Трофей темного короля (СИ). Страница 15

Ёрум с ненавистью посмотрел на Агду. Та плакала, всхлипывая и вымаливая прощение, клялась в любви, в вечной преданности, в готовности отдать жизнь за него.

Вот только… любовь Агды Аристиду была не нужна.

Агда лишь… развлечение, приятное времяпровождение. Она таяла от любовных ласк и умело ласкала сама, умела отдаваться и дарить свое тело, помогала обмануть любовный голод, но унять его полностью не могла. Наоборот, становилось только хуже: чем чаще и больше алэр овладевал Агдой, тем сильнее желал Эмили…

Гнев распускался в душе ёрума колючим чертополохом.

Впереди виднелась Черная пустошь — бескрайняя, смертельно опасная пустыня из черного песка и пепла. Величественная в своих просторах и губительна в своей силе. Никто не мог пройти её. Черная Пустошь поглощала, сбивала с пути, уничтожала… Живая пустыня, всегда стоящая на страже своего сердца — Эдильборга.

Мы остановились. Лошадь нервно перебрала копытами, чуя опасность. Адам, угрюмый и немногословный, крепче ухватил поводья и внимательно вгляделся в карту. Я ждала. Всю дорогу мы ехали молча. Адам ничего не спрашивал и не говорил, лишь ехал вперед, желая поскорее выбраться из оков мертвых земель.

— Не заблудимся? — робко поинтересовалась.

Адам промолчал, взвешивая каждое слово.

— Если твой друг не обманул, то не должны.

Я услышала нотки осуждения, но не придала внимания. Адам же — не расспрашивал. Но догадываюсь, что именно его гложило: советник алэра, его правая рука, вдруг внезапно проявил жалость к королеве Вилдхейма и даже пошел на риск, чтобы помочь ей выбраться. Слишком странно, слишком подозрительно, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Адам ожидал, искал подвох, которого… не было.

— Если верить карте, — задумчиво продолжил, — то от сожжённого дерева прямо. — Он поднял взгляд и сразу нашел то самое дерево: сожженное, зловещее и мрачное. — Что ж, вперед. — Карта улетела в дорожную сумку, висящую на груди мужчины.

Черная Пустошь не сразу раскрыла свои объятия.

Сначала это была лишь полоса пепла, тонкая и зловещая, словно предупреждение. Затем, постепенно, песок становился все темнее, пока не превратился в бесконечную черную массу, простиравшуюся до самого горизонта. Здесь не было ни травинки, ни кустика, ни даже кости, белевшей на солнце. Лишь черный песок и пепел, и мертвая тишина, нарушаемая лишь свистом ветра.

Я поежилась.

Холод, пронизывающий даже сквозь толстый плащ, казался предвестником чего-то ужасного. Страх сковывал сердце, но я старалась не показывать этого Адаму. Он и так был слишком напряжен.

Мы остановились. Я в растерянности огляделась.

— Адам, что происходит?

Мужчина спрыгнул с лошади, судорожно раскрыл карту, пытаясь сопоставить ее с окружающей местностью. И кажется, безуспешно. Адам прошелся взад-вперед, остановился, покачивая головой, а потом, громко рыкнув, скомкал карту и бросил на песок. Я догадалась: мы заблудились.

Он сделал глубокий вдох, скалясь, потом посмотрел на сумеречное небо, постоял так недолго и снова поднял бумажный комок — единственный ключ к выходу.

Черная пустошь… живая. Я сидела в седле и наблюдала за перемещающимися барханами, за неторопливыми движениями дюн, вздрагивала от погребальной песни ветра, вторящей распускающемуся внутри нас отчаянию. Пустыня пыталась запутать, пыталась замести дорогу к желанной свободе. И самое главное, самое невыносимое и печальное, что у неё получалось задуманное! Не было ни малейшего представления, куда ехать. Черные пески были везде, одинаковые и безжалостные.

Адам вернулся к лошади и произнес давно известное:

— Мы заблудились…

Я лишь кивнула, горестно осознавая неизбежное.

— Черная пустошь, говорят, живая.

— Любая пустыня живая. Посмотри какой сильный ветер! Неудивительно, что мы сбились с пути.

— Что теперь делать?

Мужчина пожал плечами.

— Разобьем лагерь, подождем до утра.

— А если за нами придут?

— Другого выхода нет, Эмили.

Адам помог мне слезть с лошади. Я ощутила под ногами мягкость бархатного песка, удивительно теплого, несмотря на правящий холод.

