Трофей темного короля (СИ). Страница 25

Экстаз накатывал волнами, сметая последние остатки сопротивления. Я кричала, захлебываясь в собственном стоне, в собственной слабости.

Каждое прикосновение отзывалось мурашками по коже. Внутри что-то ломалось, рушилось, уступая место чему-то новому, неизведанному. Это было страшно и прекрасно одновременно.

Глубже, сильнее, ещё…

Он довел меня до пика наслаждения, до грани, за которой уже не было ничего, кроме ослепительного света и обжигающей пустоты. Я извивалась в его руках, словно пойманная птица, не в силах вырваться, не желая вырваться.

В этот момент я понимала, что окончательно проиграла. Он победил. Но в этой капитуляции была какая-то извращенная, болезненная красота…

Алэр бережно опустил меня в купель, и каждое его прикосновение — к бедрам, к талии — отзывалось электрическим разрядом, безумной манией. Как с человеком, которого я считала врагом, может быть настолько… правильно?

Аромат примул, густой и дурманящий, казался почти осязаемым. Он проникал в легкие, кружил голову, заставляя забыть обо всем, кроме мужчины, стоящего передо мной.

Аристид снова поцеловал меня. Это был не нежный, успокаивающий поцелуй, а требовательный, собственнический. Его губы впились в мои, выпивая до дна, словно я была живительным источником. Я ответила, не в силах сопротивляться. Его язык проник в мой рот, исследуя, заставляя тело дрожать от новых, незнакомых ощущений. Мысли померкли, осталась лишь жажда, голод, желание большего.

Я не заметила, как Аристид подхватил меня на руки. Лишь внезапная легкость и прохлада воздуха вернули в реальность. Он нес меня, как пушинку, словно я ничего не весила, и я не протестовала. В спальне, просторной и полумрачной0, ёрум осторожно опустил меня на шелковые простыни, нависнув сверху.

Я смотрела на него, завороженно. Его тело, сильное и гибкое, источало энергию абсолютной власти и силы. Каждая мышца казалась выточенной из камня. Но больше всего притягивали глаза — цвета раскаленной лавы, полные темного, скрытого желания.

Мне было хорошо. Неправильно, безумно, но хорошо. Все страхи, сомнения, ненависть — все отступило перед волной нахлынувшей запретной страсти.

Я сама потянулась к алэру, жадно ловя губами его губы. Поцелуй вспыхнул с новой силой, обжигая и опьяняя. Его руки скользнули под мою спину, прижимая еще ближе, не давая ни малейшего шанса отступить.

Мир вокруг перестал существовать. Мы целовались, прижимаясь друг к другу всем телом, словно пытаясь стать одним целым. Я чувствовала мужское возбуждение, желание, и оно эхом отдавалось во мне.

Я хотела его…

Тонула в объятиях, теряла контроль над собой, над своими чувствами, над своим разумом. В голове пульсировала только одна мысль — он.

Хотела сейчас же! До боли…

Разум окончательно уступил место инстинктам, и вдруг, Аристид отстранился. Посмотрел с ехидным выражением в глазах, и, слегка улыбнувшись, произнес:

— Спокойной ночи, Эмили.

Что?..

Спокойной ночи? После всего? Серьёзно?

— Но…

— Близость между нами случится на Алтаре Свершения, — любезно припомнил.

Удивление, должно быть, отразилось на моем лице столь яростно, что ёрум, не сдержавшись, рассмеялся. Низко, бархатно, словно играя струнами моей души.

В этот момент я Аристида возненавидела! За то, что разжег во мне такой огонь, и отказался дать ему выплеснуться. Причем снова! За то, что заставил почувствовать себя такой… зависимой. Зависимой от него, от его прикосновений, поцелуев… За то, что сломал мою броню и показал мне, на какие чувства я способна…

Он играл со мной как кошка с мышкой, и я, к своему ужасу, начинала понимать, что мне это… нравится.

* * *

Рагнар спрыгнул с лошади, мягко утопая сапогами в песке. Осмотрелся.

Ночь обнимала Черную Пустошь беззвездным покрывалом. Сухой воздух звенел тишиной, нарушаемой лишь редким шелестом песка, гонимого невидимым ветром.

Советник подошел к повозке, остановившейся в нескольких шагах от него, и откинул полог. Внутри, съежившись в углу, сидел посол Ладэтхейма, которого следовало доставить в Каменную Гавань, но… Рагнар не стал.

