Трофей темного короля (СИ). Страница 19

— Мы стоим над рекой Фламма. Лава в ней движется всегда и никогда не застывает.

— Расскажи об Эдильбоге. Как он появился? Почему отделен Черной Пустошью?

— Во времена, когда мир был моложе, а магия — ощутимее, не было разделения между людьми и ёрумами. Мы делили небеса, земли, мудрость и знания. Причиной, по которой Эдильборг отделился от общего мира Черной Пустошью, послужила алчность. Не ёрумов, вопреки распространенным мифам, а человеческая. Люди стремились к абсолютной власти, к порабощению, к подчинению. Они желали нашу силу, наши возможности, нашу магию, нашу кровь, желая через нас достичь если не бессмертия, то хотя бы долгой жизни в молодом теле. Ёрумы решили покинуть мир людей, отгородившись от него непреодолимой преградой. Для этого они обратились к древней магии, спящей в недрах вулканов, что когда-то, давным-давно, служили колыбелью для первых ёрумов. Используя силу лавы и пепла, они воздвигли вокруг себя стену из бесплодной земли, выжженной яростью стихии. Так родилась Черная Пустошь, символ предательства.

— У каждого своя правда.

— Что об Эдильборге тебе рассказали люди?

— Легенда такая же, — улыбнулась я, — только власти возжелали ёрумы, за что Абсолют их проклял и отправил в мертвые земли.

— Какой откровенный цинизм.

— В любом случае, бессмысленно искать истину, утерянную веками. Можно продолжать ненавидеть, а можно… изменить устройство мира. Например, начать сотрудничать…

— Исключено, — оборвал Аристид.

— Почему? Драконы могут делиться силой, магией и мудростью с людьми, люди — обеспечивать мертвые земли продовольствием и пресной водой. — Алэр поменялся в лице, а я упрямо продолжила: — у вас ведь проблемы с пресной водой, я права? Поэтому во время нападения вы активно пополняете запасы.

— Ёрумы, маитэа! Не драконы. Это во-первых. Во-вторых, ёрумы поклялись никогда не доверять человеческому слову, никогда не вступать в союзы, способные привести к гибели нашего народа и города! Если нам что-то понадобится — мы это просто возьмем, в сотрудничестве нет необходимости.

В вспышке гнева, я оторвалась от парапета.

Аристид тоже лениво отошел в сторону, бросив мне невозмутимое:

— Пойдем.

Больше я к теме сотрудничества не возвращалась, продолжила изучать город, пытаясь запомнить каждую дорогу, мысленно расставляя для себя ориентиры.

Вскоре мы вышли к большому рынку, где кипела жизнь, переплетаясь с запахами специй, криками торговцев и гомоном толпы. Я наблюдала за ними, как за актерами на сцене. Вот купец, увешанный золотыми цепями, торгуется за шелк с торговцем. Вот тучная эдильборженка в коричневом платье, выбирает самую крепкую мотыгу. Вот молодой парень, украдкой бросает взгляд на красивую девушку, торгующую примулами.

Парочка приковала к себе особое внимание. Всё из-за слов, с которыми парень обратился к засмущавшейся красавице. Слов, которые я совсем не поняла.

— На каком языке они говорят?

Аристид прислушался и ответил:

— Эллийский.

— Эллийский?!

— Второй язык Эдильборга. Мертвый язык. На нем говорили первые ёрумы. Сейчас эллийский практически не используют, но многие слова, всё же, мелькают в обиходе.

— Например, маитэа? — догадалась я, воззрившись на алэра.

— Например, маитэа, — нежно ответил он, задержав на мне долгий взгляд, но потом внезапно улыбка исчезла с лица Аристида, а глаза словно заледенели, взгляд стал пустым и безучастным, стеклянным.

Я насторожилась, на в странном состоянии он пробыл недолго, уже через минуту в радужке снова запылал огонь. Ёрум тряхнул головой и потер пальцами переносицу.

— Нужно возвращаться, — заявил безапелляционно.

Я кивнула.

— Ладно…

* * *

Аристид Рэвиаль

— Я просил не применять телепатию в обычной жизни, — с такими словами вошел алэр в тронный зал, попутно снимая черные кожаные перчатки и, не глядя, бросая их миловидной служанке, которые она, поймав, чуть не выронила в следующий момент.

