Умоляй меня (ЛП). Страница 85

Душевное удовлетворение в дополнение к физическому.

Я чувствую себя с ней ближе, чем когда-либо с кем-либо другим. Я раскрыл свои самые сокровенные желания и страхи. Даже мой психотерапевт не знает меня так хорошо.

То есть, наш психотерапевт.

Встречи с доктором Сингер во второй половине дня по четвергам превратились в ритуал. Но ненадолго, потому что на прошлой неделе она сказала нам, что мы добились значительного прогресса, который проявляется в том, как мы теперь общаемся, поддерживаем друг друга и справляемся с конфликтами. Когда док сказала, что, по ее мнению, у нас есть инструменты и понимание, чтобы продолжать поддерживать друг друга за пределами ее офиса, мы с Софией переглянулись и улыбнулись.

Фундамент, который мы заложили, прочен. Я верю, что мы сможем справиться со всем, что преподнесет нам жизнь, каким бы плохим оно ни было.

А пока мне нужно быть внутри нее.

Я переворачиваю ее на живот, ставлю на колени, беру свой твердый член в руку и засовываю его поглубже.

София стонет в подушку, сжимая простыни в кулаках.

Запустив одну руку в ее волосы, а другой сжав ее бедро, я несколько раз вхожу в нее, наслаждаясь ее гладким, тугим теплом.

— Ты проснулась влажной для меня, детка, — рычу я, запрокидывая ее голову, чтобы видеть ее профиль. Ее глаза закрыты, рот приоткрыт, и, черт возьми, она само совершенство.

— Произнеси мое имя.

Вместо этого она стонет.

— Скажи, что любишь меня.

София так и делает, ее голос срывается, грудь подпрыгивает, когда я трахаю ее.

— А теперь возьми этот член, как хорошая девочка, и умоляй меня заставить тебя кончить.

Ни секунды не колеблясь. Она выпаливает это, одно сбивчивое предложение, полное такой мольбы, что я смеюсь от восторга.

— Это моя идеальная маленькая кончающая потаскушка.

Настала ее очередь рассмеяться, тихо и беззвучно, ее тело дрожит под моими руками.

Она перестает смеяться, когда я шлепаю ее по красивой попке.

— Не жалуйся, или я возьму деревянную ложку, — рычу я в ответ на ее удивленный возглас, вонзаясь все глубже и сильнее, кровь бурлит в моих жилах, как огонь.

София бормочет ругательства, но ложится на одеяло, снова зарывается лицом в подушку и приподнимает попку в знак согласия.

Я поочередно шлепаю и ласкаю ее розовые ягодицы, трахая ее, пока она не начинает стонать так громко, что я понимаю, что она близка. Затем я опускаю руку с ее бедра на истекающую соками киску и провожу пальцами по набухшему клитору.

Вскрикнув, София прижимается ко мне. Она напрягается и стонет мое имя. Затем сжимается вокруг моего члена, ее киска ритмично сокращается. Это так чертовски приятно, что я не могу сдержать гортанный стон, вырывающийся из моей груди.

— Вот и я кончаю, малыш, — шепчу я, чувствуя, как пульсирует каждая клеточка моего тела, мой член тверд, как сталь, а яйца напрягаются, готовые к разрядке.

— Возьми меня до последней капли.

Я плюю на большой палец и провожу им по тугому узелку между ее ягодицами, вводя его внутрь как раз в тот момент, когда первая волна бурного оргазма пронзает меня, как взрыв бомбы.

Наши общие стоны эхом отражаются от окон спальни, смешиваясь с золотистым утренним светом.

Мы снова засыпаем, дремлем до тех пор, пока солнце не поднимается высоко в небе и меня не будит урчание в животе. Я целую ее в затылок, шепчу «доброе утро», затем скатываюсь с кровати, разминаю шею и расправляю плечи. Ухмыляясь, я натягиваю джинсы, которые в спешке сорвал прошлой ночью, как только София вошла в дверь моей спальни.

Я готовлю кофе, когда она заходит на кухню в моем халате и трет кулаком глаз.

Когда я раскрываю объятия, она направляется прямиком ко мне, пряча голову между моей шеей и плечами и обвивая руками мою талию.

— Счастливой субботы, — бормочу я, целуя ее в макушку.

