Сердце с горьким ядом (ЛП). Страница 22

— Да, насчет этого. Хороший вопрос. Не знаю, немного странно, наверное? — На самом деле я старалась об этом не думать, что было еще одной причиной выпить столько вина. Но Эдия не настаивает на большем, просто кивает, когда мы останавливаемся под синими фонарями бара ковена Датура.

Мы ждем, пока остальные нас догонят, когда достигаем входа в клуб, двери которого охраняют два колдуна-вышибалы. Помимо того, что они немного великоваты, эти огромные колдуны ничем не отличаются от обычных посетителей, которые ждут в очереди или спотыкаются, выходя из клуба, но я чувствую магию в них. Она окружает это место такой толстой пеленой заклинаний, что воздух почти мерцает. Персонал, очевидно, был предупрежден о нашем прибытии и отступает, чтобы пропустить нас.

Музыка накрывает нас волной, смешиваясь с запахом пота, алкоголя и зелий. Сердца бьются вокруг, голоса сливаются в гул.

Клуб погружен во тьму, разрываемую лишь светом со сцены, где диджей сводит треки. Эдия ведет нас через границу между танцполом и высокими столиками. Длинный бар изгибается волнообразной линией слева от нас, бармены за ним выстраивают стопки шотов и смешивают коктейли. Мы направляемся к лестнице, где еще два вышибалы охраняют бархатный канат, отгораживающий VIP-зону. Увидев нас, они открывают проход и отступают в сторону.

С каждым шагом по лестнице мое сердце бешено колотится. Прошло очень, очень много времени с тех пор, как я видела Кассиана, но я все еще помню каждый дюйм его кожи. Я почти чувствую, как мои пальцы обводят глубокий шрам, который рассекает его левую бровь, и еще один, поменьше, на верхней губе. Следы кровавых сражений.

Горячий римский воин с загорелой кожей и мускулами, с большими карими глазами, которые сверкали от улыбки даже тогда, когда он вспарывал животы? Да... Мы, вампиры, такое замечаем. И нам это нравится. Так что, конечно, я была по уши увлечена им тогда. Он был своего рода психотически горячим.

Я влюбилась сильно и быстро.

Всего через месяц после встречи с ним я сделала Кассиану предложение, и он принял его. Я сделала его бессмертным. И поначалу он был великолепен. До некоторых пор.

Я чувствовала себя так, словно меня развели, понимаете? Я искала воина, который пойдет со мной в бой, а вместо этого получила типичного парня из Тиндера, который на фотке держит рыбу. Ладно, может, это немного грубо... он все же убивал людей. Много людей. Но его больше интересовала политика: дорогие одежды, ужины и манипуляции смертными.

Это было скууууучно.

Я пыталась убедить себя, что все наладится, когда мы поженимся и свяжемся кровными узами. В конце концов, Кассиан сделал мне поистине эффектное предложение, которое вполне соответствовало его вкусам. Мы, вампиры, обожаем романтические жесты. Я бы предпочла что-нибудь более скромное и интимное, но, к его чести, он приложил много усилий. Там были колесницы цветов. Там были певцы и дети, танцующие по улице в мою сторону, как какой-то дурацкий маленький флешмоб. Он даже поставил пьесу, черт возьми, о мифической женщине, которая крадет душу простого солдата, и тра-та-та, тра-та-та, они жили долго и счастливо, Леукосия, выйдешь ли ты за меня замуж, КОНЕЦ.

…….

………Да, это было так же кринжово, как и звучит.

Но я, конечно, сказала «да». Как можно отказать, когда на тебя с надеждой смотрят пара сотен человек? И мне было одиноко. А в таком состоянии я, как мы уже выяснили, творю полную дичь.

Плюс он был горяч, и обращался со мной хорошо. Ничего ужасного — например, не бросал меня в подземелье на месяц пыток. Он любил меня. И я его. По крайней мере, мне так казалось. Но, видимо, недостаточно.

Так что я... сбежала. В день свадьбы.

Да, страх подхватил меня, как парус, понес на восток через имперские провинции, путешествуя все дальше и дальше на протяжении веков, пока в конце концов я не оказалась в Японии, где сражалась вместе с Томоэ Годзэн. Тогда было много отвлекающих факторов. И еды. Дефицита в мудаках не наблюдалось. Охота была хороша, а войны помогали забыть, какая же я тварь — бросила человека, который хотел на мне жениться.

