Крик Ворона (ЛП). Страница 14

— Конечно, — он ухмыляется, демонстрируя свое мальчишеское обаяние. — После того как ты попросила меня удвоить количество твоих смен, я поговорил с директором отделения неотложной помощи. Отделение и так страдает от нехватки персонала в дневную смену, так что он более чем готов выделить тебе дополнительные часы.

— Спасибо! — я бы обняла его, если бы умела. — Ты не представляешь, как много это для меня значит.

Родительский дом. Вот что это значит. Добавьте это к арендной плате, которую получила от Ворона, — и я смогу расплатиться с банком и сохранить дом.

— С удовольствием, — Ксавье касается моей руки, и мне приходится сдерживать рефлекс, чтобы не отпрянуть, пока он продолжает: — Я просто беспокоюсь о твоем графике. Дневные и ночные смены вымотают до предела. У тебя не будет много времени на сон.

— Со мной все будет в порядке. Обещаю.

Когда Ксавье продолжает по-мальчишески улыбаться, но не убирает руку, меня одолевает желание вырвать ее. Но я не делаю этого. Мне нужно проверить, ради чего я сюда пришла.

Я должна убедиться, что все безумства, которые происходили с Вороном, были всего лишь следствием моих гормонов. Такое может случиться с любым мужчиной.

Я смотрю на Ксавье и отвечаю на его улыбку. Он милый. В отличие от грубого и мрачного Ворона, Ксавье красив, с чистым взглядом. Он популярен среди медсестер за свои изысканные манеры. Я никогда, до конца своих дней, не забуду, как он был рядом со мной, когда страдала мама.

Но...

Кроме благодарности и уважения, я ничего к нему не чувствую. Точка воспламенения полностью отсутствует. Нет искры. Никакого порыва.

Я сосредотачиваюсь на его губах и представляю, как целую их. Единственная картинка, которая приходит на ум, – полные, манящие губы и сильные руки, крепко обнимающие меня. Его руки. Его губы. Его прикосновения.

Только Ворона.

Merde (с фр. Дерьмо).

Я качаю головой. С этими фантазиями об убийце, живущем под моей крышей, нужно покончить.

Конечно, со временем все эти глупости пройдут, и я вернусь в то безопасное состояние, в котором существовала так долго.

Определенно.

Я быстро выдергиваю руку из-под пальцев Ксавье и делаю глоток своего эспрессо. Я поднимаю голову и смотрю в окно.

Ворон.

Я поперхнулась, едва не выплюнув кофе на себя и Ксавье. Чужеродный толчок пронзает мою грудь и желудок.

— La vache (с фр. Черт возьми)! — Ксавье достает салфетку и убирает капли, вылетевшие из моего рта. Он что-то говорит, но я не понимаю, что.

Все мое внимание приковано к мужчине, сидящему на мотоцикле на другой стороне улицы. Даже с такого расстояния я могу различить широкие плечи, прикрытые черной кожаной курткой.

Что он делает в центре города?

Прежде чем я успеваю проанализировать ситуацию, его мотоцикл вклинивается в переполненную людьми улицу и исчезает из виду.

Я моргаю, как будто это может вернуть его присутствие.

Кретин. Неужели он не знает, что его разыскивают? Не то чтобы у полиции был его конкретный портрет или они знали, что он иностранец, но его массивное телосложение бросается в глаза. Добавьте к этому устрашающего вида мотоцикл, татуировки и кожу, и он станет похож на лампочку, освещающую самого себя.

Чертовски сексуальная лампочка.

Oh la la (с фр. О, боже).

Это не мое дело. Его могут арестовать, мне все равно.

Абсолютно.

— Элоиза? — Ксавье машет рукой перед моим лицом.

— Хм? — я фокусируюсь на нем, уверенная, что пропустила большую часть того, что он говорил.

— Ça va (с фр. Все в порядке)? — он смотрит между мной и туда, куда был устремлен мой взгляд. — Что-то не так?

— Нет. — Да.

Что-то определенно не так, если продолжаю испытывать подобные реакции рядом с опасным незнакомцем.

Я не могу позволить ему играть с моей безопасной средой.

Со временем, я уверена, помутнение рассудка рассеется, и я снова стану собой.

Определенно.

Надеюсь.