Правитель мертвых земель грациозно прошествовал к трону мимо стражей-ёрумов, выстроившихся живым коридором. Поднялся по мраморной лестнице и медленно опустился на трон, постукивая по подлокотнику и обводя тяжелым взглядом присутствующих.

Тронный зал дворца Огненной короны мог внушить трепет и страх любому, кто оказался бы здесь.

Колонны, поддерживающие своды зала, были выточены из застывшей лавы, отполированной до зеркального блеска. В их глубине мерцали вкрапления золота и багрового граната, словно застывшие капли крови. Вдоль каждой колонны вились барельефы, изображающие мифических существ, рожденных в пламени: огненных саламандр, крылатых ёрумов и демонов, скованных в цепи из раскаленного металла.

Пол, выложенный плитами обсидиана, отражал отблески пламени, создавая иллюзию бездонной пропасти. В дальнем конце зала, на возвышении из черного базальта, располагался трон. Его острые углы и грубая форма подчеркивали жестокую природу власти, которую олицетворял Аристид Рэвиаль.

За троном, во всю стену, располагалось огромное витражное окно. Вместо стекла в нем использовались тонкие пластины застывшей лавы, окрашенные в багряные, оранжевые и желтые тона. Сквозь витраж проникал багровый свет из жерла вулкана, бросая причудливые тени на стены и пол.

— Простите, мой алэр. Но дело срочное, — вперед вышел Рагнар Верене и покорно склонил голову. Он был облачен в черно-алое одеяние, на плечах которого покоились массивные, искусно выкованные наплечники из черненого серебра.

— Искренне надеюсь.

— К нам прибыл… посол.

Сперва Аристид моргнул, пытаясь понять не послышалось ли ему, а когда убедился, что не послышалось, и слова советника про посла правда, зловеще рассмеялся, откинувшись назад.

— С каких пор Эдильборг принимает послов? — спросил риторически алэр, глядя на Рагнара. Вдвойне смешно, что во дворец Огненной короны посла привел… советник и по совместительству главнокомандующий армией ёрумов, который должен отличаться особенной жестокостью и равнодушием к непрошенным гостям из вне.

Рагнар настойчиво продолжил:

— Он бродил по Черной пустоши и взывал к ёрумам. Хочу заметить, без оружия. Просил вашей аудиенции.

Аристид слушал со скептическим выражением лица. Пытался понять, что именно из перечисленного тронуло черствое сердце Рагнара Верене и заставило нарушить главный закон Эдильборга, существовавшего на протяжении веков: убивать любого, кто ступит на территорию Черной пустоши.

— Дай угадаю, из Вилдхейма?

— Из Ладэтхейма, мой алэр.

— Родители лирэи ожидаемо оказались смелее её обожаемого Северина, — с насмешкой отметил алэр и ехидно усмехнулся. — Что ж, веди.

* * *

Когда я открыла дверь покоев, заметила у окна одинокую фигуру Агды. Служанка обернулась и, одарив меня надменной улыбочкой, «поприветствовала»:

— С возвращением.

Я закатила глаза, опершись спиной на дверной косяк.

— Где Фрида?

Служанкам дворцам разрешено входить в покои для наведения порядка или смены постельного белья, даже необходимо это делать, но во время отсутствия хозяина комнаты, чтобы не досаждать своим присутствием. Вот только Агда — служанка, которую я вообще видеть не хотела.

Агда не ответила на мой вопрос, и уходить не спешила. Вместо этого развернулась, сложила руки на груди и горделиво вздернула подбородком, словно маитэа алэра она, а не я.

От собственных мыслей стало тошно. Меня не радовал статус возлюбленной повелителя мёртвых земель, но я определённо находила в нём жирный плюс, когда дело касалось назойливой служанки, главная цель жизни которой вовремя раздвинуть перед алэром ноги.

— Ты ведь сбежала. Зачем вернулась? — бросила претензию и насупилась.

Я вздохнула, поняла, что избавиться от дотошной Агды легко не получится, поэтому закрыла дверь и прошла вглубь комнаты, остановилась у шкафа. Открывая дверцу шкафа, равнодушно ответила:

— Аристид вернул меня.

— Не называй алэра по имени, мерзавка!

Из обилия вещей я выбрала темное-синее платье простого кроя. Укладывая платье на кровать и не глядя на краснеющую от гнева служанку, изрекла: