Леона. На рубеже иных миров (СИ). Страница 38

Наемника же, очевидно, забавляло поведение Словцена, и он намеренно старался говорить свои неприкрытые комплименты и сомнительные выражения погромче, чтобы позлить паренька.

Он вообще начал это откровенное заигрывание с явно старающейся держаться на расстоянии девушкой отчасти потому, что ему совершенно по-детски, ужасно захотелось слегка досадить примкнувшему к ним парню. Не от того, что он ему был не приятен, нет. Просто его веселила очевидная ревность паренька, вовсе не братская, надо заметить, да и сам он, к собственному удивлению, вдруг понял, что не очень-то рад его появлению.

Все же ему льстила скупая благосклонность юной попутчицы — в обозе он был единственным с кем она спокойно, и можно даже сказать дружелюбно, общалась. После Бальжина, разумеется. Да и какому мужчине не хочется обратить на себя внимание очаровательный молодой девицы и увидеть в ее глазах ответный интерес? А эта девушка его определённо заинтересовала, зацепила своей холодной отчужденностью, сдержанностью в общении, вызывая у него азартное желание сблизиться с ней и приоткрыть-таки эту шкатулку с тайнами.

А паренька этого, кстати, совершенно не похожего на ее брата, он воспринимал как соперника и досадную помеху в получении желаемого. Да и с его появлением, девушка снова закрылась, хотя только-только начала немного оттаивать.

По крайне мере, так казалось наемнику.

Вода была действительно такой, как она и представляла — приятной, дарующей желанную прохладу и свежесть. Девушка обернулась к берегу — сидят. Оба спиной, как и обещали, но сидят от чего-то порознь. Наемник возит палкой по земле, словно рисует, и что-то преувеличенно весело говорит Словцену. Тот же вроде и отвечает, но явно без особого желания. «Чего это он? — подумала девушка, — Может обижается на то, что Кирьян скрутил его утром? Он ведь никогда не любил проигрывать…».

Она досадливо дернула бровями и отвернулась — не ее дело, сами разберутся. Девушка перевернулась на спину, блаженно прикрыла глаза, и медленно загребая, поплыла в сторону берега.

***

Подходил к концу третий день пути. Обоз медленно продвигался по тракту, сквозь густой, на вид непроходимый ельник, обступивший дорогу высокими, плотными стенами. Окружающий пейзаж не менялся с полуденного привала, с тех самых пор, как тракт свернул в сторону этих еловых гигантов, от чего создавалось впечатление, что они топчутся на месте, толком не продвинувшись вперед.

Леона поерзала в седле, морщась и пытаясь устроиться поудобнее. День сегодня выдался холодным, пасмурным, тяжелые тучи с самого утра обещали разразиться ливнем, и от того привалы сегодня были короткими — Бальжин надеялся успеть добраться до придорожного трактира до того как, небо обрушится на них лавиной дождя. За день он объявил всего один короткий привал, и тот для лошадей. Ели на ходу, брали то, что можно было не готовить — моркву, хлеб, вяленное мясо, остатки припасенного с Яровищ сыра. Словцен весь день упорно пытался угостить подругу ее любимыми облепиховыми левашами, взятыми с собой, очевидно специально для нее. Но Леона продолжала демонстративно избегать его, а когда настырный юноша перегородил ей дорогу, чтобы она наконец обратила на него внимание, девушка одарила его таким взглядом, что даже проезжающим мимо наемникам стало зябко.

Леона почувствовала, как на нос упала холодная капля. С сожалением подумав о том, что доехать до трактира они так и не успели, она вяло потерла нос, оказавшийся совершенно сухим. Недоуменно подняв глаза ввысь к свинцовым облакам, она попыталась разглядеть зарождающийся дождь, но небеса молчали, еще не готовые поделиться накопленной влагой. Зато, она с восхищением заметила, как где-то вдалеке, за еловыми гигантами, обозначались багряным контуры антрацитовых облаков — вот уже и закат. Она поежилась, глубже заворачиваясь в широкий плащ и снова недоуменно потерла нос. И что это было? Неужто показалось? Или может Леший забавляется, подшучивая над припозднившимися гостями?

Слабые порывы ветра, которые не утихали весь вечер, наконец решили взять передышку, и по наступившей лесной тишине до обоза донеслись отголоски далекой веселой музыки.

— Замерзла? Мы уже близко, — подбодрил подъехавший сзади Кирьян. Несмотря на сегодняшнюю прохладу, наемник не стал утепляться, оставшись в легкой рубахе и заметно потертом, расстегнутом кожаке.

— Зябко, — не стала отрицать девушка, — слышишь свирель играет?

— Это из трактира, — кивнул наемник, придерживая своего коня, пытающегося свернуть в лес, — там по вечерам представления дают, обычно свирельщик играет из ближней деревни, но бывает, что и бард какой выступит или сказитель.

— Неужто такой трактир большой, что туда специально выступать едут?

— Да нет, заезжие. Дорога то на Белый град идет. Там впереди, недалеко от трактира, перекрестье будет, три тракта в один сходятся, в белокаменный, — сказал мужчина и выжидательно посмотрел на девушку, мол, понимаешь вообще о чем я?

Леона понятливо кивнула. Она хорошо помнила карту княжеских земель, которую они с Руженой частенько изучали. Наставница подробно рассказывала о городах, селах и даже совсем небольших поселениях, которые рисовала на карте уже сама, по памяти, и их местных укладах, которые, в зависимости от местности, бывало, что сильно различались. А она с большим интересом внимательно слушала и запоминала, красочно представляя, как совсем скоро посетит эти удивительные земли.

— По нему-то, по белокаменному, в отличии от этого, уже много народа ездит, — продолжил мужчина, — мы-то сейчас по южному едем, он обычно не людный, хотя сейчас ярморочные седьмицы идут, и все ж чуть больше народа встречается, чем обычно, но ты этого, наверно, особо и не заметила. Мы-то ведь выехали раньше остальных, чуток бы задержались, и в самую гущу б попали, тогда бы увидела, а так она позади нас осталась. Поэтому мы все и рассчитываем, что сможем переночевать в трактире, от того что впереди толпы едем. Он незадолго до перекрестья стоит, про него не все знают из тех, кто по соседним трактам едет, разве, что бывалые да те, кому заранее рассказали. Так что еще можно надеяться, что для нас найдется местечко, — мужчина улыбнулся озябшей девушке и продолжил: — для того-то и музыка каждый день играет. Там лес уже редеть начинает, в хорошую погоду ее далеко слышно, до перекрестья уж точно долетает, и люди, кто понятливый и кому особливо отдохнуть хочется, на звук едут. Но сегодня ветер разошелся, да еще и в противоположную сторону дует, так что вряд ли там слышно ее было.

Леона, ни разу не бывавшая дальше Яровищ, ощутила радостную взволнованность. Хоть Ружена и жила почти у самой границы Роксанского княжества, они ни разу не выезжали дальше соседних деревенек, стоявших не больше, чем в трех днях пути. И сейчас она с большим предвкушением ожидала, когда они наконец доберутся до места, и она впервые увидит настоящий придорожный трактир, полный совершенно разного люда, спешащего в разные концы Сольменских земель, а за ним и знаменитый белокаменный тракт. Люди в Радушном Вепре рассказывали, что он так широк, как четыре проселочные дороги, вместе взятые, и выложен огромными, не меньше локтя в ширину, плоскими светлыми камнями, которые сияют белее снега, и идет он до самых ворот Белого града, про который бывавшие там сказывают, что он, от княжеских палат до самых бедных купеческих лавок и мастеровых, весь-то вымощен такими камнями.

— А ты по тем трактам ездил? Или с чужих слов знаешь? — вернулась к разговору девушка.

— И по тем, и по другим. Я с тех пор, как наемником стал, почти по всей Сольмении успел поездить, много где бывал.

— Неужто Бальжин по всей Сольмении ездит торговать? — удивилась Леона.

— Бальжин-то? — в ответ удивился Кирьян и тут же засмеялся, — да к нему самому все ездят за его работами. А вообще, как я знаю, он редко выезжает из своей мастерской, разве что на ярмарки.

— А вы разве не на Бальжина работаете? С кем ты тогда ездил?

Кирьян снова засмеялся.

— Сейчас на Бальжина, — подтвердил он и начал объяснять: — а там уже на другого человека. К примеру, после Бальжина у нас уговор с купцом, которого мы из Белого града по восточному тракту почти до самой дикой бухты сопровождать будем и обратно. Он редкими тканями торгует, дорогой товар. Понимаешь, — Кирьян на мгновенье повернулся к девушке, — мы не охранники при одном купце, мастере или, например, вельможе каком. Мы сопровождаем в дороге разный люд, кто наймет, того и охрана. Хоть и случается, конечно, так, что работаем несколько раз с одними и теми же нанимателями. С Бальжиным, вот например, я уже в шестой раз езжу за несколько лет.