Меч тени и обмана (ЛП). Страница 72

— С ними нелегко, это точно, — признаю я. — Часть меня терпеть не может находиться рядом с кем-либо из них. Они все такие чертовски… напыщенные. — Оскорбление, произносимое так много раз прежде, сегодня не имеет такого веса, как в прошлом.

Регис давится смехом, когда заканчивает мыть столешницу, даже те части, которыми я не пользовалась. — Разве ты ожидала чего-то меньшего от Богов и их потомков?

Я качаю головой. — Нет, не совсем. — Но просто назвать их напыщенными — это не полная правда. Они могут быть хвастливыми и эгоистичными созданиями, но всех их преследует печаль. Осознание того, что их жизни контролируются Божественными Существами в такой же степени, как и жизни смертных. Моя грудь поднимается и опускается при сильном вдохе.

Я скорее ощущаю внимание Региса, чем вижу его, поскольку продолжаю пристально смотреть в потолок надо мной. После некоторого молчания я слышу, как его движения становятся тише, и тогда, наконец, его лицо появляется над моим. — У тебя такое выражение лица, заставляющее задуматься, — говорит он.

Мои глаза встречаются с его. Слова, которые я хочу произнести, вертятся у меня на языке, прямо здесь, но, кажется, я не могу их произнести. Вместо этого я просто снова вздыхаю и позволяю своим ногам — а затем и ножкам стула — опуститься обратно. — Я просто устала. — Ложь дается легко. Возможно, потому, что это не обязательно полноценная ложь. Дело в том, что я устала. Измотана своей жизнью. Какой смысл в силе и способностях, если я даже не могу принимать собственные решения? Даже выбор попасть в Академию Ривьера был предоставлен только другим.

Регис поднимает руку, привлекая мое внимание. — Это напомнило мне, — говорит он. — Чуть не забыл. У меня кое-что есть для тебя.

Я с любопытством смотрю на него. — Это мой день рождения? — Спрашиваю я. — Ты никогда не даришь мне подарки.

Мертвого взгляда, которым он одаривает меня, было бы достаточно, чтобы заставить низшее существо сбежать, но не меня. Я просто улыбаюсь ему в ответ, пока он роется в своей одежде, прежде чем достать флакон на тонкой кожаной веревочке. — Мы не празднуем дни рождения, — напоминает он мне. — Не будь таким шутником.

Я пожимаю плечами, поднимая при этом обе руки. — Почему бы и нет? Ты всегда такой.

Регис закатывает глаза и бросает пузырек и кожаную бечевку в мою сторону. Я ловлю его прежде, чем он успевает упасть на стол, и поднимаю. Маленький цилиндрический флакон наполнен жидкостью такого фиолетового цвета, что она становится почти черной. — Что это? — Спрашиваю я.

— Яд, — говорит он. — Паслен, если быть точным.

Мои глаза устремляются к нему. — Я помню, что просила новый яд, но подумала, ты дашь мне что-нибудь полегче. Почему ты даешь мне паслен? — Требую я, мои пальцы смыкаются вокруг капсулы и сжимаются сильнее.

— Если тебе нужен легкий яд, ты всегда можешь использовать своих пауков — их яда должно быть более чем достаточно для чего-нибудь небольшого, — отвечает Регис.

— Мои пауки меня не кусают, — напоминаю я ему.

Он закатывает глаза. — Тогда прикажи им, — рявкает он, а затем стучит пальцем по поверхности стола с такой силой, что тот слегка наклоняется, прежде чем снова встать на место. — Паслен достаточно силен, так что, если случится самое что-то плохое, он тебе пригодится. Просто возьми эту чертову штуку. — Он имеет в виду удар палкой, который я получила, и задачу убедиться, что я поддерживаю скорость заживления, подобающую смертному. Я снова разжимаю руку и со вздохом смотрю на хлюпающую жидкость внутри.

— Сколько капель? — Спрашиваю я, наклоняя его сначала в одну сторону, потом в другую. За время обучения я познакомилась со всевозможными ядами, и паслен был одним из самых высококонцентрированных. У смертных это вызывало рвоту, бред, галлюцинации, учащенное сердцебиение и, в конечном итоге… смерть.

— Десять, — отвечает Регис. — Достаточно, чтобы убить взрослого смертного, но для тебя… Ну, я подумал, ты сможешь использовать половину или всё, в зависимости от нужды. Если цель подходящая, можно подсыпать яд в её напиток, а потом прикончить, когда она ослабнет. Даже если это не убьёт Бога или Смертного Бога, то хотя бы ослабит на какое-то время.

Я обдумываю его слова. Он, конечно, прав. Я и сама пробовала это раньше, и хотя не умерла, но была ослаблена на несколько дней… — Спасибо, — говорю я, снова обхватывая пальцами флакон. Я поднимаю прикрепленную кожаную бечевку и надеваю яд через голову, крепко засовывая его между грудей под новой туникой, которую забрала из своей комнаты с тех пор, как Теос порвал мою последнюю.

Вставая, я отодвигаю стул, на котором сидела, обратно под край стола. — Я думаю, будет лучше, если мы попросим нашего клиента сообщить имя нашей цели как можно скорее, — заявляю я.

Регис смотрит на меня, и на этот раз я не хочу смотреть на него. Он знает меня так долго, как никто другой, и поэтому я знаю, как легко ему было бы проникнуть в мои мысли и угадать, о чем они, если бы я дала ему шанс.

— Я дам знать Офелии, — бормочет он. — Я уверен, что ты не хочешь находиться рядом с этими напыщенными Смертными Богами больше, чем необходимо.

Я скрываю содрогание, вызванное его словами, и вместо этого просто киваю в знак согласия. Напыщенные. Высокомерные. Жестокие. Это все, чего я ожидала от детей Богов. Однако, проведя рядом с ними несколько недель, я начинаю задаваться вопросом, не похожи ли они на нас больше, чем я когда-либо хотела признать.

Это довольно неприятное осознание, и от него мне не по себе. В конце концов, не будет иметь значения, хорошие они или плохие — моя цель неизбежно падет, и чья-то кровь запятнает мой клинок к концу этой миссии.

Глава 33

Кайра

Первый человек, с которым я сталкиваюсь по возвращении в «Академию Смертных Богов», вызывает удивление. Подопечная Найла, Мейрин, с мягкими чертами лица, изящными в своей наигранной хрупкости, моргает в ответ, когда я заворачиваю за угол здания и останавливаюсь в нескольких футах от того места, где она стоит. Разрешение, которое я получила, было только на день, но я воспользовалась им в полной мере, и теперь небо окрашено смесью цветов, возвещающих о приходе ночи среди ее сумеречного оттенка.

— Прошу прощения, мисс Мейрин, — быстро говорю я, слегка кланяясь, хотя мои кости практически вибрируют от необходимости поскорее вернуться в свою комнату. — Я вас там не заметила. — Ошибка с моей стороны. Я должна была почувствовать ее присутствие еще до того, как завернула за угол. Я слишком торопилась вернуться в башню, слишком была полна мыслей о том, с чьей постели я выскользнула сегодня утром, и к чему могут привести мои действия прошлой ночью в ближайшем будущем.

Цветок, который она как раз собиралась сорвать с куста сбоку от дорожки во внутреннем дворе, о выборе которого я теперь жалею, выскальзывает у нее из рук и падает на землю. В ответ подопечная Найла выдыхает. — Ты плохо усваиваешь уроки, не так ли? — спрашивает она без всякого жара или раздражения, несмотря на слова.

Я поднимаю голову, сбитая с толку. — Что, простите? — Однако, когда слова слетают с моих губ, я узнаю, что этот самый двор — тот самый, где она… ну, я не решаюсь сказать «спасла», учитывая, что я вполне могла бы спастись от истерики Рахелы — но не без последствий.

Мейрин закрывает глаза и качает головой. При таком слабом освещении ее кожа кажется темнее, чем я знаю на самом деле. На ней приглядываются веснушки, а длинные локоны рыжих кудрей, ниспадающие на спину и плечи, колышутся от легкого ветерка, гуляющего между зданий.

— Я отчетливо помню, что в последний раз, когда ты была в этом дворе, у тебя были небольшие неприятности. Ты забыла, что это двор только для Смертных Богов?

Я смотрю на нее в ответ, а затем быстро оглядываюсь по сторонам, убеждаясь, что мы одни, прежде чем снова смотрю на нее. — Разве это имеет значение, если вы здесь одна?