Трофей темного короля (СИ). Страница 18

Он поддался вперед, заставляя меня вздрогнуть и напрячься, но выдохнула: Аристид коснулся не меня, а края кардигана.

— Зачем ты закрыла красоту платья безвкусной тряпкой?

— Мне не нравится… платье.

— Какая жалость, — картинно вздохнул ёрум, убирая руку. — Тогда распоряжусь выкинуть все платья. Будешь ходить голой.

Я задохнулась возмущением и собственным бессилием, абсолютно не сомневаясь в правдивости его слов.

— Просто сделай меня снова служанкой!

— Нет. И больше не поднимай эту тему.

— Тогда вернусь к предыдущей: где Адам?

— Ты не успокоишься, верно?

— Правильно думаешь.

— Мы нашли его, — лениво признался Аристид, — живого, поэтому убери ужасное выражение лица, оно тебе не идёт. Адам безнадежно кружил по Черной пустоши в поисках выхода, но увы.

Я облегченно выдохнула. Живой, хотя бы живой…

— Пожалуйста, я хочу видеть его…

— Сейчас он в темнице, — так же бесстрастно продолжил алэр, оставаясь безразличным к моим переживаниям о друге, — и нет, вы не увидитесь, но я великодушен, поэтому позволю тебе решить его судьбу, маитэа. Либо ёрумы сбросят бедного Адама в кипящее жерло вулкана, либо… отправят работать в конюшнях Каменной Гавани. Выбирай.

— Угрожаешь, алэр.

— Лишь предупреждаю.

Я снова позволила втянуть себя в его извращенные игры, правила которых знал исключительно Аристид, мне же — оставалось рисковать и делать неуверенные шаги, уповая на удачу, которая, казалось, попросту забыла про мое существование.

— Ты отвратителен…

— Видимо, — алэр тяжело вздохнул, поднимаясь с кровати, — ты не настроена на диалог. Подумай обо всем хорошенько. Не только о судьбе Адама, о своей тоже. Я вернусь утром, — и сообщив это, ёрум ушел.

Дверь закрылась, ключ в замке провернулся.

Аристид Рэвиаль

Желание обладать Эмили рвало Аристида на части.

Это было не просто влечение, а навязчивое, болезненное, почти безумное стремление. Он хотел подчинить ее, сломать ее сопротивление, заставить ее признать его власть.

Хотел видеть в глазах той, которую нарек своей маитэа, не вызов, а покорность, не презрение, а обожание. Хотел, чтобы она принадлежала ему целиком и полностью, душой и телом, чтобы каждое дыхание было посвящено ему, чтобы каждая мысль лирэи была о нем.

Это желание стало настолько сильным, что застилало алэру глаза, отравляло разум, делало его жестоким и непредсказуемым.

Аристид покинул покои Эмили не потому, что она не готова к диалогу. Она никогда не будет готова. Просто алэр боялся потерять контроль. Лирэя сокрытого мира стала его наваждением, его проклятием, его единственной целью. И сегодня вечером он находился в шаге от достижения… цели.

— Мой алэр… — мимо проходящая Агда, заметив правителя, присела в коленях, выражая почтение, а после отошла в сторону, уступая дорогу.

Аристид, казалось, служанку даже не заметил, прошел мимо, но остановился, бросив суровый взгляд через плечо. Как обычно в её глазах плескалось робкое восхищение, наивное обожание и безоговорочная преданность. Взгляд олененка. Взгляд отчаянно влюбленной женщины, не ждущей ничего взамен.

Аристид не сдержался.

Дикое, почти животное желание, клокотавшее внутри, требовало выхода. В мгновении ока ёрум оказался рядом со служанкой и резким движением притянул к себе. Впился в ее губы, пытаясь унять желание обладать другой. Это был не нежный поцелуй, а отчаянная попытка утолить жажду, сбить пламя ревности, пожиравшее изнутри. Его губы терзали ее, язык проникал глубоко, требуя и забирая. В этом поцелуе не было любви, лишь слепая, неутолимая потребность.

