Трофей темного короля (СИ). Страница 27

— Я из самой обычной семьи, лирэя. Мать домохозяйка, отец занимается кузнечным делом. Есть сестра. Недавно она вышла замуж за управляющего делами Каменной Гавани. Когда у родителей родилась мглея — то есть, я! — все удивились. С душой ёрума в роду Верене никто никогда не рождался, а тут… — Рагнар пожал плечами. — Моё дальнейшее будущее было предрешено, как и любого другого ребенка-мглеи: когда я подрос, меня забрали в лагерь, где мглей обучали обращению в ёрумов, силе, выносливости. Там я познакомился с Аристидом. Мы быстро сдружились. Когда его отец умер, и Аристид занял место алэра, он потянул меня за собой. Так я стал советником.

— Вы выросли вместе, — удивленно подытожила я. — Сколько тебе лет?

— Тридцать шесть.

— Тридцать шесть?! — громче переспросила, чем вызвала у Рагнара глумливую усмешку.

— Ты так удивилась… Ну да, тридцать шесть. Слишком много или слишком мало?

— Я думала тебе и алэру много лет…

За сотню точно… Но об этом промолчала.

— Алэр на год старше.

— Вот как…

— Ёрумы живут дольше людей, лирэя, но они не вечны. А теперь продолжим обучение.

Я тяжко вздохнула.

— А мне надо учить эллийский?

— Мертвый язык? Ты и о нем знаешь?! Интересно. Но обрадую — нет. Он тебе не понадобится. Вернемся к истории.

Только Рагнар собрался продолжить урок, как по библиотеке пошла легкая тряска. Я подумала, мне показалось. Ну или просто закружилась голова после большого объема информации, но стоило увидеть, как на столе дрожит стопка книг, поняла, что нет… не показалось.

— Что это?! — с замиранием сердца спросила я.

Советник нахмурился, отложил учебник и направился к окну.

— Очередное извержение.

Тряска увеличивалась. Я застыла статуей, пытаясь осмыслить происходящее; старалась сохранять спокойствие. Частично получалось, так как Рагнар, несмотря на землетрясение, оставался непоколебим.

— Это опасно? — вцепилась пальцами в стол.

— Гнев предков всегда опасен, — иронично отметил Рагнар, возвращаясь. — Не беспокойся. Аристид примет их гнев на себя. Не отвлекайся.

Вдруг всё стихло…

Я медленно разжала пальцы, пододвигая книгу к себе и воровато осматриваясь, боясь повторения.

— На себя? Землетрясение связано с Днем Свершения?

— Эмили, — нервно выдохнул Рагнар, демонстрируя всем видом о нежелании поднимать эту тему.

— Расскажи. Я хочу зна… ой!

По земле вновь пошла тряска… Сильная, но короткая.

— Ты в любом случае к обряду не готова. И не будешь готова никогда, — парировал советник. — Женщина, выбранная для ритуала, должна обладать сильным духом, способным выдержать взгляд ёрума, и чистым сердцем, способным принять его тьму. Твое же сердце — пропитано ненавистью. Ты не сможешь задобрить духов предков.

— Без похоти их задобрить никак нельзя? — фыркнула я, вспоминая каким именно «способом» происходит данный ритуал.

— Не похоть, а священнодействие, — поправил Рагнар, — таинство, в котором сплетаются воедино сила ёрума и плодородие женщины. Алтарь Свершения становится центром мистической связи, местом, где реальность истончается, позволяя душам предков обрести долгожданный покой. — Советник вдруг замер, моргнул озадаченно, словно понял, что позволил сказать лишнего. Тема Дня Свершения для Рагнара неприятна, и я понимала почему. Он прокашлялся, взял следующую книгу из стопки, раскрыл. — Пока покоя предков нет, Аристид берет их гнев на себя. Гнев обращается проклятием, расползающимися по телу черными узорами и приносящем муки.

Я отчетливо помнила эти узоры. Чёрные, змеящиеся. Видела их однажды, когда Аристид стоял в лавовом озере, словно покоряя стихию. Тогда они казались мне частью его силы, символом его связи с огнём. Сейчас же я знала, что это клеймо, знак неотвратимой гибели.

Аристид казался жестоким, властным, бесчувственным. И вот, он, оказывается, способен на такую жертву. Неужели я так сильно ошибалась в нем?