Кстати о мудаках: хочу забрать свою катану у Того Самого Жнеца-Мудака-Ублюдка.

В любом случае, в конце концов я немного собралась с духом и извинилась в письме, и после этого мы время от времени поддерживали связь. Знаю, знаю, все равно не очень хорошо. Я трусиха. Пару раз даже смутно подумывала о том, чтобы вернуться. Но я не вернулась. Я больше никогда не видела Кассиана. И насколько ему было известно, слух был правдой. Последняя из сирен умерла на костре триста лет назад.

Так что да, выражение шока на его прекрасном лице сейчас определенно оправдано.

Кассиан ставит бокал на стол. Едва. Его рука будто не слушается. Он медленно поднимается с кожаного дивана, где сидел с двумя ведьмами.

— Леукосия?..

— Привет, Кассиан.

Мой хриплый голос явно не совпадает с его воспоминаниями. Вижу это по морщинке между его бровями.

Он смотрит на старшую из двух ведьм, потрясающую женщину с длинными, седеющими каштановыми волосами, которые волнами спадают на плечи. Она выглядит уверенной. Контролирующей. Могущественной.

Женщина встает и идет к нам, протягивая мне руку. Ее тело слегка смещается, преграждая путь между мной и Кассианом. Но ее улыбка приветлива и безмятежна.

— Benvenuta, Леукосия, — говорит она с мягким итальянским акцентом. — Меня зовут Бьянка, а это моя дочь, Джанна.

— Джиджи, — поправляет младшая ведьма, наклоняясь в сторону, улыбаясь, и сходство с матерью бросается в глаза.

Я улыбаюсь в ответ и протягиваю руку Бьянке. Ее теплые пальцы обвиваются вокруг моих.

И прежде чем я успеваю понять, что происходит, она выхватывает длинную стальную булаву из-за спины и вонзает ее мне в сердце.

...В сердце.

...В чертово сердце...

— Какого хрена, — говорю я в ужасе. Она проводит булавкой по языку, пробуя мою кровь, а Эдия хватает меня за руку и оттаскивает назад. Я слышу взрыв адского пламени над клинком Коула. Смотрю вниз на след крови, вытекающей из моей груди, но чувствую, как рана уже затягивается изнутри. Когда снова смотрю на Бьянку, ее глаза затянуты клубящимися серыми облаками.

Ну блять…что за хрень.

— Это хреновый способ поздороваться.

— Прости, — морщится Джиджи. — Но только так она может видеть.

— Мои искренние извинения, вампирша. В наши дни нельзя быть слишком осторожной, — говорит Бьянка, ее глаза снова становятся темно-карими, когда она отворачивается, чтобы взять салфетку со столика. Она протягивает ее мне с доброжелательной улыбкой, затем окидывает взглядом остальных за моей спиной. — Пожалуйста, опустите оружие. Я не хотела причинить вред.

Я скептически фыркаю.

— Нашли то, что искали? — спрашиваю я, вытирая грудь.

Улыбка Бьянки расширяется.

— Это и многое другое. Присаживайтесь, выпьем. — Она изящным жестом указывает на кресла, затем поворачивается к небольшому, но хорошо укомплектованному бару. — Франко, prendi del sangue per la vampira⁶.

Теперь, когда я явно не представляю угрозы, Кассиан сокращает расстояние между нами и обнимает меня. Это чувство одновременно знакомое и новое, теплое, но сдержанное. Его тело не изменилось за века, но запах стал современнее — одеколон и дезодорант сильно продвинулись со времен Римской империи.

Когда он отстраняется, его сверкающие глаза изучают мое лицо. И снова — эта морщинка между бровями.

— Ты выглядишь… как-то иначе, — говорит он, его голос с акцентом звучит древнее, чем у Бьянки.

— В последнее время со мной кое-что происходило.

Бьянка смеется, и ее смех обволакивает нас.

— «Кое-что».

Видимо, она почувствовала куда больше, чем «кое-что». Я встречаю ее взгляд, но она лишь улыбается.

— А ты не изменился, — говорю я, снова глядя на Кассиана. И это правда. Его шоколадные волосы чуть длиннее, чем я помню, но глаза все так же улыбаются, а загорелая кожа сияет. Взгляд Кассиана скользит за мою спину, и я отступаю, давая ему пройти.