***

Ранним утром, перед самым рассветом, я возвращаюсь домой, измученная и напичканная продуктами и пивом. Мне нужно поспать хотя бы один-два часа, и алкоголь иногда помогает.

Входная дверь скрипит, когда я толкаю ее ногой, балансируя пакетами с продуктами в руках.

Когда я не слышу бега Шарлотты или ее лая «добро пожаловать домой», накатывает ужас. Пакеты становятся намного тяжелее, чем секунду назад.

— Шарлотта? — зову я громким голосом.

Ничего.

— Шарлотта? — мои губы дрожат.

Приглушенный вой наполняет воздух. Как будто кто-то причиняет ей боль.

Я бросаю сумки и бегу вверх по лестнице, не чувствуя ног и не заботясь о том, что упаду и сломаю свою чертову шею.

Если с ней что-то случится, я себе этого не прощу.

Мои глаза наполняются слезами при мысли о том, что могу ее потерять.

Мне надоело терять своих близких. Только не Шарлотту. Пожалуйста.

Шаги замедляются, когда я приближаюсь к главной ванной комнате, откуда доносится приглушенный звук.

Пульс заполняет мои уши, когда я потными руками толкаю приоткрытую дверь.

Челюсть падает.

Ничто не могло подготовить меня к тому, что я увижу. Вместо ужаса, который я себе представляла, Шарлотту... купают.

Ее хвост мотается туда-сюда в ванне, пока Ворон льет воду на ее шерсть. Он смывает шампунь, поглаживая ее по животу. Всякий раз, когда он перестает ее гладить, она скулит тем самым приглушенным звуком, который напугал меня.

Спина Ворона обращена ко мне, обтянутая простой черной футболкой. Не могу понять, насколько он широк и высок – даже когда приседает. И весь этот огромный мужчина моет собаку.

Мою собаку.

Я мельком замечаю нахмуренные брови Ворона, который, похоже, относится к этому занятию слишком серьезно. Я подавляю улыбку, не веря своим глазам.

Шарлотта выпрыгивает из ванны. Брызги воды попадают на лицо Ворона и на его футболку. Я на мгновение отвлекаюсь на то, как ткань прилипает к его подтянутому животу. Я отвожу взгляд, когда ко мне мчится моя собака во всей своей мокрой красе.

Я приседаю и ловлю ее на руки. Вода капает мне на рубашку. Я беру полотенце с бортика ванны и вытираю ее насухо.

Ворон показывает пальцем на Шарлотту:

— Я же говорил тебе не быть сучкой и оставаться на месте.

В ответ она недовольно пыхтит и прижимается к моим рукам.

Ворон сужает на нее глаза, а она непреклонно смотрит в ответ.

Я разражаюсь хохотом над их нелепым обменом взглядами. Что, черт возьми, происходит с этими двумя?

И почему я... смеюсь? Прошла целая вечность с тех пор, как я в последний раз смеялась.

— Рад, что для тебя все это чересчур смешно, — ледяной взгляд Ворона падает на меня, пока пытается высушить полотенцем свою мокрую футболку. Судя по его убийственному выражению лица, ничего не получается. Хорошо. Вид слишком хорош, чтобы его высушивать.

Черт. Откуда взялась эта мысль?

— А я-то думал, что ты улыбаешься только доктору Керли. — Лед все еще там. Если уж на то пошло, то теперь он сияет в полную силу.

— Доктору Керли? — я продолжаю вытирать Шарлотту, и она тихонько поскуливает у меня на руках. — А. В смысле, Ксавье?

Он хмыкает.

— Конечно, у него есть пиздатое имя, которое подходит к его прическе.

— Эй! — начинаю вопить я, но останавливаюсь. — Подожди. Ты видел меня прошлой ночью?

— Да, я видел тебя, — он все еще смотрит. Да что с ним такое?

— Почему ты бродишь по городу? Не боишься, что поймает полиция?

Выражение лица Ворона немного смягчается, и он кажется ошеломленным.

— А тебе не все равно?

— С чего бы это? — но даже когда я это говорю, внутри что-то щемит.

— Хороший выбор, — говорит он нейтральным голосом, который меня беспокоит. Хочет он или нет, чтобы люди заботились о нем?

Шарлотта рычит на него. Он сужает свои насыщенные голубые глаза, глядя на нее.