— Главные ориентиры в Черной пустоши — выжженные деревья. Нужно преодолеть пять таких деревьев, шестое находится на выходе. Мы видели всего три.

— Завтра отыщем остальные, — попыталась подбодрить, чувствуя, как тревога с каждой минутой сжимает горло.

— Отыщем.

И пока Адам возился с припасами, я прошлась вдоль нашего «лагеря», изо всех сил пытаясь рассмотреть силуэт четвертого дерева. Тщетно. Вокруг лишь тянулись черные дюны до самого горизонта, словно застывшие волны кошмарного моря, большого и враждебного.

— Не стой там. Иди сюда.

Я послушно подошла, друг протянул воду и кусок вяленого мяса.

— Поешь, нужны силы.

Аппетит отсутствовал напрочь. От страха быть найденной, не получалось даже сделать глоток воды. К глазам подступали предательские слезы. Свобода… она казалась такой близкой и такой недостижимой одновременно.

Мы сели прям на песок, прижавшись друг к другу. Адам приобнял, но согреться не получалось. И кажется, причина даже не в холодном ветре и низкой температуре. Я мерзла от страха.

— Интересно, обнаружил ли уже Аристид наше исчезновение…

Откусывая кусок мяса, Адам ответил:

— И знать не хочу. Но надеюсь это случится после того, как мы доберемся до Вилдхейма.

— Ты прав, но… бедный Рагнар Верене. Страшно представить его участь.

— Рагнар очень помог. Уже несколько раз. И поверь, он прекрасно знал, на что идет и чем рискует. Вилдхейм никогда не забудет о его благом поступке.

Именно тогда я услышала его…

Низкий, громоподобный рык, сотрясший землю. Я подняла голову и замерла. В небе, над черными песками, парила огромная тень. Сначала я не могла поверить своим глазам.

Это не могло быть правдой.

Но это было.

Дракон!

Настоящий, живой дракон, во всей своей первобытной мощи и величии. Чешуя сверкала, как отполированный обсидиан. Крылья, перепончатые и могучие, рассекали воздух с оглушительным свистом. Глаза… раскаленная магма.

Сердце заколотилось в груди, словно пойманная птица. Я не могла отвести взгляд, парализованная ужасом и… благоговением. Это было… невообразимо. Невозможно. Невероятно!

Я не могла пошевелиться, не могла закричать. Только смотрела, как чудовище снижается, расправляя свои огромные крылья, создавая вокруг вихрь черного песка.

Конь встал на дыбы, заржал дико и отчаянно. Адам тряхнул меня за плечо, вырывая из оцепенения.

— Эмили, бежим! Эмили!

Я попыталась встать, но ноги подкашивались. Перед глазами все плыло. Воздуха не хватало, в горле пересохло. Дракон! Боги, дракон! Это не могло быть правдой. Это сон. Кошмар.

Одна из его лап опустилась рядом со мной, когти, острые, как бритвы, вонзились в песок. Монстр наклонил голову, рассматривая меня. В его глазах, помимо первобытной силы, мелькнуло что-то… знакомое?

Я задохнулась осознанием.

Аристид.

Это Аристид.

И сейчас, в истинном виде, он внушал первобытный, животный ужас… Я хотела бежать, спрятаться, зарыться в песок, исчезнуть. Но ноги словно приросли к земле.

Дракон приближался.

И прежде чем я успела осознать, что происходит, огромный когтистый лапа подхватила меня.

Я заорала. Кричала так, как никогда в жизни не кричала. Мир перевернулся вверх тормашками. Песок, лошадь, Адам — все стремительно уменьшалось, уплывая вниз. Меня уносили в небо, в лапах дракона, в неизвестность.

Я видела ужас в глазах Адама, слышала его отчаянный крик, но все это казалось далеким, нереальным, будто происходило не со мной.

Мы взмыли в воздух, над чёрной, враждебной пустошью, выше и выше. Он летел быстро, невероятно быстро. Внизу исчезали дюны, барханы, миражи. Осталась только чернота и страх.

Страх перед ним… Аристидом.

Дракон разжал лапу над балконом дворца Огненной короны, на мраморный пол которого я рухнула, пребольно ударившись боком. Само чудовище, страшно зарычав и выгнув мощную шею, ринулось ввысь, цепляясь острыми когтями за стены фасада дворца. Послышался треск. Вниз покатились осколки и камни. Я испугано сжалась, прикрывая голову руками.