Гусар (СИ). Страница 27

Я шагнул в центр комнаты. Голос мой окреп, а каждое слово чеканилось, отсекая сомнения.

— У нас есть только один выход, господа. Довести дело до конца. Мы должны захватить этих поляков. Сами. Захватить с поличным. Только, если привезем воров, и заказчиков, мы покажем, что действовали правильно.

Гусары молчали, переваривая мои слова. План был безумным. Это означало удвоить ставку, поставив на кон не только карьеру, но и жизнь.

— Чёрт с ним, граф прав! — неожиданно громко произнес Ржевский, а потом с глухим стуком ударил кулаком по своей же раскрытой ладони. — Если нас и судить, то за большую победу, а не за драку на складе! Я с тобой, Бестужев.

Поддержка поручика решила дело. Остальные гусары, один за другим, согласно закивали. В их глазах страх сменился решимостью и азартом, словно они уже видели себя героями, возвращающимися из дерзкого рейда.

— Хорошо, — кивнул я. — Но мы не можем ехать все. Кто-то должен остаться здесь. Охранять склад, пленных и… этих, — Я кивнул на тела.

В наступившей тишине стало ясно, что оставаться не хочет никто. Все рвались на захват. Там — героическая слава, тут — скучная рутина.

— Доверим выбор судьбе-злодейке, — Ржевский достал из кармана серебряный рубль. — Орёл — едет. Решка — остаётся.

Он подбросил монету. Орёл. Поручик ехал. Напряженная тишина повисла в караулке. Монета переходила из рук в руки. Кому-то везло, и он с облегчением выдыхал. Кто-то, увидев решку, мрачно отходил в сторону. Наконец, очередь дошла до меня. Я подбросил монету. Орёл. Я тоже ехал.

Не то, чтоб могло быть иначе. Естественно никто бы гусар одних, без контроля не отпустил. Я уже увидел, как они решают вопросы. Чуть что — сразу саблей махать. Но ради общего духа братства решит поддержать «монеточный» выбор.

Через пять минут у нас была ударная группа из шести человек, включая меня и Ржевского. Остальные, с видимым разочарованием, приняли свою участь и остались на охране.

— Накидывайте плащи поверх мундиров, — велел я. — Оружие спрятать. Мы не должны выглядеть как гусарский разъезд.

Мои товарищи послушно принялись маскироваться. В итоге, на сборы ушло еще около получаса и только после этого мы вышли из караулки.

В предрассветных сумерках нас ждали три трофейные телеги, брошенные ворами. Мы молча погрузились в них, прячась среди мешков и ящиков. Ящики, кстати, само собой, были пустыми. Это тоже мое решение. Рисковать, таская за собой оружие, — мысль нелепая. Не с нашим счастьем, как говорится. Потому, пока ударная группа готовилась к вылазке, остальные резво вытаскивали ружья и уносили их на склад.

Просто с пустыми руками к шляхтичам тоже не явишься. Глянут — телеги без груза, и все. Операция закончится, не успев начаться.

Закончив приготовления, наша ударная группа тихо выехала со складов. Мы двигались не как лихие гусары, а как простые возчики, стараясь не привлекать внимания в серой утренней дымке, по направлению к корчме «Под тремя соснами», чтобы устроить новую, ещё более опасную засаду.

В предрассветных сумерках корчма «Под тремя соснами» выглядела зловеще. Одинокое строение на отшибе у лесной дороги, с тусклым светом в паре окон. У коновязи я заметил несколько верховых лошадей — признак того, что гости внутри были не из простых. Собственно говоря, на другое и не рассчитывали.

— Пойду один, — тихо сказал я Ржевскому, когда мы слезли с телеги.

— С ума сошёл? — прошипел он, схватив меня за рукав. — Они тебя на ремни порежут. Ты что? Одному нельзя! Ты, корнет, конечно, удалой вояка, но тут ведь разговор состоится не с честным противником. Тут — подлые людишки и предатели.

— Нет, поручик. По-другому нельзя. Вдвоём мы будем выглядеть подозрительно. Они могут заподозрить. А если я один — так это посыльный. Поговорю, попытаюсь выманить их на улицу. Если через пятнадцать минут не выйду или будет шум — атакуйте.

Ржевский сжал зубы, но кивнул. Его взгляд был полон тревоги, однако он доверился моему решению.