Алэр чувствовал дрожь Агды и при этом трепетную отдачу, но все ощущалось словно сквозь пелену. Мысли, чувства Аристида — все захвачено образом маитэа. Он видел не Агду, а Эмили… её глаза, полные то ли презрения, то ли вызова, слышал ее колкий смех, ощущал ее близость…

Аристид сжал хрупкое тело служанки так сильно, что она застонала, не от боли, скорее от неожиданности, от внезапно обрушившейся на нее силы, но не отстранилась, поддаваясь горящему порыву. Не издала звука даже в момент, когда алэр поднял подол серого платья и резко, отчаянно, безжалостно вошел и задвигался. Агду он не видел, не чувствовал. Окружала лишь пустота, которую правитель мертвых земель отчаянно пытался заполнить. Он вкладывал в эту близость всю свою боль, всю свою ярость, всю свою бессильную любовь. Вкус слез служанки смешался с вкусом отчаяния её господина.

Арка VIII

Аристид вернулся утром, в момент, когда служанки заканчивали сервировать стол для завтрака. И судя по его настроению, алэр собирался составить мне компанию.

Я не сдвинулась с места, когда ёрум опустился напротив, но тяжело вздохнула, учуяв ненавистный, но уже привычный аромат кедра и кардамона. Аристид был облачен в темный халат, небрежно расстёгнутый на груди; темные волосы ниспадали на плечи. Я подняла на незваного гостя взгляд буквально на секунду, после — отрешенно уткнулась в пустую тарелку и мрачно процедила:

— Ты портишь мне аппетит.

— А я — безумно голоден.

И с удовольствием, наслаждаясь моей ненавистью, алэр принялся уплетать вкусности, заботливо приготовленные Боргаром. Желудок предательски заурчал. Я прокашлялась и, игнорируя повелителя мертвых земель, пристально разглядывающего меня, положила салат в тарелку. Попробовала.

— Вкусно? — с вызовом спросил Аристид, ухмыляясь и хитро щурясь.

— Каменная Гавань, — бесцветно обронила в ответ.

— Что?

— Отправь Адама в Каменную Гавань, — громче повторила я, зло воззрившись на алэра.

Его ехидная ухмылочка стала совсем плутовской.

— Ты ведь знаешь, чего я хочу взамен?

О, да! Прекрасно знаю. Вчера он не просто намекнул, а поставил перед фактом, если не покорюсь, не соглашусь стать маитэа, моего хорошего друга скинут в кипящее жерло вулкана. Алэр лицемерно обычный шантаж назвал «выбором». Выбором, которого у меня не было.

— Знаю. И буду честна: я не могу дать тебе этого… сразу. Нужно время.

— Всё-таки… сблизиться, — весело отозвался он.

Я сглотнула, пропуская насмешку мимо ушей, а потом продолжила:

— Для начала… покажи мне Эдильборг.

— Как скажешь, моя милая маитэа.

Узнать Эдильборг — не просто желание, и даже не каприз, и не способ правда «сблизиться» с правителем мертвых земель, это часть плана. Будущего плана. Важно выучить Эдильборг, запомнить дороги, улочки, узнать изнутри, познакомиться, выяснить слабые стороны — а они наверняка есть! — чтобы потом использовать.

А еще — это способ потянуть время. Мне было страшно оставаться наедине с Аристидом, я боялась его горячего взгляда, его желания, его прикосновений…

Аристид решил не откладывать, и мы отправились в город сразу после завтрака. Слуги помогли мне одеться. На прогулку меня облачили в длинное темно-бардовое платье по фигуре с разрезами по бокам. Волосы оставили распущенными, и именно из-за них я моментально притянула пристальные взгляды эдильборжцев. Ото всюду слышалось одно: «Лирэя!». Я не обращала внимание.

Эдильборг по-прежнему утопал в обилии алых лент и букетах примул. Композициями из цветов смерти украшали входы в дома, окна магазинов и таверн. Бесконечное переплетение черного и красного на фоне дымящих вулканов… Пугающее зрелище.

— День Свершения закончился, почему украшения не убирают?

— Еще нет, маитэа. День Свершения завершится в момент, когда мы вдвоем возляжем на алтаре Свершения.

Меня пробрало ознобом, я остановилась. Аристид заметил не сразу, и на несколько шагов ушел вперед, но потом остановился и развернулся. Это случилось на мосте над раскаленной лавовой рекой. Желто-алые блики заиграли на лице алэра.

— Не бойся. Мы возляжем, когда ты будешь готова.

Я никогда не буду готова…

Промолчав, я развернулась и подошла к парапету моста, облокотилась, разглядывая живую, перемещающуюся лаву. Она завораживала. Аристид подошел и встал рядом, словно прочитав мои мысли, поведал: