Инфер 10 (СИ). Страница 14

А удивлялся и я злился из-за вакуума вокруг этих зданий и особенно вокруг Седьмицы. Да корпорации прошлого сносили здесь все, но все же многие постройки были сохранены. Однако сейчас на их месте гуляли волны, разбивающиеся о громады растущих из относительного мелководья небоскребов. Никаких торчащих над поверхностью руин, а в прозрачной воде не просматривалось обломков. И это могло говорить только об одном — кто-то сначала разобрал все клыки руин, а затем долго и упорно нырял, чтобы извлечь из воды остальной каменный мусор. Трэдда упоминала вскользь, что не раз сопровождала загруженные битым камнем тяжело просевшие баржи к западной окраине, где в нескольких километрах отсюда созданы и продолжают расширяться искусственные насыпные острова, на которых разбиты огороды. Я сам вошел в Церру с юга. С востока наступал открытый океан, на западе побережье, а мне плюс-минус прямо на север — к первому пункту моего путешествия.

С-сука… как же хотелось взять в руки планшет с подробной картой местности, всмотреться в детали, оценить варианты… но у меня при себе нет никакой электроники — даже из мозгов выковырял последнюю херню, о чем иногда жалею — ведь теперь не увидеть зеленых строчек очередного задания от всемогущей Системы, легко и небрежно посылающую тебя на охоту за плунарными ксарлами… Но я отказался. И вот сижу тут на циновке и из-под полей соломенной шляпы щурюсь на логово очередной системы — Седьмицы — занявшей бывшее здание Атолла. Сразу столько вопросов в прооперированной голове: а где ее сервера? А что если здание рухнет сложится после десятка заложенных в правильных местах пакетов со взрывчаткой? Система принадлежала Атоллу и является пыльным наследием старых времен? Почему ее или она сама себя назвали Седьмицей?

Хотя нет — последний вопрос отпадает как ненужный. Тут и тупому все понятно — Церрой правит шесть родов, шесть башен вздымается вокруг центральной площади, а в центре высится седьмой небоскреб — он же Седьмица. Негласный седьмой правитель Церры, самый незримый… и самый могущественный. И я уверен — все весомые люди руинного города уже знают об этом и давно смирились с положением вещей.

А я… а мне посрать на Церру, на донов, на правящие роды с их громкими именами и на саму Седьмицу.

Почему? Да потому что мне не нужно отсюда ничего кроме припасов и быстрого транспорта. А как только я все это добуду, то уйду отсюда чтобы скорей всего никогда не вернуться. Сколько уже таких городов и селений осталось за спиной…

— Буэнос диас, сеньор! — обильно подкрашенные красным губы подошедшей стройной девушки приветственно улыбались, а в глазах плескалось нескрываемое презрение — Что будете заказывать?

На ней максимально короткая плетенная полупрозрачная юбочка, топ из того же материала, а на щедро подставленной под чужие глаза загорелой коже ни единой отметины из тех, что присущи тяжело работающим простолюдином. Девочка для богатых. И пахнет от нее соответственно — для богатых. Ну и рыбакам можно понюхать — бесплатно же. Я шумно втянул ароматами терпкий цветочный аромат как и поступил бы каждый неизбалованный женской ухоженной красотой окраинный рыбак и по ее губам проскользнула понимающая насмешливая усмешка: нюхай, нюхай, дешевка, восхищайся, но потрогать не удастся. Не став пытаться изображать комок в горле, я ткнул пальцем в соседний низкий столик, где жирдяй в чем-то вроде короткой туники жадно обгладывал кусок мяса на мозговой кости, пачкая унизанные кольцами пальца горячим жиром:

— Буэнос диас. Вон тот кувшин у него…

— Закажете такой же? — лениво тяня слова, поинтересовалась она — Пра-а-авда?

— Нет что ты — буркнул я и… захлопнув свою пасть, с огромным трудом сумев удержать рвущиеся наружу слова и проговорив их лишь мысленно: «Просто передай ему, чтобы забил себе этот кувшин в жирную жопу и прыгая на нем, отправился на первую в его жизни гребаную жиротопную тренировку, радостно крича, как кубики льда тают о его прямую кишку и нивелируют шанс рака простаты!».

— Правда — выдохнул я вслух и попытался мило улыбнуться. Получилось кое-как ухмыльнуться, но она ничего не заметила, но потеплела глазами, когда я продолжил заказывать — Такой же кусок мяса, кукурузных лепешек и побольше острого соуса.