Я запахнул плащ поглубже, затем решительно направился к двери. Толкнул ее, переступая порог и замер, чтоб оценить ситуацию. В ноздри тут же ударил тяжелый запах кислого пива, лука, немытых тел. Запах, наверное, привычный для любой корчмы, но сейчас казавшийся особенно тошнотворным.

Внутри, за большим столом, сидели семеро. Как я и ожидал, это была шляхта — гордые, холёные лица, дорогие кафтаны, у каждого на поясе сабля и пара пистолетов. Они пили вино и тихо переговаривались, но в их позах чувствовалось напряжение.

Один, самый молодой, нервно теребил ус, другой беспрестанно потирал рукоять своего пистолета, а третий, дородный мужчина с красным лицом, вдруг издал громкую, заливистую отрыжку, чем вызвал неодобрительные взгляды соседей.

Посторонних в корчме не наблюдалось. То есть присутствовали только поляки, и это значительно облегчало задачу. В случае заварушки, значит, не пострадает никто левый. Уже хорошо.

Я шагнул в центр зала, небрежно оглядываясь. В голове пронеслись кадры из «Крестного отца» — как там Майкл Корлеоне сидел, спокойный, будто сам дьявол. Или «Бригада» — там герои тоже умели держать лицо, когда ставки были высоки.

«Надо вести себя спокойно, уверенно, как будто я тут хозяин», — подумалось мне.

Затем, чтобы уж точно соответствовать образу, расслабленной походкой я приблизился к столу, за которым сидела шляхта.

Один из поляков смачно попыхивал длинной резной трубкой, пуская в потолок едкие клубы дыма. Я остановился прямо рядом с ним, пытаясь оценить, кто из них главный. Теоретически, вон тот, седовласый. Слишком уверенно смотрит на остальных, свысока.

— Доброго утра, панове, — сказал я.

Мой голос был спокоен, но внутри всё дрожало. Боялся ли я? Да черт его знает. Наверное, уже нет. Но вот очередных накладок сильно не хотелось.

Все семеро повернули головы в мою сторону. Разговоры смолкли. Седовласый поставил свой кубок на стол с глухим стуком.

Не дожидаясь приглашения, я плюхнулся на свободный стул напротив седовласого, демонстративно закинув ногу на ногу. При этом старался придерживать полы плаща так, чтоб не блеснуть своими гусарскими штанами.

— Ты кто такой? Мы ждём другого человека. — Голос седовласого был сух, как осенняя листва под ногами.

— Вместо него прислали меня. — спокойно ответил я.

Затем, потянувшись через стол, к полному изумлению шляхтича, который выпускал в потолок красивые колечки сизого дыма, выхватив у него из рук трубку. Сам не знаю, зачем. Наверное, чтоб моя нагловатость сбивала их с толку.

— От интенданта явился на встречу. Меня прислали, всё уладить

Седовласый прищурился. По-моему он не поверил.

— Говори толком! И где Лейба?

Я поднес трубку к губам. Затянувшись, попытался изобразить глубокую задумчивость, как в сериалах про криминальные элементы. Но табак оказался адски крепким, мои глаза тут же вылезли на лоб, легкие сжались, а изо рта вырвался не элегантный дымок, а скорее хриплый кашель. Я кое-как подавил его, хотя слезы уже выступили на глазах.

— Лейба сейчас занят по приказу нового начальства, — импровизировал я на ходу, — Товар же мы привезли, пройдёмте, панове, сами всё увидите.

Не давая полякам опомнится, я вскочил на ноги и направился к выходу, стараясь выглядеть максимально естественно. Хотя горло раздирало от желания закашляться. Чертов табак… Чертовы шляхтичи с их трубками. Понторезы…

Естественно, это была рискованная игра. Я рассчитывал выйти, подвести поляков к телегам, а уже потом подать сигнал, чтобы мои гусары застали их врасплох.

Возле самой двери остановился, обернулся к покупателям.

— Ну что вы, панове? Будем до завтрашнего утра сидеть? Пока лишние глаза не появятся? Если что-то не устраивает, так я сейчас соберусь да поеду обратно. Желающие на товар всегда найдутся.

Поляки, расценив мои слова, как сигнал к действию, поднялись и вышли следом за мной, внимательно осматриваясь по сторонам. Их лица выражали смесь подозрительности и легкого недоумения от моего странного поведения. По крайней мере, сбить их с толку я действительно смог.