Инфер 10 (СИ). Страница 29

— Скажут — постреляли и убежали.

— Оставь двоих умных для первых переговоров. Пусть скажут, что мы торопились в нашу лечебницу.

Дон Атаульпа коротко кивнул, мгновенно уловив суть идеи, один из его помощников рявкнул на моториста и через пару секунд палуба завибрировала от заработавшего двигателя. Катер начал сдавать назад, а я, выходя из рубки, громко объявил:

— Перед смертью дон Атаульпа завещал мне эту винтовку!

— Я еще жив! — проскрипело мне в ответ, но я сделал вид, что ничего не слышал.

Глава 7

Глава седьмая.

Гоблину дали выходной. И денег небольшую сумку. Хотели еще по плечу похлопать покровительственно, но я глянул с доброй улыбкой и у бригадира рука сама собой опустилась.

И, как и от всех счастливчиков с выходным вроде меня, потребовали, чтобы в эти неопределенные дни я не покидал главного здания — времена настали непростые. Само собой я положил большой хер на их нужды и чаяния и, отоспавшись, уже к полудню был за пределами территории Кабреро, отправившись блуждать по городским улицам.

Но перед этим не забыл поставить под кровать тарелку с едой для дичков, рядом высыпал горсть монет, дождался появления чумазых рук, утянувших полную оладий тарелку, но удивленно зависших над монетами, убедился, что это лапы двоих уже знакомых мне подростков, а не совсем мелких гоблинят, велел все забрать, оттащить в тайные щели, а затем вернуться и выслушать.

Дождавшись, тихо пояснил им простое правило взрослой жизни: оплату своего труда, подарки или дань всегда надо брать наличкой и никогда — едой или бухлом. За еду работают только животные, рабы или искромсанные черви-ампутанты.

Потом я пояснил еще одно правило — все свои деньги на еду, шмотье, бухло или развлечения тратят только те дебилы, кто и дальше планирует жить в щелях меж чужих трухлявых стен и под чужими кроватями рядом с грязными вонючими трусами с подозрительными пятнами. Умные же и быстро растущие детишки создадут общак, откуда деньги будут брать только на самые важные нужды вроде оплаты врачей, откуп от стражей или их эквивалента, на подмазку нужных шестерней и на то, чтобы самим постоянно развиваться.

Третье правило — живите в чистоте.

Четвертое правило: если живете кодлой и дальше хотите так жить, то право ваше, но лживого равенства вы должны избегать любой ценой — вам нужен лидер и если уже есть тот чей авторитет ощущаете и признаете, то самое время поднять его над собой и признать главенство, а затем и подчиняться молча. Но с лидером не ошибитесь — а то потом вам же с ним и разбираться.

Пятое правило — хотите или нет, но выбирайтесь из безопасной темноты и лезьте в большой неприятный мир. Пришло время выползать из нор, учиться, работать, крутиться, набираться реального опыта, иначе однажды жизнь ударит больно, а противопоставить удару будет нечего. Как бы вам дички этого не хотелось, но всю жизнь меж стен не отсидеться, и никто вам годами оладьи с повидлом и звонкие монетки приносить не будет, и от врагов защищать не станет. Взрослеть надо прямо сейчас. И начинать надо с простого — с сегодняшнего вечера пусть парочка тех, кто постарше посетит имеющуюся в здании мастерскую, где обучают ремонту барж или кухню, где учат приготовлению съедобной жрачки. И там пусть не у стен скалящими клыки дебилами стоят, а проявляют интерес к обучению и стараются перенять ремесло и заодно возвращают себе способность взаимодействовать с незнакомцами словами, а не кошачьим шипением. Ближе к полуночи в тренажерке пыхтит над собой один упертый однорукий парень, прежде бывший солдатом, а теперь работающий охранником диско и легко ушатывающий двуруких амбалов — я его предупредил, он готов подучить вас азам рукопашки и ножевого боя, чтобы отпор давали грамотный. А утром хотя бы несколько детишек, умытых, причесанных, фальшиво улыбающихся, должны явиться на уроки в здешнюю школу, находящуюся на этом же этаже неподалеку от столовки, и начать жадно хавать даваемые знания.

Почему и для чего все это?

Да потому что тупыми, слабыми и добрыми правят умные, сильные и злые. Так было и так будет.

Не хватает чего-то из вещей надеть для первого выхода в свет? Надо как-то себя в порядок привести? Там вон у хода кривой на правый глаз дедок из здешних ночных сторожей сидит — я его предупредил, он поможет с покупками, проследит за доступом в здешние душевые, многое расскажет, главное спрашивайте, а не зыркайте из-под кроватей. Выдав им базу, я мягко уложил на пол еще одну трофейную наваху и потопал к выходу. Когда миновал упомянутого дедка, тот тихо поинтересовался:

— А зачем тебе это, Ба-ар? Нет я помогу, как и обещал. Знал их родителей. Но тебе то зачем? Ты ведь им чужой.

— Эхо далекого прошлого –ответил я, ставя перед ним стопку монет — В свое время сам так выживал… кодла злых грязных сирот… мы надеялись отсидеться тихо как мыши… но нам не дали.

— Денег не надо — я же сказал, что…

— Это им мелкая добавка. Купишь все что попросят из одежды, вместе с ними сходи к портному — пусть подошьет.

— Да я сам мотнусь…

— Вместе с ними — повторил я и больше старик возражать не стал — Они должны слышать и видеть, как договариваются и торгуются взрослые. Поэтому ты торгуйся прямо старательно, смекаешь?

— Обучаешь прямо на бегу? — понял меня старик.

— Я? Обучать? — хмыкнув, я качнул головой и вышел из общаги — Не. Я в город гулять. А вот ты обучай — ты ведь им не чужой, сам сказал.

— Я позабочусь.

Обернувшись в дверях, я заглянул старику в усталые глаза и произнес, зная, что мои слова слышит не только он, но и те кто жили между стенами:

— Но заботливым дедушкой им быть не надо, старик. Вечно злым похмельным наставником — да, а вот подбухивающим заботливым дедушкой — нет. И не расправляй над ними свои рахитные крылья… слишком широко.

— Подбухивающим? Было бы чем?

Рассмеявшись, я метнул ему серебряный песо, и он удивительно ловко поймал его.

— Это лично тебе, старый. Будет и еще.

— Вот это другое дело, амиго! — у дедка аж голос помолодел и зазвучал могуче — Тут хватит и на закуску богатую! Может и мне начать людей убивать? Выгодное дело как я погляжу… О! Погоди, Ба-ар!

Я опять обернулся.

— А если до детишек кто из местных… повыше меня чином… вдруг решит… ну ты понимаешь — они ведь раньше подворовывали. А вчера одному новенькому руку до кости располосовали, когда он решил пошутковать и схватить за коленку улепетывающей девчушки мелкой.

— Той «девчушке мелкой» тринадцать лет — тяжело произнес я.

— О как… тогда понятно…

— А тот шутник…

— А он в лазарете нашем, да… с головой подсплющенной. Говорят, кровью плюет… и почему-то говном харкает. А как-то получилось никто не понимает…

— И если решит вдруг кто крутизну свою показать — ты передай ему, что Ба-ар как вернется, так ему пусть и показывает.

— Вот это вряд ли кто рискнет — старик заперхал и замотал рукой — Особенно после вчерашнего. Ты спас самого дона Атаульпу, амиго! Говорят телом его своим закрыл?

Я искренне изумился и заговорил громче, гремя на весь коридор:

— Я⁈ Закрыл телом Атаульпу⁈

— Ну так говорят…

— Да было бы зачем… там огромная жопа боцмана всю палубу мясной стеной закрыла. Вот настоящий герой!

— Я же все слышу, скотина ты такой! — стонущий голос донесся из коридора, где располагались отдельные комнаты для здешней элиты — За что⁈ А я даже встать не могу с похмелья… ты же с нами бухал! Чего ты такой бодрый⁈ И за что ты так про меня⁈

Усмехнувшись, я промолчал.

На площадке у лестницы увеличившиеся в числе до шести рыл охранники уважительно покивали щетинистыми харями, а я машинально отметил заткнутые за пояса штанов и шорт пистолеты. Ну это и понятно — времена у дона Кабреро сейчас действительно непростые. Я специально не узнавал, но мне уже сообщили, что с раннего утра дон Кабреро вместе с парой приближенных куда-то убыл и скорей всего его путь лежал в одну из башен правящих Церрой родов. В этом я даже и не сомневался — а куда еще ему идти? Только к тем, кто правит. Будет пытаться вызнать детали произошедшего, станет искать покровительства, начнет осторожно спрашивать не причастен ли часом кто из великих к заказанному нападению на него такого маленького и несчастного. Наверняка потащил с собой щедрые дары вроде выловленных с океанского дна золотых соусников и инкрустированных бриллиантами фаллоимитаторов.