но мне нравилось. Нравилось чувствовать чужую силу, власть надо мной.

И тут началось нечто невообразимое. Проклятые узоры с тела правителя мертвых земель перетекли на мою кожу, словно татуировки, выжженные раскаленным железом. Пряная боль, острая, почти невыносимая, но в то же время — опьяняющая.

И вместе с этой болью пришло наслаждение, такое сильное, что я едва могла его выдержать. Чувства обострились до предела. Я чувствовала все: бархат под ладонями, запах кожи ёрума, вкус поцелуев на губах. И вместе с этим ощущала силу Эдильборга, его мощь, его энергию. Пламя, бушующее во мне, сравнимое с извержением вулкана, с дыханием самой земли.

— Маитэа, аитэ… аэтиам… — произнес на незнакомом языке. — Аитэ…

Это было больше, чем просто секс. Это было какое-то мистическое единение, слияние двух душ, двух стихий.

—Аитэ аэтиам…

Каждый толчок становился все сильнее, все глубже, доводя меня до грани. Напряглась каждая мышца моего тела, кровь пульсировала в висках. Все слилось в одно: боль, наслаждение, страх, восторг. И вот, когда я уже думала, что не выдержу, наступил экстаз.

Сильный, яркий, ослепительный. Он пронзил меня насквозь, вырвал из реальности и бросил в пучину абсолютного, безумного наслаждения. Я кричала, стонала, цеплялась за Аристида, пытаясь удержаться в этом мире. И когда все закончилось, я лежала, обессиленная, в его объятиях, ощущая себя совершенно опустошенной и в то же время — наполненной до краев. Горячо. Остро. На грани.

Я хотела еще…

Арка Х

..Сегодня мне впервые спокойно спалось. Не было страшно рядом с Аристидом, а наоборот — было тепло и уютно.

Когда я проснулась, алэр уже ушел.

Место на кровати рядом пустовало. Улыбнувшись, провела ладонью по шелковистому покрывалу — там, где еще совсем недавно лежал Аристид. После Алтаря Свершения он словно сорвался с цепи… В памяти всплыли моменты нашей близости, как он уже тут — в спальне — брал меня снова и снова, не давая опомниться. Тело отозвалось, наливаясь томной негой. Соски затвердели, между ног вспыхнул знакомый зуд. Я прикрыла глаза, позволяя себе полностью отдаться ощущениям. Я даже чувствовала запах ёрума — смесь мускуса, кожи и чего-то дикого, первобытного, сводящего с ума.

Из грёз вырвал настойчивый стук дверь.

Фрида.

— Ах, лирэя, доброе утро!

Старшая служанка светилась от радости. Держа поднос в руках, окрыленная она подошла ко мне, оставила поднос на прикроватной тумбе, а сама, мечтательно вздыхая, юркнула к окну раздвигать темные шторы.

Я поморщилась от яркого света, сию секунду наполнившего покои. Опомнившись, обомлела и к окну подошла сама. Не верилось глазам! Впервые небо над Эдильборгом было кристально чистым, лазурным, без единого облачка дыма. Вулканы мирно спали.

— Обряд… свершен? — догадалась я.

Фрида залилась румянцем.

— Наилучшим образом, дорогая лирэя. Алэр приказал устроить праздник через три дня.

— Праздник?

— Ну так да! Обряд Свершения произведен, духи древних предков задобрены, темная сила вулканов уснула. Ах, лирэя, вы с алэром такие быстрые, конечно… — служанка засмеялась.

— Быстрые?

— Ты всё с ненавистью на него смотрела, всё с ненавистью… Казалось, День Свершения никогда не наступит! Мы ждали, ждали. И вдруг внезапно небо окрасилось золотисто-алым, земля перестала дрожать… Мы-то и поняли, сдалась наша лирэя под чарами алэра.

— Да, всё произошло… внезапно.

— Ну и прекрасно! — заключила Фрида. — Поешь, дорогая, скоро придут портнихи, нужно успеть сшить платье для празднества.

* * *

Я замерла на пороге бального зала, затаив дыхание.

Свет от сотен свечей, отражаясь в начищенном до блеска паркете и драгоценных камнях, ослеплял. В воздухе витал густой аромат духов, смешанный с едва уловимым запахом воска и примул. Звуки музыки, до этого доносившиеся приглушенно, теперь обрушились на меня всей своей мощью, сплетаясь в единый, вибрирующий аккорд.

Я сделала первый шаг, потом второй…

Платье на мне было тяжелым, благородным, словно выкроенным из самой лавы. Глубокий чёрный цвет отливал красным и медным при каждом движении, будто ткань жила, дышала жаром подземного огня. Вышивка тонкими золотыми нитями тянулась по рукавам и груди, складываясь в древние эдильборгские символы — острые, будто резьба по камню. На плечах лежал лёгкий полупрозрачный плащ, похожий на дым, а талию обвивал пояс из обсидиана с каменной примулой в центре. Венец в волосах, тонкий и угольно-чёрный, сиял алым камнем, как затухающая искра…

Взгляды.