Краем уха я уже услышал часть здешних цен — да они охерели! — прикинул количество оставшихся песо и решил потратить остаток на нормальный обед, добавив:

— Мяса вдвойне — произнося это, я сразу выложил перед ней стопку монет, чтобы избежать проверок платежеспособности.

Монеты исчезли моментально.

— Да, сеньор — на этот раз она улыбнулась по-настоящему и даже на мои грязные штаны посмотрела с задумчивостью — а вдруг этот новая городская мода для богатых? — Сеньор, вам в лимонад побольше меда?

Я кивком подтвердил заказ и тут же сменил позу, усевшись все столь же неуклюже, но более вальяжно. Рыбак почувствовал себя значимым человеком! Еще бы! Один раз в жизни он пожрет в заведении для богатых людей! Будет о чем рассказать дома. Я еще и вслед покачивающей бедрами девке глянул пару раз, каждый раз чуть испуганно отводя взгляд — так поступают те, кто боится проявить свой мужской интерес, чтобы не нарваться на возможные неприятности. На продолжающего чавкать жирдяя в белой тоге, от которого на расстоянии смердело сраным эльфом, ведь гоблины и орки жирными не бывают, я больше не смотрел, чтобы не вызвать у себя очередную вспышку агрессии. Сдерживай себя, гоблин, сдерживай… Посмотри лучше вон на небоскреб Седьмицы… а дерьмо… опять начинаю злиться. Лучше смотреть в воду…

— Буэнос диас, амиго!

Я почувствовал его приближение заранее, но намеренно не стал оборачиваться почти до последнего момента. Окраинные рыбаки не матерые убийцы что всегда настороже, но они живут там, где полно тварей, так что не услышать тихие почти крадущиеся шаги я все же не мог. Его приветствие совпало с моей реакцией, и я просто кивнул, оценивающе разглядывая подошедшего ко мне парня. Лет двадцать с небольшим, худощавый, бледноватый для здешнего климата, а простая сероватая одежда не позволяет определить род его занятий. На пальцах простенькие железные кольца, на запястье серебряный браслет. Карие глаза смотрят чуть сонно, губы улыбаются так естественно и веет от него таким спокойствием и полным отсутствием угрозы, что я сразу напрягся — это непростой слоняющийся бездельник и подошел он ко мне намеренно. Такими умениями обладают лишь те, кого этому целенаправленно обучали, а затем заставляли на практике раз за разом отрабатывать улыбку, позу, выражение глаз.

И вопрос только один — почему он ко мне подошел?

Хотя нет, тут я ошибся — вопросов как минимум два. И второй звучит так — от кого он? И, возможно, это самый главный вопрос. По его расслабленности, по тому, что он был один — а это я понял сразу, хотя спроси как и объяснить не смогу — по тому что он подошел слишком близко, почти вплотную, по выражению его глаз и даже по изгибу морщин на бледном лбу я понял, что он здесь не конкретно ради меня и что пока он верит тому, что говорят его глаза: на циновке сидит подзаработавший бабла наглый окраинный рыбак и явно собирается устроить по своим меркам обед столетия. Но некая настороженность и очень хорошо скрываемый хищный интерес в его сонных глазках я тоже вижу и вполне отчетливо. И хотя я понял все это, главного пока не определил — от кого он? На нем слишком нейтральная одежда, на него никак особо не отреагировали работники кантины и клиенты, хотя, судя по их взглядам он бывает здесь достаточно часто, и они все испытывают к нему легкий испуг и просто охренеть насколько огромную неприязнь. Эти максимально четко выраженные на их потных от духоты харях помогли мне определить род деятельности незваного гостя, но не его принадлежность.

Он топтун. Обученный профессии осведомитель, а не талантливый идейный любитель доносчик. И его либо обучила правящая власть, либо Седьмица, либо здешний криминал — а криминал в городе был и процветал, ведь я ощутил его отчетливый кроваво-пороховой запах еще в таверне Трэдды. Все как во время Эпохи Заката, когда в каждом уцелевшем мегаполисе и карликовом государстве правило несколько крупных сил и чаще всего это были власть, криминал и корпорации, зачастую сплетающиеся так причудливо, что хер размотаешь и проще разрубить, что я порой и делал, выполняя очередное задание.