Но больше всего поражало другое. Он не давил на меня. Не заставлял участвовать в обряде. Он мог бы приказать, сломить мою волю, использовать свою власть, чтобы заставить повиноваться. Но он этого не делал. Он терпел муки сам, не пытаясь переложить их на мои плечи.

— Может, тогда мне… — начала неуверенно.

Рагнар обрубил на корню:

— Даже думать не смей! Во-первых, ты не должна жертвовать собой. Во-вторых, ты не обманешь древних духов, они ощутят твою ненависть к алэру, и тогда твоя жертва будет просто бессмысленна.

— И что делать?

— Просто оставь эта Аристиду. Всё. Закрыли тему! Продолжим урок.

* * *

Раскаленный воздух обжег легкие, стоило лишь сделать первый шаг вниз по каменистому склону. Но я продолжила спускаться.

Лавовое озеро манило… И дело было не только в его зловещей красоте, в пляшущих отблесках пламени на стенах пещеры. Дело было в нем.

Аристид.

Он стоял там, в самой сердцевине адского пекла, словно изваяние, выточенное из света и тени. Высокий, стройный, его обнаженное тело — совершенство линий и пропорций. Даже на таком расстоянии я видела, как по бронзовой коже алэра пляшут огненные узоры, как они извиваются, словно живые существа, выжигая его изнутри. Проклятье. Мое проклятье…

С каждым шагом камни под ногами становились горячее, жар от лавового озера обжигал кожу, проникал под одежду, словно тысячи раскаленных игл. В ноздри ударял густой, приторный запах примул, сплетающийся с серой…

Я заметила алтарь… Тот самый. Он стоял на противоположной стороне озера, в тени. К нему подошла словно в забытьи. Пальцами коснулась густого, бордового бархата, и в голове вспыхнула картинка… Аристид, властный и нежный, опускается на колени. Его горячее дыхание опаляет кожу моего живота, губы оставляют влажные дорожки по бедрам. Я вижу его глаза, полные желания, когда он поднимается выше, к моей груди, к шее… Как он сжимает мои плечи, а я запрокидываю голову, отдаваясь во власть момента. Он шепчет что-то на древнем, забытом языке, и от этих слов по телу пробегают мурашки. Я чувствую его силу, мощь, голод, и этот голод эхом отзывается во мне. Я представляла, как лежу на этом алтаре, поддавшись ласкам ёрума, его поцелуям, его жажде. Как он рисует на моей коже узоры, заставляя задыхаться от возбуждения. Аристид Рэвиаль — мой дьявол, мой искуситель, моя погибель…

— Что ты здесь делаешь? — голос алэра вырвал меня из плена фантазий, как холодный душ. Я вздрогнула, словно проснулась от глубокого сна, и обернулась.

Из глубин лавового озера, словно из самого ада, к алтарю приближался Аристид. Каждое движение было отточено, грациозно и смертельно опасно.

Он был великолепен. Идеальное тело, напряженные мышцы, совершенные линии… Черные узоры проклятия, словно татуировки, обвивающие его тело, пульсирующие жаром.

Я замерла, не в силах оторваться. В облике ёрума было что-то демоническое, пугающее и завораживающее одновременно. И я, словно мотылек на пламя, не могла устоять перед этим притяжением.

Алэр приближался, и с каждым шагом сердце билось быстрее и быстрее. Кровь приливала к лицу, а дыхание становилось прерывистым. Желание переплеталось со страхом и благоговением.

Аристид остановился.

Сердце забилось чаще, во рту пересохло. Я сделала шаг вперед, почти неосознанно. Пальцы дрогнули, желая прикоснуться к нему…

Я подняла руку и осторожно коснулась одного из узоров на его плече.

Аристид вздрогнул и посмотрел на меня.

— Тебе больно?

— Очень, — ответил с тенью ехидства.

Я не убрала руку, провела пальцем по изгибу узора, медленно поднимаясь к шее. Алэр замер, не двигаясь, словно боялся нарушить хрупкий момент. Скользнула к ключицам и ниже, исследовала каждый сантиметр его кожи, запоминая каждый изгиб, каждую линию. Тихо прошептала:

— Злой король оказался совершенно не злым…

Аристид близко… Настолько близко, что я могла видеть каждую ресничку на его веках.

Он слегка приоткрыл губы, судорожно выдыхая, и я в этот миг почувствовала непреодолимое желание коснуться его губ своими.