— И тебе того же, красавчик.

— Ты хорошо спала?

Она хихикает.

— Не совсем. Эта большая твердая штука всю ночь не давала мне покоя. Мне кажется, у тебя в матрасе сломалась пружина.

— Мы пойдем в магазин и купим новый. — Сжимая ее крепче, я удовлетворенно вздыхаю, затем отпускаю и возвращаю свое внимание к кофеварке.

— От Харлоу уже есть новости?

Ее тон сухой, но веселый.

— Она написала мне около часа назад. Сегодня ее бабушка пошла с ней за покупками. Я сдержалась и не спросила, что они собираются покупать. Оружие и контрабанда не исключены.

— Кстати, об этом, я хотел тебя кое о чем спросить.

— Ладно. О чем?

Повернувшись к ней, я прислоняюсь к стойке и складываю руки на груди.

— Твоя мама когда-нибудь рассказывала тебе, как они с твоим отцом придумали тебе имя?

София приподнимает брови.

— Нет. А что?

— Очевидно, тебя назвали в честь одной из ее подруг детства.

Она растерянно моргает.

—Что?

— Да. Харлоу упомянула об этом на прошлой неделе, но я забыл рассказать тебе. Она спросила твою маму, как она определилась с твоим именем, и та сказала, что тебя назвали в честь одной из ее лучших подруг, когда она была маленькой. «Настоящая задира», – так описала ее твоя мать. Женщина по фамилии Карузо.

Мгновение она изучает меня, нахмурив брови.

— Почему у меня такое чувство, что ты знаешь, кто это?

Я пожимаю плечами.

— Да. Я навел о ней справки по внутренним каналам.

— И?

— Ты уверена, что хочешь знать?

Она грозно смотрит на меня.

— Ладно… она мать нынешней главы «Коза Ностры», женщины по имени Рейна Карузо.

София хмурится. Когда на ее лице появляется понимание, она говорит: — Ты хочешь сказать, что женщина возглавляет итальянский преступный синдикат?

— Забавно, но я думал, тебя удивит не это.

Проводя руками по лицу, она вздыхает.

— Ничто в моей матери больше не может меня удивлять. И, пожалуйста, если ты знаешь, что она когда-то была связана с мафией, не говори мне. Я и так догадывалась об этом, но пока она не знакомит Харлоу ни с кем из своих бывших друзей, я не буду вмешиваться.

— Она этого не делает.

София опускает руки и пристально смотрит на меня.

— Ты следишь за ней?

Когда я отвечаю, мой голос звучит тихо и ровно.

— А ты думала, что нет?

Она подходит к стулу у барной стойки и медленно опускается на него, не сводя с меня глаз.

— Потому что она с Харлоу?

— Потому что моя работа – защищать то, что принадлежит мне.

София смотрит из панорамных окон на Лос-Анджелес, раскинувшийся, словно сверкающие драгоценные камни, и Тихий океан, мерцающий вдали.

С верхнего этажа этого здания открывается потрясающий вид.

На самом деле, со всех этажей открывается потрясающий вид, о чем ассоциация домовладельцев неоднократно напоминала мне, когда они договаривались о цене продажи.

Когда София снова смотрит на меня, в ее глазах нежность.

— Мы давно не говорили о Нике.

Я киваю, ожидая услышать, что будет дальше.

— Он жив?

— Ты хочешь, чтобы он был жив?

— Картер, это не смешно.

Я пристально смотрю на нее, чтобы она поняла, что я не шучу, затем наклоняю голову.

Не могу сказать, является ли ее тихий вздох облегчением или разочарованием, но мне это нужно знать.

— Поговори со мной.

— Я все жду, когда Харлоу спросит о нем, но она пока не готова обсуждать это.

Полиция официально объявила его пропавшим без вести, но, учитывая, что мы точно знаем, где он находится, технически это не так.

После его исчезновения было проведено краткое расследование и много сообщений в новостях, но на данный момент его дело находится в подвешенном состоянии.

Если Харлоу скажет, что хочет с ним встретиться, мы можем вернуть его или договориться о встрече. А до тех пор этот СУКИН сын может оставаться там, где он есть, скрываясь в Дубае.

Это к лучшему, потому что я не совсем уверен, что не оторву ему голову от туловища, если снова с ним столкнусь.