Леона. На рубеже иных миров (СИ). Страница 37

Девушка же, зная повадки своего копытного друга, решила предотвратить возможные несуразицы и накрепко привязала коня к дереву, вместо того, чтобы поставить пастись его на вбитый в землю колышек, как поступают со скотиной чаще всего. То ли она вбивала его как-то неправильно, то ли Флокс оказался слишком резвым, но из раза в раз повторялось одно и то же — если конь хотел, то с легкостью вырывал штырь из земли. А тут если вырвет (в чем она не сомневалась), так пойди еще потом попробуй оттащить его от реки. И как бы жалостливо он не вздыхал, печально посматривая на воду, Леона была непреклонна – пить коню было рано, не остыл еще. Флокс же упорно не хотел этого понимать и укоризненно посматривал на девушку, пытаясь воззвать к ее совести, или хотя бы к жалости, если первая отказывалась призываться.

Рядом, осыпав ее кучей брызг, плюхнулся веселый Кирьян. Одетый лишь в намокшие портки, он с наслаждением вытянул босые ноги и повернулся к девушке.

— Зря ты не пошла, — довольно протянул он, проводя руками по влажным волосам, — водица самое то сейчас.

Леона лишь уныло покачала головой и с легкой завистью посмотрела на искупавшегося мужчину. При такой-то жаре ей не меньше остальных хотелось окунуться в прохладную воду и вдоволь наплаваться. Тем более, после двух-то дней пути. Но не пойдет же она, в самом деле, вместе с мужичьем голышом купаться.

Когда обоз только-только завернул к реке на полуденную стоянку, она еще надеялась окунуться, с предвкушением ловя влажный ветерок. Но едва расседлали коней и разложили на горячем солнце мокрые потники, едва разошлись по окрестностям дозорные, как оставшиеся мужики быстро скинули пропотевшую одежу и гурьбой направились купаться. Нагишом. Совершенно не стесняясь своей попутчицы.

Девушка сама отвернулась, как увидела к чему идет дело, и тихонько расположилась на осыпанном белым цветом клочке земли, спрятавшись в тени черемухи.

Нет, ей, конечно, как ученице знахарки не пристало стыдиться чужой наготы и смущенно отводить глаза. Скольких она обмывала в горячке, за сколькими убирала ночной горшок и меняла перепачканные простыни, и мазями не раз приходилось натирать болезных, и не стеснялась ведь она их наготы. Да только ж то хворые все были, болезные, и не срамно это было. А тут другое дело.

Да и одно на других смотреть, а другое себя показывать. Она думала, правда, отойти подальше и сыскать местечко, где могла бы спокойно искупаться. Но Бальжин просил одной далеко не отходить, не отделяться от обоза. Ничего, потерпит. Все равно самое горячее солнце они тут, в тени, переждут, а там уже не так палить станет, можно и обождать до вечера. А как на ночную стоянку встанут, сходит, наберет в котелок ключевой воды, отойдет с Флоксом подальше, да в лесу обмоется.

— Не пойду я с мужиками, — спокойно ответила девушка, глядя как взлетает дымчатая грива Флокса, силящегося отогнать от глаз мошкару.

Может попробовать сделать ему амулет от гнуса? Умучается ведь. Дома хоть дегтем можно было намазать или отваром пижмы с полынью полить, да хватает этого ненадолго, и с собой тот же отвар далеко по лету не увезешь — пропадет. Хотя, такое, наверно, сделать-то и не можно вовсе. Небось, если б можно было, то Ружена б уже наверняка наделала такие и для своих лошадок с любимой козочкой, и для всех деревенских. И отбоя бы от просителей не было, у всех ведь скот мучается по жаре. А так наверно…

— Неужто оробела? — удивился Кирьян, сбивая ее с мысли, — ты что раньше мужиков без портков не видела?

— У нас в деревне бабы и мужики отдельно в баню ходят, — пожала плечами девушка, — но я при знахарке помощницей была, меня чужой наготой не смутить, — вот вроде и не врет, а все одно не правда. Ведь смутилась же.

— Так и чего ж ты тогда тут сидишь понурая, а не в реке купаешься? — спросил мужчина, сорвав былинку[1].

Леона понаблюдала, как он задумчиво покрутил ее в пальцах и сунул в рот, и, пожав плечами, ответила:

— Хочется так.

Кирьян недоуменно нахмурился, а потом вдруг понимающе хмыкнул и, весело рассмеявшись, проговорил:

— Да ладно тебе, чего мы баб голых чтоль не видали.

— Ну, на счет баб не знаю, — Леона усмехнулась, и весело качнула головой назад, туда, где сейчас купались мужчины, — а вот друг друга…

Кирьян высоко поднял брови в притворном удивлении:

— Да ты никак изволишь шутить?

Девушка улыбнулась и пожала плечами.

— Видали, или нет, меня то не касается, — уже серьезно сказала она, отворачиваясь, — а я все равно со всеми не пойду.

Кирьян хмыкнул, но ничего не ответил. Он глядел на пробивающееся сквозь цветущие ветви солнце и довольно улыбался, задумчиво пожевывая сорванную травинку.

Девушка перевела взгляд в сторону повозок и тихонько хмыкнула. Словцен вон тоже купаться не пошел, только вряд ли это он от излишней скромности. Сидит вон у крайней телеги, прячется от солнца в тени ольхи, бросает на нее хмурые взгляды из-под светлых ресниц, а подходить не подходит. Пробовал уже, не вышло.

Кирьян вдруг встал, подхватил валяющуюся рядом куртку и сказал:

— Иди возьми, чего тебе надо, чтоб искупаться, я пока остальных предупрежу, что мы уйдем.

Девушка подняла на наемника озадаченный взгляд.

— Я с тобой схожу, отойдем вон туда, — он протянул руку, указывая на изгиб берега, густо заросший деревьями, — там заводь небольшая, тебя никто не увидит, сможешь искупаться. Я постерегу.

Леона повернула голову в указанном направлении. Задумалась. Недоверчиво покосилась на мужчину.

Кирьян, усмехнувшись ее реакции, возмущенно закатил глаза и осуждающе покачал головой, дескать «и о чем ты только думаешь, девка».

— Я с тобой в воду лезть не собираюсь, смотреть на тебя тоже, — ответил он на ее невысказанные сомнения. И не удержавшись, плутовато прищурился и весело добавил: — если только чуть-чуть.

Леона поджала губы и недовольно выдохнула. Наемник в ответ досадливо покачал головой и уже серьезно сказал:

— Да отвернусь я. К воде спиной сяду, а если надо чего будет, сама позовешь.

Девушка задумалась. С одной стороны, искупаться очень хотелось — она прикрыла глаза и представила, как хорошо ей становится в прохладной воде, как она распластавшись на ее поверхности спиной, блаженно плывет по течению, медленно перебирая руками…

А вот с другой стороны… Девушка выдернула себя из приятных фантазий, и снова задумалась, коса поглядывая на наемника. С другой стороны… А, впрочем, нет другой стороны. Два дня в пути верхом, да по жаре. Она хочет искупаться, и если ей такую возможность дают, то отказываться не станет. Место на которое указал Кирьян близко, можно и отойди, Бальжин ему доверяет, раз нанял, значит и ей бояться нечего.

— Пойдем, — согласилась она и решительно встала.

Наемник кивнул, быстро дошел до Бальжина, обменялся с ним парой слов, и получив одобрение, развернулся и скорым шагом направился обратно. На полпути его догнал нахмурившийся Словцен. Они о чем-то коротко переговорили, посматривая на девушку. Кирьян недоуменно поднял брови, рассмеялся, Словцен только сильнее нахмурился, губы его слились в единую твердую линию, и парень предупреждающе сжал кулаки. Наемник снова что-то сказал, шутливо поднимая ладони, мол: «сдаюсь», и к Леоне они направились уже вместе.

Девушка вздохнула, вытащила из седельных сумок небольшой рушник, и дождавшись спутников, двинулась вместе с ними в указанную сторону, никак не отреагировав на присоединившегося к ним Словцена.

Она шла рядом с чрезмерно веселым Кирьяном, уже предвкушая освежающую прохладу воды, и не особо вникая в его слова, скупо отвечала на полившийся вдруг поток сладкоречия и двусмысленных намеков. Словцен, сделавшийся молчаливым, после того, как попробовал снова с ней заговорить, а она вновь потребовала, чтобы он вернулся назад, шел следом, раздраженно поглядывая на наемника и удрученно — на подругу. Она не скрывала своего недовольства тем, что он остался, вопреки ее просьбе, и вела себя с ним преувеличенно холодно. Но все же в данный момент, девушка нехотя призналась себе, что рада его присутствию. Все-таки оставаться вдвоем с малознакомым мужчиной ей было не уютно, а рядом с другом было спокойно.