— Выходите, господин Кёр.

Посол недоуменно моргнул и медленно, не теряя бдительности, направился к выходу. Когда увидел перед собой бескрайнюю пустыню, простирающуюся до самого горизонта, сливающуюся вдали с чернильным небом, покачал отрицательно головой.

— Меня… должны были доставить в каменистую гавань, — озадаченно протараторил он.

— Не каменистую. Каменную. Каменную Гавань, господин Кёр. Хотите туда? Могу устроить.

— Нет, но… Я не понимаю.

— Для всех вы в Каменной Гавани, — продолжил Рагнар Верене, параллельно растягивая кандалы, — для Эмили тоже. — Кандалы, клацнув, с шумом упали в мягкий песок.

— Вы рискуете…

Советник усмехнулся.

— Делаю то, что считаю правильным.

— Скажите, что происходит с Эмили?.. Она даже не стала толком говорить со мной. Убежала.

— Она меняется, господин Кёр, — процедил с болью. — Вы прибыли слишком… поздно.

— О чем вы?

— Эдильборг сломал Эмили. В лице Аристида, конечно. Она долго не мерилась с судьбой. Не покорялась. Сопротивлялась. Иногда даже рискуя честью и собственной жизнью. Она очень хотела свободы. Но Аристид оказался сильнее. Эмили просто… устала. Очень устала бороться. А потом, — Рагнар тяжело вздохнул, — обрела свободу… в пленении.

Воспоминания о лирэе, о её сломанной судьбе терзали душу, заставляли советника сжимать в ненависти кулаки. Он помнил лирэю в первую встречу, как горели ее глаза, полные надежды на спасение... Красивые, синие, как океанская бездна, глаза. Сейчас же… он видел лишь её тень. Алэр, ослепленный властью и желанием обладать, даже не замечал, как заставляет угасать жизнь в той, что могла бы стать его радостью…

— Эмили… принадлежала алэру? — с паузами, нервно поинтересовался господин Кёр.

Вопрос, словно удар обухом по голове, обрушился на Рагнара. В его взгляде мгновенно вспыхнула ярость. Кулаки судорожно сжались, побелели костяшки.

Но при этом — чёрт возьми! — Рагнар понимал...

Понимал суть вопроса.

Понимал, что для женщины, особенно такой, как Эмили, честь — это все. Это ее репутация, ее будущее, ее жизнь. И даже если Эмили вырвут из цепких лап Аристида, даже если вернут ее домой, она будет обречена. Обречена жить в тени позора, шепотком за спиной, вечным напоминанием о том, что с ней случилось.

— Река Фламма пока не разилась, поэтому нет, — жестко парировал Рагнар Верене, а в следующую секунду мягче добавил: — возвращайтесь, приведите помощь и спасите лирэю. Черная Пустошь расступится перед армией Вилдхейма и Ладэтхейма, я гарантирую.

Господин Кёр сощурился в подозрении.

— Так печетесь о принцессе… Она вам небезразлична?

— Мои чувства вас не касаются, посол. Лирэя заслуживает счастья, а не любви поневоле — этого достаточно для оказания помощи. А теперь следуйте за мной, я проведу вас через пустыню.

* * *

— Доброе утро, моя маитэа.

Легкое прикосновение к губам разбудило меня от беспокойного сна, и я невольно улыбнулась.

Открыв глаза, увидела мужчину, склонившегося надо мной. Он был великолепен, его темные волосы слегка растрепаны, а глаза горели нежным огнем.

— Северин… — выдохнула я, и в ту же секунду осознала масштаб ошибки…

Воздух сгустился.

С моих губ сорвалось другое имя…

Имя, которое принадлежало не этому месту, не этому времени…

Имя, которое хранилось в глубине сердца, словно драгоценный, но запретный камень.

Имя, которое я хотела бы произносить каждое утро…

Взгляд алэра мертвых земель мгновенно изменился. Нежность и тепло испарились, оставив лишь ледяную ярость, обжигающую сильнее пламени. Он нервно отпрянул от меня, и в его глазах я увидела отражение собственной гибели.

Аристид молчал, но молчание это… было оглушительнее любого крика. Он смотрел в упор, испепеляя взглядом.

В одно стремительное движение алэр прижал меня к холодной каменной стене. Я сжалась, видя черную бушующую ревность, захлёстывающую его.